Серебряный Камень (Хранители скрытых путей - 2)

–  Он ведь психолог?

–  Врач-психиатр, - уточнила Мэгги.
– Он не заставляет крыс бегать по лабиринтам; он лечит людей. И давно привык, что ему рассказывают самые невероятные истории.

Минни кивнула:

–  Школьные учителя тоже, можешь быть уверена. Как же вы пришли к такому пониманию?

–  Сила характера, - ответила Мэгги.

Торри пытался понять, почему же мать уставилась на них, и отчего Мэгги решила утаить, что...

–  С силой характера недолго и переборщить, - высказал свое мнение преподобный Оппегаард.
– Не зря моя Эмили неизменно величает ее "твердолобостью".
– Он пару раз пыхнул трубкой, после чего повернулся к матери.

– Чего я не понимаю - да и Минни тоже, верно, Минни?
– так это почему вы им лжете, Карин.

В комнате словно похолодало.

–  Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, Дэвид Оппегаард, - процедила мать.
– И вообще, мне бы очень не хотелось, чтобы меня обвиняли во лжи в стенах собственного дома.

–  Тогда сядьте и расскажите все по порядку, Карин, - тихо и ласково попросила ее Минни.
– Сядьте, прошу вас.

Когда мать направлялась к столу, она напомнила Торри отца - тот так же шел к фехтовальной дорожке: человек, готовый в любой момент дать отпор.

–  А что, по вашему мнению, я должна объяснять?

–  Да многое.
– Оппегаард покачал головой.
– Очень даже многое. Вы ведь весьма способный человек, Карин, и явно самый общительный в Хардвуде.

–  Благодарю вас.

–  Тсс, - призвала ее к молчанию Минни.
– Дай ему договорить.

–  А когда Осия занемог, - продолжал Оппегаард, - вы вдруг не сумели найти Торри, и это меня удивило.

–  Но так и было задумано!
– вмешался Торри.
– Отдых есть отдых, нам хотелось полностью от всего отключиться...

–  ...и отдых вдруг закончился именно тогда, когда вы все равно уже направлялись домой, - сказала Минни, довольно бесцеремонно оборвав на полуслове своего бывшего ученика, - и когда Йен Сильверстейн и Осия уже ушли.

–  Ну, Карин?
– поднял брови Оппегаард.
– Вам не пришло в голову позвонить в "Америкэн экспресс"?

–  Нет, - покачала головой мать.
– Просто не сообразила.

–  Это вы-то?
– недоверчиво осведомился Оппегаард.
– Я гляжу, Карин, вы сами решаете, когда вам быть сообразительной.

–  Видишь ли, Дэвид, - вновь заговорила Минни Хансен, - это стандартный прием из набора женских хитростей. Если ты привлекательна, стоит лишь стыдливо опустить взор, и любой мужчина запляшет под твою дудку.
– Улыбка ее была искренней, в голосе не звучало ни следа злорадства.
– Я тоже когда-то так умела. Когда была молоденькой и хорошенькой.

–  Я... мне нечего сказать. Из ваших слов выходит, что я подвергла Йена опасности ради...
– Карин развела руками.
– Ради чего?

–  Ну конечно!
– Мэгги так хлопнула ладонью по столу, что зазвенела посуда.
– Мне следовало бы сразу сообразить. Ради вашего сына.
– Девушка повернулась к Торри.
– Вот из-за чего вся каша заварилась. Ей не хотелось подвергать опасности ни тебя, ни твоего отца! Пусть лучше Йен идет, кому он нужен?
– Она вновь повернулась и посмотрела Карин прямо в глаза.
– Крепкие у вас нервы!.. Но как вы могли так поступить? Как вы могли?

–  Возможно, Мэгги, ты рубишь с плеча, - произнесла Минни.
– Когда у тебя будет свой ребенок, ты ее поймешь. Одно дело - подвергать опасности себя, другое - родное дитя.

– Минни повернулась к Карин.
– Не в первый раз нас просят рисковать сыновьями, Карин.

–  Но...

–  Знаю, знаю, это твой сын. Однако у других тоже есть дети, продолжала Минни, на мгновение уставившись куда-то вдаль. Ее губы сжались в тонкую белую линию.
– И у меня когда-то был сын...

–  Хитро придумано, нечего сказать, - покачал головой Оппегаард.
– У Йена Сильверстейна семьи нет, собственно, поэтому он и прижился здесь. Мать давным-давно умерла, отец хоть и жив, толку от него мало...
– Оппегаард снова пыхнул трубкой.
– Так что Йеном не грех и пожертвовать, верно?.. Как же нам поступить?
– обратился он ко всем.

–  Торри никуда не пойдет - он еще совсем ребенок.

–  Мама!

–  Тсс!
– шикнула Мэгги на Торри и повернулась к Карин.
– Он уже далеко не мальчик, миссис Торсен.

–  Карин, ты хоть сейчас старайся вести себя правильно, - посоветовала Минни Хансен.
– Что бы сказал отец Ториана, если бы узнал обо всем?

–  Он бы возмутился, - безучастно ответила Карин, созерцая маслянистую поверхность кофе в кружке.
– Он бы воспринял все это как дело чести. Йен... сражался за Торри. Долг Ториана - защитить своего сына. Я сумела отговорить его идти; ему не пришло в голову, что я... что меня волновала не только моя личная безопасность.
– Она подняла взор.
– Минни, Дэвид, мы должны что-то придумать. Я имею в виду...

Нет. Неужели мама...

–  Мама, выходит, ты решила, будто Йен и Арни...

–  Не смей так со мной разговаривать, Ториан Торсен!
– отрезала Карин. Я, конечно, не праведна, но делаю все, что в моих силах.

Такого тона Торри не слышал от матери с тех пор, как она застукала его в шестилетнем возрасте за попыткой отпереть цифровой замок на шкафчике, где хранилось оружие. Тогда она здорово накричала на него, а вдобавок еще и отшлепала. Воспоминание об этом эпизоде и сейчас вызывало у Торри дрожь.

Мэгги тряхнула головой.

–  Вам понадобятся помощники. Например, я.
– Мгновение подумав, девушка продолжила: - Мне нужна пишущая машинка или компьютер с принтером.
– Она с надеждой взглянула на Оппегаарда.
– Вы сможете отправить письмо откуда-нибудь с Восточного побережья? Чтоб выглядело правдоподобно?

–  Разумеется.
– Казалось, преподобный ничуть не смущен такой просьбой.
– Со штемпелем конкретного населенного пункта?

–  Бангор, штат Мэн. Мы с Торри встретились с одной парой, тоже возвращавшейся из Европы, и решили вместе с ними отправиться в Аппалачи.

Оппегаард покачал головой:

–  Подготовь, пожалуйста, два письма. В одном будет любая милая твоему сердцу ложь. А в другом - все, как есть. Если твои родители надумают тебя искать, не исключено, что они объявятся у меня на пороге.

Мэгги покачала головой:

–  Нас не будет всего несколько недель. С Йеном наверняка все в порядке, и эта Фрейя, в которую он...
– на мгновение девушка умолкла, подбирая слова, - которой он увлечен, благополучно вернет их назад, да еще накормит до отвала своим яблочным пирогом так, что они будут еле ползти.