Серое братство

— Призраки? — усмехнулся барон. — Кстати, королева-мать знает о твоих намерениях?

— Подозревает она гораздо больше. Она долго сердилась на мое решение. Ей казалось, что, отойдя от государственных забот, она спокойно будет созерцать, как я кручусь в колесе проблем. Пусть вспомнит былое. Полезно…

— Ты не ласкова с матерью, — Афлего внимательно посмотрел на девушку.

— Она лишила меня отца, не защитила от Вечных Смотрителей, взваливших на меня еще один тяжкий груз, который я должна нести всю свою жизнь.

— Она не могла защитить дочь, — согласно кивнул барон, но это не значит, что ты не обязана чтить ее. А отец… Одемиры всегда удивляли окружающих своей эпатажностью. На трон садились только женщины. Таковы традиции вашего рода. Мужчины использовали свой счастливый шанс, и навсегда исчезали из жизни очередной королевы. Зато сколько воспоминаний, будоражащих кровь и плоть. Но и деньги многое решали.

Афлег пытливо взглянул на Лацию, грустно глядевшую в окно. В кабинете стало темно, и барон зажег дополнительные свечи. Желтоватый свет разогнал сгущавшийся мрак. Лицо девушки выглядело бледным.

— Хочешь узнать, кто твой отец? — неожиданно спросил Афлег.

— Что? — вздрогнула королева. — Тебе известно, кто он?

— В полной мере. Одно время мы славно покуролесили у Сангарского святилища. У него до сих пор хранятся черепа хессов и скуртов.

— Скуртов? Кто это?

— Считается, что они исчезли двести лет назад. Тогда было немало охотников за черепами этих животных. Удальцов и храбрецов хватало. Вот якобы и истребили. Но твари уцелели каким-то чудом. Скурты ужаснее по своей природе, чем хессы.

— Назови его имя, — потребовала Лация. — Не заговаривай мне зубы.

— Давай с тобой договоримся, — Афлег поднялся с кресла, подошел к девушке и обнял ее за плечи, — что после инспекции ты приедешь ко мне, и я называю его имя. Не раньше. Почему так? Я хочу встретиться с ним, узнать, хочет ли он посмотреть на тебя. Это ведь тоже важно.

— А если не захочет — это навсегда останется тайной?

— Там посмотрим, — уклонился барон. — Надо решить много проблем. Если ты считаешь, что войну необходимо начинать с опережением — торопись.

Они спустились в общий зал, где уже царило оживление. Калиус рассказывал солдатские байки, а остальные заразительно смеялись, будто не заметили, что барон и королева исчезали на время.

— Я позволил себе немного развеселить вашу жену, барон, — охотно объяснил Калиус. — Мне претит видеть очаровательную женщину в столь грустном настроении, тем более что вы покинули нас. Вы слишком долго были наверху. Не сидеть же нам в молчании?

— Вы правы, энн министр, — сел на свое место барон и широко улыбнувшись, развел руками. — Я позволил себе задержаться сам и лишить вашего общества королеву. Но вы правы, что взяли инициативу в свои руки. Я ведь бываю слишком занят, и редко веселю жену.

— Не нужно корить себя, дорогой, — улыбнулась Циона. — Я уже привыкла, что шутки и каламбуры не входят в круг твоих интересов.

Все засмеялись, и беседа потекла своим чередом. Даже Лация отвлеклась от тяжелых дум, заслушавшись Калиуса, оказавшегося прекрасным рассказчиком. В конце концов Вадигор — не мальчик, и сумеет выбраться из осложнений, попади туда ненароком. Она хотела на это надеяться.

****

Ахайя оказалась большим городом с многочисленными глинобитными домами, тянущимися вдоль широко раскинувшейся реки под названием Сузай, впадавшей в море. Улиц как таковых не было; я заметил лишь несуразное скопление строений разной высоты, огороженных низкими заборами из дикого камня, и они были разбросаны на большой территории. Город уходил от реки куда-то за сыпучие барханы. Сама Ахайя была поставлена очень удачно, в дельте, разбивающей огромную площадь плодородной земли на многочисленные островки, затапливаемые, как объяснил Баралар, во время весеннего разлива Сузая. Шумный и разноликий порт был забит в большом количестве мелкими суденышками. От парусов немыслимой раскраски рябило в глазах.

