Серебряные Нити

– Доброго утра, - коротко пожелал Рю, выглянув из-за кухонной перегородки. Сейчас, спросонья, он выглядел обыкновенным человеком, не лишённым своеобразной мягкости и расслабленного спокойствия.

– Доброго, - я ответил громко, на выдохе, и тут же вынужден был извиниться. День для меня, привыкшего встречать рассветы в ранящем одиночестве, начинался крайне необычно, и это вносило в жизнь какой-то новый, особенный колорит.

– Готовься, - Рю бросил взгляд на небольшие настенные часы, после чего отложил посуду и, скинув с себя мятую домашнюю одежду, быстро переоделся в строгий деловой костюм.

– Готовиться к чему?

– запоздало переспросил я.

– Скоро приедет такси.

– Такси? О чём ты?!

– Я хочу лично осмотреть твой дом.

– Ты хочешь сказать, что...

– У тебя просто нет выбора, - Рю коротко пожал плечами и, в последний раз посмотрев на часы, вышел в прихожую. Я с трудом поспевал за ним, сонный и до сих пор не находящий себе места, поэтому на улицу мы выбежали с некоторым опозданием: неяркая машина такси уже ждала у самого входа в многоэтажное общежитие.

Через четверть часа мы стояли у крыльца моего дома, стояли просто так, без каких-либо попыток с моей стороны открыть входную дверь. Опасаясь собственного сумасшествия, я поднял взгляд на окно второго этажа, окно комнаты Акане, и тут же вздрогнул - Рю положил руку мне на плечо, пусть прозрачно, но давая понять, что поддержит меня в любом случае.

Найдя в бренчащей связке нужный ключ, я решительно - как мне показалось - отпер слабый замок, которому хватило бы и одного сдержанного удара, после чего шагнул в прихожую, не останавливаясь ни на миг, снял ботинки и вступил в недлинный коридор. Я знал, что если промедлю сейчас - то просто не найду в себе силы снова жить в этом доме, разделять одиночество его мрачных стен... Не смогу перебороть собственную скорбь и трусость.

Рю вошёл следом. На его беспристрастном лице двигались только глаза, но в глубине их горел огонь столь явный и жаркий, что в словах или гримасах просто не было необходимости.

– Рассказывай, - коротко скомандовал он, оглядываясь.

– Один раз я видел её здесь, - я указал на коридор.
– Она прошла позади, когда я стоял у умывальника. Вроде бы направилась туда, дальше, но... Наверное, мне просто показалось.

Рю задумчиво кивнул, будто бы припоминая что-то или проводя в уме нетривиальные расчёты.

Оставив ванную, я прошёл в зал. Остановился на полушаге и потёр подбородок, обнаружив, что на самом деле здесь было не так страшно, как можно было ожидать... Не так темно и вовсе не так уж мрачно... А с приходом Рю - и не так пустынно.

– В основном из этой комнаты... я видел её там, в небольшом парке, - я указал на огромное окно.
– Но в самый первый раз она появилась наверху, в коридоре второго этажа. Прошлым вечером мне показалось, что я видел её под лестницей... Где решил пережидать поначалу.

Не промолвив ни слова, Рю заглянул в пыльную каморку и тут же вернулся в зал. Поднялся по нежно поскрипывающей старой лестнице. Я последовал за ним, вдруг ощутив себя частью какого-то запутанного расследования в стиле старых западных детективов.

Первым делом Рю прошёл в мою комнату: приблизился к окну, тщательно вгляделся в него, похоже, пытаясь обнаружить следы мастерски спрятанной проволочной системы, затем распахнул его и выглянул наружу. Несколько раз проводил по стеклу ладонями, проверяя его целостность, после чего мрачно кашлянул в кулак и вышел в коридор. Я снова поплёлся за сосредоточенным товарищем, успев бросить последний сокрушённый взгляд на свой рабочий стол, и с изумлением обнаружил на его поверхности ту самую сувенирную катану, которую, казалось, оставил внизу, в помещении под лестницей.

– Саюки, что-то не так?
– голос Рю вывел меня из мгновенного оцепенения, и я, вздрогнув, покинул спальню, автоматически свернул влево, к комнате Акане.
– Открой замок. Я понимаю, что эта комната для тебя...

– Здесь не заперто, - тупо отозвался я.
– Во всяком случае, не было заперто ещё вчера...

Рю демонстративно подёргал дверную ручку из стороны в сторону, позволяя мне вслушаться во всю гамму недовольных щелчков и скрипов. Дверь была заперта...

В который уже раз за последние дни я вставил ключ в замочную скважину, повернул, дождавшись мягкой упругой отдачи, и первым вошёл в комнату Акане. И, как будто бы дожидаясь этого моего прихода, за окном вновь обрели силу потоки чарующего ливня.

– Ты не был здесь ни разу за весь год?
– Рю медленно огляделся, пытаясь найти мельчайшие детали, так или иначе способные вывести нас к объяснимой истине.

– Нет, - я отрицательно покачал головой.

– Но мне кажется, что... этой комнатой пользовались...

– Не может быть. Я бы знал...

– Посмотри, - он указал на пол у дверцы широкого стенного шкафа.
– Здесь нет и следа пыли, как если бы шкаф использовали всё это время...

– Я отодвигал дверцу, когда разыскивал следы нарушительницы...

– Пол отполирован до блеска по этой линии... Нет, такие следы не протереть за каких-то пару дней.

Ладонь Рю легла на тонкую дверцу шкафа, качнулась в сторону, но я вдруг резко схватил друга за предплечье и оттащил его в сторону.

– Саюки, что с тобой?
– он нахмурился, закусил нижнюю губу.

– Не надо, - я замотал головой, снова разгадав в себе страх, равного которому не испытывал ещё никогда. Как будто бы тонкие ледяные иглы вдруг прошили меня изнутри, пронзили слабое человеческое тело, насадив его на множество тонких нитей, сверкающих в свете новой луны... Серебряных Нитей...

Казалось, ещё мгновение, ещё хоть мгновение в комнате ушедшей Акане - и горло моё исторгло бы протяжный истерический крик!.. Внезапный укол скорби был слишком силён, слишком яростен для того, чтоб его можно было оставить без внимания!..

И тогда Рю просто ударил меня. Не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы вернуть в мою голову ощущение реальности. Вся левая скула наполнилась болью, мгновенно отяжелела, но по сравнению с минувшим ужасом это была всего лишь естественная и осмысленная боль.

– Открывай, - я утёр угол прикушенной губы рукавом.

Рю оттолкнул дверь шкафа с силой настоящего боевика якудза, но запал его мгновенно сошёл на нет, сменившись сперва почти осязаемым страхом, а потом - обыкновенным смятением.

Мы оба стояли, парализованные увиденным, и смотрели в нишу шкафа. Смотрели, не веря своим собственным глазам: там, перед горой коробок и каких-то ненужных вещей, стояла девочка лет одиннадцати, облачённая в траурное чёрное кимоно. Её волосы ниспадали до самого пола, почти полностью прикрывая лицо; оставляя только кажущийся странной выпуклостью треугольник носа и изящный разрез бледных бескровных губ.