Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия.
Шрифт:
– Вот именно! – грохнул посохом об пол Фолерг. – Все, обсуждение закончено. Ответственность за проверку рабов я возлагаю на Магистра Боли и Магистра Огня.
– Но… – хотела было возразить Занахра, но только махнула рукой, досадуя на предстоящую бессмысленную, по ее мнению, трату времени и усилий.
Гадал возвращался в башню Магистра Книги и торжествовал. На его лице сияла улыбка. Победа! Он победил! Он заставил Совет Магов признать его достойным, несмотря на все их сопротивление! Юноша ощупал висящий на шее медальон студиозуса Академии и радостно засмеялся. Прохожие даже начали оглядываться на него, но, увидев одежды мага-студиозуса, поспешили удалиться. Никто не хотел наживать неприятностей себе на голову, связываясь с Академией и Серой Башней. Ведь для магов законы были не писаны. Гадал вспомнил, как секретарь оформил его, создал медальон и выдал одежду обучающегося. Оказалось, что студиозусов бесплатно обслуживали в любом, самом шикарном кабаке города – за все платила Башня. Жилье, если студиозус не имел своего, ему также оплачивали. Вот наличных денег не давали в принципе, считая, что совсем не нужно. Возможно, и правильно – Дома Удовольствий в Академии были бесплатны, а на что еще студиозусу деньги? Но подрабатывать
– Здравствуйте! – улыбнулась Гадалу эта женщина. – Я – мать Калдит. Мы очень рады, что нашу дочь урежет ученик самого Магистра Книги. Вы оказываете нашей семье большую честь! Я и сама была бы счастлива…
Она потупила взор, лукаво стрельнув перед тем глазами в сторону юноши. Гадал вздохнул и мрачно отпер двери. Его прекрасное настроение куда-то испарилось. Он снова растерялся – хоть он и поверил Элинору, но принять это все еще не мог. Ему физически больно было видеть людей со столь искореженной душой. Но прекрасно понимал, что у него нет никакого выбора. Сейчас, после приема в Академию, он точно не мог вызывать подозрений в нарушении закона. Значит, это нужно было сделать. Он знал, что сделает. Не знал только одного – а кем же он будет чувствовать себя после? Но раз они сами того хотят… Он снова вздохнул и открыл уже отпертую дверь, пригласив всех войти. Заведя нежеланных гостей в небольшой зал на первом этаже, Гадал уже привычно создал внепространственный канал и достал из подвала вино для угощения.
– Я там побрила, чтобы вам волосы не мешали! – подбежала к нему девочка, ее глаза прямо-таки сияли от радости.
Гадал вздрогнул.
– Неужели ты действительно этого хочешь, Калдит? – грустно спросил ее он, вспомнив имя, названное ее матерью.
– Очень! – даже подпрыгнула на месте девочка. – Такая честь!
– Но ведь это очень больно и навсегда…
– Ну и что? – пожала плечами Калдит. – Ну поору чуток. Зато потом смогу всегда делать это…
Она лукаво посмотрела на юношу, быстро опустилась на колени, и Гадал не успел опомниться, как его член был вытащен из штанов и оказался в плену ее рта. Он хотел было воспротивиться тому, что делала Калдит, но только махнул рукой. Раз ей так хочется, пускай делает. Она сама выбрала свою судьбу. Страдавший от долгого воздержания молодой мужчина не заставил себя долго ждать. Уже через несколько минут он глухо застонал, и его сперма заполнила рот девочки. Но ее было слишком много для небольшого рта Калдит, она не успевала глотать все, и белые потеки потекли по ее подбородку. Гадал не успел и заметить, как мать девочки быстро стала рядом с ней на колени, оттолкнула дочь и подхватила ртом его член, высасывая последние капли. А когда онемевший от неожиданности юноша все же оттолкнул ее, хрипло рассмеялась, облизнулась по-кошачьи и томным голосом протянула:
– Теперь вы и меня должны урезать… Моя щель также готова. Чисто выбрита и с нетерпением ожидает ножа в вашей руке…
Потрясение от безумного поступка женщины было столь велико, что Гадал даже не протестовал, когда все остальные девушки по очереди опускались перед ним на колени и брали в рот его обвисший член. Им даже удалось пару раз поднять его и снова заставить юношу кончить. Он не сопротивлялся, пребывая в каком-то оцепенении. «Они же все безумные…», – мелькали в голове растерянные мысли. Гадал не знал, что же ему все-таки делать. Краем глаза он заметил, что Калдит уже лежит на столе, ноги ее задраны и привязаны к рукам, а маленькая половая щель пялится на белый свет. Юноша подошел поближе, и кто-то тут же сунул ему в руку широкий кинжал. Он, двигаясь как в каком-то полусне, приложил лезвие к возбужденным, раздавшимся в стороны половым губкам и, сильно нажав, провел им пару раз туда-сюда. Брызнула кровь, залив кинжал и его руку, девочка отчаянно завизжала и забилась. Этот дикий визг вывел Гадала из ступора, и он с ужасом уставился на глубокий разрез, откуда толчками выплескивалась кровь. Затем он кинулся к шкафу, где, как он знал, хранились Жезлы Исцелений. Схватил первый попавшийся, быстрым заклинанием активировал его и положил у изголовья Калдит. Кровь тут же перестала бежать.
