Серебряный крест

– Да что ваши правила!
– взорвался Виктор.
– Ты, кстати, сама их нарушила по отношению ко мне. Ну, я-то ладно, а вот что теперь с машиной твоей, хронокапсулой чертовой делать, а? Или ты думаешь, что поручик слепой и глухой. Костюмы у нас с тобой для их времени, конечно, шутовские, но как с аппаратом быть? Видели его, да и не один человек. Так что коллегам твоим, когда они сюда доберутся, придется следы основательно заметать. Или у вас там потом зачистки предусмотрены во времени, изменения реальности всякие, или что-то в этом духе? А мне устроите маленькую промывку мозгов, что б не вспоминал чего не надо?..

Про промывку мозгов он упомянул, вспомнив не то какой-то ранее виденный фильм, не то - прочитанную книгу. Да и личный опыт кое-что подсказывал: когда нужно что-то скрыть - свидетели излишни, а вот как заставить их замолчать - толи упаковав в бочку с цементом, толи стерев память - это дело каждого конкретного случая и, соответственно, имеющихся при этом возможностей...

Селена, на его колкость прореагировала совершенно спокойно.

– Ничего с вами не будет, - равнодушно сказала она.
– Спасатели свое дело знают и методик по ликвидации проблемных ситуаций у них навалом. Причинение вреда конкретным физическим лицам вообще категорически запрещено. А, кроме того, не думаю, что вам кто-то поверит, если вы в своем двухтысячном году расскажете ему о том, что с вами произошло. В лучшем случае сочтут за чудака и оригинала, если не хуже... Ну, я пойду?..

От ее слов Виктор невольно улыбнулся. А что, в принципе ведь права девчонка - кто поверит? А будешь настаивать - так и до психушки не далеко.

Ночь полностью вступила в свои права. Раскачивались над головой кроны высоченных сосен, слегка поскрипывающие на легком ветру; где-то вдалеке, в зарослях гулко заухал полетевший на ночную охоту филин; урезанный на четверть диск луны медленно склонился к горизонту и готовился вот-вот скрыться за кронами деревьев. Лишь слабая полоса света, выбивавшаяся из-за приоткрытой двери хижины, освещала маленький кусочек пространства перед самым крыльцом.

– Смотри, лоб не расшиби, историк, - посоветовал Полозов.
– А вообще поздно уже, шла бы лучше отдыхать. Поговоришь и завтра с этим мальчишкой.

– Я не надолго, - отозвалась Селена, открывая дверь в дом.
– Тут в углу я масляный фонарь видала, попрошу Митю, он посветит...

Она махнула рукой и скрылась внутри, а спустя минуту вышла в сопровождении младшего из смолокуров, освещавшего ей дорогу с помощью большого кованого фонаря. Еще миг, и оба скрылись за углом дома, направляясь к стоящему поодаль небольшому приземистому сараю, в котором с утра находился пленный шведский корнет.

Полозов, по привычке, посмотрел на левое запястье и тихо чертыхнулся. Что-что, а часы шведским драгунам приглянулись сразу! Старенькие "Командирские", если честно, не представляли особой ценности для Виктора - их он одевал лишь от случая к случаю, но, в данной ситуации, без часов было как-то несподручно. Который же сейчас час? Скорей всего - около десяти, может - половины одиннадцатого... Интересно, а что сейчас дома-то творится? Домашние - те уже извелись, наверное. Жена, - та еще вчера все телефоны сорвала: и в дежурку звонила несколько раз, и Соловцову домой... Теперь очередь, скорее всего, до больниц да моргов дошла... Что ни говори, а ситуация препаршивейшая, - ушел человек по грибы, и не вернулся! Ребята из отдела - те тоже голову ломают, наверное, что к чему...

Сзади хрустнула ветка. Полозов резко обернулся, но это был Лужин, вынырнувший из темноты, словно чертик из табакерки. Поручик молча уселся на свое прежнее место и сразу принялся набивать свою трубку табаком.

– Ну и что там, тихо?

– Тихо пока...
– Лужин протянул кисет Виктору.

– Держи, покурим на сон грядущий. А где спутница твоя, али уже почивает?

– Пошла шведа проверить в сопровождении сына хозяйского. Говорит - побеседовать хочет.

Поручик сердито сплюнул.

– Так то оно так... С ней говорит, змееныш, а со мной - ну хоть ты тресни!.. Хоть на куски его режь, ан нет, ничего о своих дружках поведать не желает. Войско шведское сейчас на польских землях, верстах в шестидесяти отсель быть должно. Дороги на Смоленск нашими перекрыты надежно, не сунутся вороги к городу, да и там, ежели чего, их прием ждет - не пожелают такого, но вот откуда они тут взялись и сколько их, узнать хотелось бы. А тут еще вы, на мою голову...
– он глубоко затянулся и посмотрел на молчаливо сидевшего Виктора.
– Может, расскажешь все-таки: как вы очутились-то в сей лютой волости со спутницей своей. И одеты не по-людски, и повозка эта ваша, что шведы захапали... Люди вы, я вижу, хорошие, православные, да вот только есть в вас что-то такое, не наше... даже не могу сказать что именно.

Виктор усмехнулся, выпустил густой клуб дыма, и некоторое время смотрел, как он рассеивается в вышине, на фоне ярко сверкающих над их головами звезд.

– Ну что ж... Коль ты желаешь, могу рассказать. Ты в сказки веришь, Егор Кузьмич, или как?

– В сказки говоришь...
– Лужин разгладил руками свои густые усы, а потом, облокотившись подбородком об ладонь, задумчиво сказал: - Сказки - это хорошо... Бабка моя - покойница - мастерица была сказки рассказывать. Много их старая знала, да и мы - ребятня - дюже ее слушать любили. Только вот чего ты это спрашиваешь?

– Не было б нужды - не спрашивал бы... Ну, а о том, что будет завтра, через год, через десять лет и так далее - никогда не задумывался?

– Да где уж там... Тут, порой, не знаешь, доживешь ли до дня следующего, - поручик почти с любовью погладил эфес палаша.
– Хочется, конечно, до полной виктории дожить, а суждено сие, али нет, - одному Господу ведомо...

– Ну, а хотел бы знать, что дальше с государством российским будет?

Лужин удивленно посмотрел на Виктора.

– Что-то не пойму я тебя, сударь мой. Знать, оно, разумеется, хотелось бы, да вот только ты отсель сие знать можешь?

– Ну, это пока не важно. Слушай тогда меня, как бабку когда-то свою слушал...

И он неторопливо, тщательно подбирая слова, не вдаваясь в особые подробности, начал рассказывать Лужину историю России от петровских времен до наших дней. Говорил так, чтобы слушатель в действительности воспринимал услышанное как некую чудесную историю о грядущих эпохах, ничего не категорично не утверждая и оставляя почву для дальнейших размышлений.

Поручик с увлечением слушал, лишь изредка останавливая Полозова в тех местах, которые, на его взгляд, требовали уточнения. Было видно, что человек он весьма не глупый, умеющий слушать и делать правильные выводы из услышанного. Засомневался он лишь тогда, когда Виктор начал говорить о воздухоплавании.

– Да разве возможно, что б люди, как птицы по воздуху летали?

– А что, бабка твоя тебе о ковре-самолете или об корабле летучем разве сказки никогда не рассказывала?
– парировал Виктор.
– Летают же птицы, значит и человек сможет. Сейчас, конечно, нет, а вот лет, этак, через двести - вполне. Да и сейчас сделай шар из легкой ткани, да надуй его теплым воздухом - увидишь, что получится...