Фаль-Адени все время, пока наша карка [28] искала место, куда бы приткнуться, шарил взглядом по каменным причалам. Изредка гортанным голосом отдавал приказы, и экипаж карки тут же бегом исполнял их.

— Неужели мы расстанемся? — Баралар почему-то не отходил от меня, позванивая колодками, которые нацепили не только ему. Это на тот случай, если нам вздумается броситься в реку и попробовать удрать. Фаль-Адени предпочел не рисковать.

— От меня не зависит твоя судьба, ученый, — огорчил я Баралара. — Может быть, она улыбнется тебе прежде, чем нам. Меня ждет война, а тебя — хозяйский двор. Заодно пополнишь свои знания о свете.

28

Карка — небольшое судно с одним косым парусом, используемое для перевозки мелкого груза, рыбы или нескольких человек.

— Предпочел бы делать это в вашей компании! — воскликнул ученый и грустно улыбнулся. — Вы мне симпатичны, Философ, простите, что не зову вас по имени, ибо не знаю настоящего.

— Так и зови.

— Хорошо… Я говорю, что могли бы славно попутешествовать по Муфазару.

— Я обещаю, Баралар, что выдерну тебя из рабских колодок, если останусь в живых. Только постарайся не помереть раньше срока, — хмыкнул я.

— Вы — славный юноша, — Баралар вздохнул и стал созерцать залитую палящим солнцем Ахайю.

Карка, наконец, рыскнула влево, обнаружив небольшую щель между плотными рядами лодок, и нахально втиснулась в нее, стукнувшись бортами с соседями. С других лодок возмущенно заорали смуглые рыбаки, обнаженные по пояс. Они размахивали кулаками, но лезть на наш борт не осмеливались. Фаль-Адени с каменным лицом едва пошевелил пальцами, и пираты разом звякнули саблями. Их, кажется, признали, и гневные нотки сменились доброжелательными, даже раболепными улыбками.

— Вас боятся, хозяин, — Мастер сидел на свернутом в кольца канате, вытянув с наслаждением ноги.

— Моя слава идет впереди меня, — охотно откликнулся пират. — Эти собаки совсем разучились узнавать, кто перед ними. А вы поднимайтесь. Сейчас я поведу вас на рынок. Аршак уже здесь. Надо торопиться.

На карке остались два моряка, а остальные повели нас по улочкам, бесцеремонно пихая рукоятками сабель в спину. Под звон цепей и покрикивание охраны мы плелись за Фаль-Адени, страдая от невозможной жары. Главный пират гордо вздернул свою голову, обернутую белой тканью. Перед ним расступались, узнавая, а, узнавая — кланялись. А как только мы проходили мимо, жители тыкали пальцами в спину, что-то быстро говорили и весело хохотали. Однако интерес теряли быстро. Такая добыча для Ахайи была не редкостью, стал подозревать я.

Наш путь продолжался между узких прилавков, за которыми торговцы разложили свой товар, яркий, кричащий. Здесь было все, начиная от ножей и заканчивая огромными коврами, висящими прямо на толстых палках. А в тени этих ковров сидели мужчины, обливающиеся потом. Казалось, в их глазах застыла безучастность ко всему происходящему, даже к покупателям, деловито приценивающихся к товару. Но иногда сквозь полузакрытые веки проскальзывала какая-то искра, и в спину упирался сверлящий взгляд.

Фаль-Адени вел нас в одно известное ему место. Мы свернули налево и оказались под навесом, из-под которого в нос бил сладковато-пряный запах. Главный пират щелкнул пальцами, и нас схватили под руки, заломили их назад, деловито ударили под колена. Пришлось ткнуться носом в пыль. Нас проволокли в сторону небольшого помоста, застланного подушками, на которых восседал худощавый черноволосый, темнолицый человек. Он лениво жевал сочные ягоды, изредка выплевывая косточки на пол.