– Вы правы, спасибо, – подошла к нему мать девочки. – Совсем об этом забыли, были возбуждены до предела… Но вы неправильно режете.
– А я что, делал это когда-нибудь?! – взорвался Гадал. – Не делал и не хочу такого делать никогда!
– Но вы же обязаны нас урезать по закону… – непонимающе посмотрела на него женщина. – И не беспокойтесь вы, я вас научу резать правильно, у меня очень большой опыт.
И она обворожительно улыбнулась юноше. Он же продолжал в ужасе смотреть на плачущую девочку. Наверное, Гадал и плюнул бы на закон, да послал бы все в ад, но Калдит сквозь слезы прошептала:
– Ну, пожалуйста… Ну, режьте же… Простите, я не могу не плакать… Больно…
Гадал пришел в ярость от этих ее слов. Она просит не прекратить издевательство, а резать дальше?! Да что с ними со всеми такое?! Хорошо, хочет – получит! Он наклонился к ней и ледяным тоном спросил:
– Так что? Резать?
– Да… – едва слышно прошептала девочка. – Прошу вас…
Он пожал плечами и снова взял в руки кинжал. Затем развел в стороны половые губы и до упора ввел этот кинжал во влагалище Калдит, снова зашедшейся диким криком. Ее мать стояла рядом и подсказывала, куда повернуть лезвие, как направить его и куда вести разрез. Но Гадал по неопытности весь изгвоздался в крови, прежде чем влагалище
девочки было вырезано и положено на тарелку, стоявшую на соседнем столе.– Покажите… – прохрипела вдруг Калдит.
Кто из подруг тут же сунул ей под нос тарелку, на которой лежал ее залитый кровью половой орган и девочка… улыбнулась. Гадал даже протер глаза, но это действительно было так.
– Как я давно мечтала увидеть ее вот так… На тарелке… Отрезанной… Какая она сейчас красивая…
Юноша непонимающе уставился на тарелку, не понимая, что красивого нашла эта несчастная дурочка в окровавленном куске мяса. В голове у него стучало, он снова перестал понимать что-либо.
– А теперь сиськи, пожалуйста… – как сквозь вату пробился к его сознанию слабый, прерывистый голосок Калдит.
Гадал подошел к ней и внимательно осмотрел рану. Та была чистой, крови почти не было, она уже даже начала подсыхать. Жезл работал неплохо. Тут мать девочки подошла к ней, раздвинула рану руками, поковырялась там и сунула внутрь тонкую медную трубку.
– Зачем это? – с недоумением спросил он.
– Как зачем? – не менее удивленно уставилась на него женщина. – А как же она писать будет, если трубку не вставить? Все же зарастет… А теперь – порядок. С ней уже почти все, осталось только груди отрезать. А потом – я…
И она плотоядно облизнулась, как будто бы ее ждало бог весть какое удовольствие, а не урезание. Гадал же внезапно почувствовал дикое возбуждение, его член встал. Он оглянулся, ухватил первую попавшуюся девчонку, повалил ее животом на стол и резко вошел в нее. Она сперва взвизгнула, но быстро поняла, что к чему и принялась активно вертеть задиком. Гадал долго не мог кончить и насиловал девчонку и в рот, и в зад и в щель. Наконец он отпустил дуру, но злость никуда не ушла, и он наградил ее несколькими ударами кинжала между ног. И только после этого вернулся к Калдит и отрезал ее небольшие грудки, стараясь побыстрее закончить с ней. После этого девочка под влиянием жезла быстро заснула, и юноша оставил ее на попечение подруг. Но злость на этих идиоток только усилилась. Он увидел стоящую рядом со столом очень полногрудую девушку, подошел к ней и одним движением сорвал с нее кофточку и лифчик. Затем нашел толстую палку, заставил девушку наклониться, разрезал ей влагалище и забил туда эту палку. Она только стонала и томно закатывала глаза, как будто бы он делал с ней что-то очень приятное. Став сзади, Гадал подвел под одну из ее отвисших грудей лезвие кинжала. Несколько минут он ожидал и дождался… Девушка сама взялась за ту его руку, в которой был кинжал, и пару раз дернула ею. По ее животу заструилась кровь, и она протяжно застонала. Гадал плюнул с досады и уже сам быстро отрезал ей обе груди, швырнув их на стол.
