Серебряный бумеранг
Шрифт:
— Тебя — кто? Кто стрелял в тебя? — Денис не узнавал своего голоса, он не мог так говорить — холодно, равнодушно, "ни как".
Но он именно так и говорил:
— Кто? Кто? Имя — назови! Назови, прошу…
— Это швейцар Шульц. Он только притворялся старым. Такие лисы — не уходят в халдеи. Он, на самом деле, возглавлял Службу безопасности рейхсканцлера…. Я как раз открыла окно, луч фонаря через зеркало направила в оговорённое место, оборачиваюсь, а он рядом стоит…. Сперва ничего, только правую руку сломал в кисти и бросил меня на пол. Вопросы стал задавать, мол, кто, что? А потом вы стрелять начали, паника образовалась…. Он тогда достал из внутреннего кармана пиджака "вальтер" и разрядил
Через сутки с небольшим Денис получил в местном крематории маленькую фарфоровую урну, положил её в кожаную сумку, висящую на плече, никуда не торопясь, зашагал по улице Гроба Господнего, центральной магистрали Мендосы.
Через десять минут из-за угла показалась странная процессия: сотни мужчин, облачённые в чёрную эсесовскую форму, с отличительными знаками и наградами, женщины — молодые и старые, в траурных чёрных и коричневых платьях. Люди негромко переговаривались между собой на немецком языке, над толпой медленно и величественно плыл закрытый дубовый гроб.
— Мартина Бормана хоронят, — со знанием дела прокомментировал седой господин, торопливо сдёргивая с головы широкополую шляпу. — Его русские диверсанты взорвали. Говорят, использовав при этом целую тонну динамита…. Так что, от рейхсканцлера остались только ошмётки.
— Так уж и русские, — невесело усомнился Денис.
— Русские, точно говорю, русские! — уверенно подтвердил господин. — Мне об этом рассказала одна старая мудрая цыганка. Цыгане, они всё знают…
Вечером он зашёл в знаменитый немецкий пивной ресторанчик под названием "Фатерланд". Боши, одетые в чёрную эсэсовскую форму, хмуро попивали светлое пиво из высоких литровых кружек, закусывая сочными, истекающими противным жёлтым жиром, баварскими сосисками. Франц Шульц, по-прежнему одетый в свой швейцарский сюртук с позолоченными галунами, одиноко скучал за дальним столиком, напротив открытого окна.
Денис заказал стограммовый стаканчик с пивным шнапсом, выцедил в два глотка, вытер салфеткой рот, бросил на стойку мятую купюру, вышел на улицу, подошёл к открытому окну.
— Эй, привет, старина Шульц! — негромко окликнул "швейцара".
— Разве мы с вами знакомы? — близоруко прищурился бывший криминалдиректор Службы охраны четвёртого Управление РСХА.
— Какая, собственно, разница, — пожал плечами Денис, достал из кармана пиджака браунинг и два раза выстрелил Францу Шульцу в сердце.
После этого вытащил из брючного кармана американскую мощную гранату, оторвал кольцо, ловко зашвырнул гранату в открытое окно ресторана, пригнулся…
На пороге гостиничного номера его встретила Мартина.
— Тут недавно где-то прогремел взрыв, — грустно улыбнулась девушка, — Не ты, часом, долги раздавал?
— Я, — согласно кивнул Денис головой.
— Раздал? Тогда давай собираться, самолёт в Буэнос-Айрес вылетает через три часа. Это первый рейс после свержения Перрона. А когда будет второй — неизвестно…
В Буэнос-Айресе Денис и Марта поселились всё в той же двухкомнатной квартире-студии на улице Виамонте, рядом со станцией метро "Кальяо".
Иван уехал в далёкий Мехико — на встречу с Эрнесто Геварой и его кубинскими друзьями, Мария отбыла на ранчо — приближалось время зимнего отёла, в городе
задержался только Крест.— Хочу в "Банко Насьональ" кредит взять на покупку австрийских племенных бурёнок, — пояснил Санёк. — Опять же, надо подумать и о предстоящей свадьбе. По аргентинским понятиям именно на отца невесты ложатся основные хлопоты. Так что, придётся побегать, посуетиться…
Марта, на удивление, оказалась очень хорошей хозяйкой: кормила Дениса всякими аргентинскими разносолами, пополнила его одежный гардероб разными модными вещами.
— Ничего, скоро ты у меня станешь настоящим щёголем! — весело смеялась девушка, надевая на его голову высокий чёрный цилиндр. — Все женщины Аргентины будут оборачиваться тебе в след, а я буду жутко ревновать, и закатывать тебе безобразные сцены необузданной дикой ревности…
Денис ждал приказа из Москвы и продолжал уговаривать Мартину уехать вместе с ним.
— Москва — очень красивый город, она тебе понравиться. Потом в Ленинград съездим, я тебя повожу по музеям и театрам. А потом там начнутся "белые" ночи, будем гулять по городу, мосты "разводить"…
— Как это — "белые" ночи?
— Так это. Можно всю ночь напролёт читать книги, вовсе не зажигая света…. Поехали? Тебе понравиться в России. Я тебя научу осенью грибы собирать, зимой — кататься на лыжах. Поступишь в специальную школу при ГРУ, научишься всяким полезным штукам. По миру поездим…. А потом я уговорю руководство, чтобы нас с тобой отправили в Аргентину на стационарную работу…. Конечно, не получится — отвечать только за Аргентину. Придётся курировать всю Южную и Центральную Америки. Работать бок о бок с кубинскими товарищами, Чили посещать, Колумбию. Тебе понравится, моя небесная сеньора, втянешься, детей мне нарожаешь — сколько захочешь…
Марта хмурилась, то, соглашаясь уехать в СССР, то наотрез отказывалась. И настроение у девушки менялось очень резко и кардинально: то она беззаботно и радостно смеялась, то надолго замолкала, хмуро размышляя о чём-то…. Денис не торопил невесту, понимая, как трудно даются такие глобальные решения, переворачивающие всю устоявшуюся жизнь.
Они много гуляли по Буэнос-Айресу, посещали музеи и театры, ходили по ресторанчикам и крохотным кафе, пили местные сухие вина, танцевали медленное и тягучее танго, потом возвращались в свою крохотную квартирку-студию и до самого рассвета занимались любовью.
На душе было светло и радостно, но, одновременно с этим, и безумно тревожно. Он чувствовал — каким-то шестым чувством — что в самое ближайшее время случится что-то очень важное, могущее безвозвратно всё и навсегда изменить…
Этот зимний июльский день ничем не отличался от череды других.
Голубое безоблачное небо, холодный южный ветер, с утра на градуснике было всего плюс восемь градусов по Цельсию.
— Поедем за город, — сонно предложила Мартина, нажимая на кнопку будильника. — Погуляем по тихой зимней пампе, подышим свежим воздухом, позапускаем воздушного змея…. Когда мы с Иваном были маленькими, то с отцом часто ходили в пампу, запускали в небо змеев — каждый раз нового…
В пункте проката Денис взял в аренду нежно-голубой, почти новый "линкольн". Наскоро перекусив в ближайшем кафе, они выехали из города.
На заправочной станции он залил полный бак бензина, купил большую картонную коробку со сборным воздушным змеем. Через два с половиной часа они проехали городок Талар, ещё минут сорок медленно колесили по ухабистому жёлтому просёлку. Когда машина забралась на очередной высокий холм, Денис нажал на тормоз и заглушил мотор.
Пампа встретила их чистой и звенящей тишиной. Марта вытащила из багажника толстый шерстяной плед, расстелила его на пожухлой бурой траве, позвала: