Серебряный мастер

— «В прошлый раз, когда это случилось, я оказался в пара-психологической больнице почти на два месяца».

— Ты начинаешь меня пугать.

— «Что бы ты ни делала, обещай мне, что не отвезешь меня в отделение неотложной помощи. Позвони Тригу, как только сможешь. Он знает, что делать».

Она едва могла дышать. Мелкая дрожь пронзила ее. Она напомнила себе, что отложила приступ паники. Ей нужно было сохранять спокойствие и держать себя в руках.

— Хорошо, — тихо сказала она.

— Расскажи Тригу все. Убедитесь, что он знает, что реликвия у нас. Он заберет ее. Я хочу вернуть эту чертову штуку сегодня вечером Мерсеру Уайатту.

Последние несколько слов были так неразборчивы, что она едва могла их понять.

— С тобой все будет в порядке, Дэвис, — твердо сказала она.

Он не ответил. Когда она бросила на него еще один мимолетный взгляд, то увидела, что его глаза закрыты. Это нормально, сказала она себе. Но что-то в его энергетических структурах казалось не совсем нормальным. Макс придвинулся ближе к нему.

Дорога до шоссе заняла целую вечность. Добравшись до него, она направила Фантома в сторону Каденс Сити и вдавила педаль газа. Отражающие белые линии на тротуаре расплылись.

Через десять миль она заметила, что Дэвис сильно дрожит. Она убрала одну руку с руля и коснулась его лба. Он был пугающе холоден.

Волны его пси-энергии опустились почти до нуля. Он не спал, поняла она. Он погружался во что-то гораздо более глубокое и темное: в кому.

Глава 26

Что бы ни происходило с Дэвисом, ее интуиция подсказывала ей, что это не подпадает под заведомо гибкую категорию, называемую «нормальной», даже для охотника.

Она уже прилично проехала, но все еще находилась в добром часе от Каденса. Все ее инстинкты кричали, что она должна сделать что-то сейчас, чтобы остановить скатывание Дэвиса в психическое забвение.

Макс выглядел ужасно. Он одиноко скорчился на плече Дэвиса и что-то порыкивал. Араминта сидела на спинке сиденья. За последний час она ничего не съела.

— Дэвис? — сказала Селинда, глядя на него. — «Ты слышишь меня?»

Ответа не последовало. Его голова свесилась вперед. Единственным, что удерживало его в вертикальном положении, был ремень безопасности.

— Дэвис, очнись, — сказала она, придав своему голосу резкий командный тон. — «Поговори со мной.»

Тишина. Пси-волны Дэвиса пульсировали слабее.

Она подумала о реликвии в сумке, а потом подумала о том, что ей удалось сделать с ней во время боя в подземной камере. Одно было ясно: она не могла проводить какие-либо экстрасенсорные эксперименты, мчась по шоссе с превышением установленной скорости.

В свете фар появился еще один сильно выцветший рекламный щит. Он обещал холодные напитки и закуски на следующем повороте.

Она ударила по тормозам, резко замедлив «Фантом», и свернула с шоссе на проселочную дорогу. Ее фары уловили вырисовывающуюся форму обветшалого неосвещенного здания. Старая придорожная закусочная давно закрылась.

Она объехала заброшенный киоск и выключила фары. Если бы кому-то из людей Лэндри удалось выбраться из руин и броситься в погоню, они не смогли бы увидеть «Фантом», припаркованный за ветхим киоском с закусками.

Она схватила сумку, залезла внутрь и нашла реликвию. Энергия, исходящая от нее, снова превратилась в струйку. Мощное ощущение, которое она испытала, держа ее под землей, исчезло.

Но энергия есть энергия, и теперь, благодаря своему опыту в туннелях пришельцев, она поняла, как ее использовать.

Она расстегнула ремень, перелезла через рычаг переключения передач и обвилась вокруг Дэвиса, стараясь добиться как можно большего физического контакта. Макс отступил к спинке сиденья, уступая ей место. Казалось, он понял, что она пытается помочь.

Дэвис сильно дрожал. Он слегка пошевелился, когда она положила ногу на его бедра и просунула руку ему за шею. Она чувствовала, что на каком-то уровне он знал о ее присутствии.

Она схватила рубиново-янтарную реликвию и крепко обняла его, чтобы согреть физически, в то время как она сосредоточилась на его ускользающей пси-энергии.

Узоры мгновенно сфокусировались, не так ярко и отчетливо, как когда она была под землей, но гораздо четче, чем когда она считывала пси-волны только с помощью своего врожденного таланта.

Она увидела, что ритмы Дэвиса не только быстро ослабевают, но и волны теряют свой элегантно контролируемый рисунок. Обычно сильные, устойчивые импульсы становились все более неустойчивыми. Горячий и холодный свет вспыхнул по всему спектру.

В отчаянии она выбрала самую сильную полосу пульсирующей энергии, которую могла воспринять, а затем послала свою собственную пси через рубиновый янтарный артефакт.

На несколько душераздирающих секунд она испугалась, что ничего не происходит. Затем рваная полоса энергии начала резонировать с ее пси-волнами в ритме, усиливавшем нормальный поток Дэвиса. Волны стали сильнее и регулярнее.

Она призвала немного больше энергии через рубиновый янтарь, выбрав другую точку на спектре. Эти длины волн также начали стабилизироваться. Она перешла к новой точке и повторила процесс.

Стабильность одной или двух полос, по-видимому, оказывала восстанавливающее воздействие на остальные. Остальные волны, исходящие со всего психического спектра, быстро усилились и стали регулярными.

Дэвис стал теплее на ощупь.

Макс возбужденно застрекотал.

Дэвис застонал, чуть приподнял ресницы и посмотрел на нее глазами, которые больше не горели, как пережаренный флеш-рок.

— «Мы уже на месте?» — он спросил.

Он все еще звучал очень, очень усталым, но теперь это было похоже на обычное истощение.

Она так обрадовалась, что чуть не заплакала. — «Не совсем. Еще час или около того.»

— «У меня такое чувство, будто я только что упал со скалы в глубокий океан и выплыл обратно на поверхность», — пробормотал он.

— Вероятно, это довольно точное описание.

Он очень пристально смотрел на нее сквозь полуопущенные веки. — «Я не сам вернулся. Ты была там. Я чувствовал тебя.»