– Господин мой, я жду вас… – донесся до него голос матери Калдит.
Он оглянулся. Женщина была уже обнажена и лежала на столе, задрав кверху ноги. Гадал подошел поближе и склонился над ее половой щелью. Тут было на что посмотреть, размеры были немалыми, и он даже снова возбудился, так как всегда предпочитал зрелых женщин. Поимев ее, он аккуратно ввел ей во влагалище кинжал и начал резать. Женщина так и подалась ему навстречу при этом. Она стонала и умоляла его сделать ей еще больнее, ей явно очень нравилось то, что с ней делали. И сама боль тоже нравилась. Количество пережитого слилось в голове юноши в кровавый кошмар, и он уже почти ничего не видел и не слышал. Он резал, мучил, но уже не понимал, что и как он делает. Когда все закончилось, он опустился на пол, где стоял, в полной прострации и уставился в пустоту ничего не видящими глазами.
В таком виде его и застал вернувшийся через несколько часов Элинор. Откинув взглядом открывшуюся его взгляду отвратительную картину, молодой маг только тяжело вздохнул. Потрясение для глупого мальчишки оказалось слишком сильным, и тут его, Элинора, вина… Он-то думал, что Гадал сильнее и сумеет справиться с этим. Но не сумел… Значит, нужно исправлять все. Маг снова тяжело вздохнул и принялся за работу. Используя Предел, он, почти не затратив собственных сил, полностью исцелил всех урезанных дур. Отправив их наверх отсыпаться с приказом не выходить из спален раньше завтрашнего полудня, он остановился около сидящего в прострации юноши. Тут дело предстояло куда как более сложное… Он поднял тело своего подопечного на руки, отнес в свою спальню наверху и уложил в кровать. И все-таки маг был уверен в том, что Гадалу необходимо было пройти через что-либо подобное, ибо, несмотря даже на рабство и пытки, он почему-то так и остался во многом инфантильным и носил розовые очки. Во многом вообще был наивен, как ребенок и его легко могли бы обмануть старые хитрецы из Совета. Здесь, в Колгарене, если не выбить из него эту глупую наивность, мальчишка очень быстро погибнет, несмотря на весь свой талант. А этого Элинор, давший слово Серому Убийце, допустить никак не мог. Потому и прибег к жестким мерам, не стал прикрывать его в скользкой ситуации с девчонкой, заставил Гадала проделать то, что было для того отвратительнее всего. Зато теперь мальчишка станет, наконец, осторожен и больше не позволит себе поддаваться эмоциям. «Впрочем, может быть станет…», – с иронией подумал молодой маг. После чего принялся колдовать, прикрыв свою башню тщательно сработанным экраном, заставляющим любого не знакомого с Пределом мага думать, что здесь используют обычные плетения Воды, Земли и Огня. Ведь если бы кто-то из них смог углядеть его настоящие плетения, то Элинору тут же пришлось бы бежать – со всем Советом ему пока еще не справится. «Вот подождите, дорогие мои, – зло и весело подумал он, – вот мальчик войдет в полную силу, тогда и посмотрим, чья возьмет!» Магистр Книги сплетал тончайшие потоки несовместимых сил. Несовместимых, конечно, только по мнению Совета. Элинор давно уже не боялся никого и ничего, свою жизнь он швырнул на алтарь и принес в жертву. Но разумной осторожности он также не избегал. Совместив разнополярные вектора Духа и Огня кольцом Предела, он осторожно вошел в сознание Гадала и чуть не присвистнул – оно было почти разорвано напополам. И этот разрыв расходился все шире и шире, мальчишка сходил с ума и умирал одновременно. Молодой маг покачал головой и принялся стягивать рану в душе тончайшими нитями Духа. Возиться пришлось очень долго, работа требовала кропотливого внимания и очень большого расхода энергии. Но ему все же удалось справиться, хотя и сам Элинор был выжат при этом, как лимон. Едва добравшись до ближайшего дивана, маг тут же провалился в тяжелый, наполненный кошмарами сон.