Сержант и корона
Шрифт:
– Моего! Мужа!- обрубок без обоих рук и ног корчится на и извивается на залитом кровью полу дешевой комнаты посредственного постоялого двора.
– В следующий раз начни сразу с вопросов, милая- Ворона откровенно повело, Ида бросилась к нему, магией закрывая кровотечение и пытаясь остановить распространение яда. Ворон еще успел заметить толпу ввалившихся в небольшой номер воинов Рахим, а затем потолок закружился и он, наконец, потерял сознание. В себя он пришел, а точнее, в себя его удалось привести только во владениях Альвари.
Глава 13. Альвари
– Рад приветствовать тебя, Арей Ард Хоран, глава рода Хоран. – выскочивший из-за спины господина Карн с поклоном протянул тубус.
– Любопытно взглянуть –
– Обычаи оркхай мудры. Не мешало бы и некоторым эльфар иметь свиток о своем происхождении – истинная печать Хоран сияла и без силы патриарха.
– Я видел. Я знаю. Я свидетельствую. – благоговейно прошептал патриарх и, словно эхо за его спиной, хор голосов слитно рявкнул:
– Я- видел! Я- знаю! Я- свидетельствую!
Патриарх задумчиво смотрел куда-то вдаль, мимо присутствующих. Перед его глазами вставали картины славного прошлого, а старые пальцы машинально поглаживали пылающий магический символ, власть которого раньше была высшей в Империи. Истинная печать – кровь и слово Императора. Осколок былого величия, словно острый гвоздь в сердце, причинял боль и бередил давнюю рану. Империя… Непобедимые Рахим, Непогрешимые Альвари, Неоскудевающие Тахем.
– Истинная печать Императора- бесценная реликвия. Я порошу тебя, Ард Хоран, позволить послушникам Ее взглянуть на кровь истинного императора и прикоснуться к ушедшему. Я принимаю на себя заботу о бесценной реликвии и всю ответственность за нее.
Арей в согласии молча склонил голову.
– Рад приветствовать и тебя, дочь великого отца, Ида Тин Рахим.
– Ида Тин Хоран, дядя Джасу. Хоран прошел Испытание пути мастера и говорил со мной – я сделала Выбор и теперь он несет мой пояс. – Ида очаровательно раскраснелась и положила руку на правое плечо своего мужчины.
– Я беременна дядя. Я беременна.
Джасу Тин Альвари удивленно покачал головой:
– Приветствую тебя, первая Мать рода Хоран, Ида Тин Хоран. Радостно приветствую тебя, маленькая племянница, что так быстро выросла и взлетела так высоко. Так о чем мы будем говорить, высокие?
– Говорить будете вы вдвоем, дядя. Род Хораннуждается в свежей крови- но только мужчина с мужчиной говорят об Испытании.
– серебряный голосок племянницы звучал так безопасно, но Джасу вскинулся и подобрался, словно боевой однорог. В глазах его пропала всякая притворная приветливость и расслабленность. Патриарх кивнул Ворону и они вдвоем поднялись в кабинет главы рода Альвари.
– Расскажи мне, Хоран.Расскажи мне, зачем Альвари реки крови, что ты собираешься пролить. Ради чего эльфар одного рода будут убивать эльфар другого рода? Тебя самого привезли едва живым- и если бы не целители Альвари- твой путь уже был бы закончен. Ты скользишь по наточенному лезвию хисса, толщиной в волос. Так ради чего Альвари будут убивать?
– А разве уже не убивают? Я спрошу тебя о том, о чем спросил и Рахим - скольких плодовитых женщин твой род отдал Хайм за последние триста лет?
– Не так много, Хоран, не так уж и много – улыбнулся Джасу - матери Альвари тверды в вере.
– Так сколько? – настойчиво повторил Ворон- два десятка будет?
– Пожалуй, что так- со вздохом подтвердил Альвари.
– За триста лет род отдал два десятка матерей, каждая из которых родила бы роду по три десятка эльфар.Род потерял шесть сотен разумных- а ты говоришь- это немного. Ты щедр, патриарх. Позволь спросить- сколько же всего Альвари, раз шесть сотен эльфар- такой пустяк для тебя.
– Говори дальше- голос Джасу Тин Альвари потерял всякое благозвучие и скрежетал, словно сталь по камню - говори дальше, Ард Хоран.
– Я буду говорить с тобой, Альвари, о вере. О храмах Первоматери, которым кланяются и почитают даже дикие оркхай, разорявшие прежде наши приграничные селения и вырезавшие воинов эльфар. О храмах ящеров, посвященных Ханх-Ра и гномьих храмах Первоогня на лучших местах в столице империи эльфар. О детях, не знающих о
самом существовании Первоматери - ибо это учение теперь всего лишь религия. Религия- не вера! О глубоком уважении и почтении, которое каждый истинный эльфар ранее испытывал к клану Альвари я с тобой говорить не буду- что говорить о том, чего давно нет. Рахим были клинком эльфар, вы –Альвари- были душой и совестью. Только сегодня эльфар позабыли про честь и про совесть. Я им напомню- с тобой, Альвари, или без тебя.– Как, Хоран?!
– Я вижу истинную империю, Альвари. Без наемников. Войско, которое поведут Рахим и только Рахим. Такой уговор. В истинной империи не будет места для чужих храмов и идолов- эльфар дети Первоматери и на их землях нет места чужим богам. Каждый новорожденный эльфар с молоком матери впитает уважение- уважение и любовь, Альвари, к Единственной, породившей его народ и его самого. Вере и уважению их научат Альвари. Вторая жена- та, что воспитывает детей. Всех детей, Альвари. Я хочу, чтобы Альвари отвечали за души моего народа. Такой уговор. Ты так гордился, Альвари, что твоих женщин сманить тяжело. Ты прав, измена зарождается в душах. Я спрошу тебя о служении Ей, Альвари. Стоит ли спасение душ всех Её детей пролития крови или Ей будет достаточно лишь поклонения оставшихся и медленно вымирающих?
– Что можешь знать о служении и жертвенности, ты- Хоран?!
– Так расскажи мне ты, Альвари.
Каменная тишина повисла в кабинете. Джасу Тин Альвари просто трясло от тягучего гнева. Обвинения, брошенные в лицо, были тяжелы. Знал ли о творящемся патриарх- знал бесспорно. Но ситуация менялась постепенно, столетиями. Отдать немного и уступить в малом казалось не таким уж и страшным. Большие свары с Хаймслучались довольно редко- часто хитрые Хайм уступали. Альвари даже отвоевывали часть былых привилегий и гордились победой, уже забыв, что до этого сами понемногу уступили, уступили без борьбы. Альвари- могучий меллорн, широко раскинувший ветви. И Хайм- бездонная трясина, в которую медленно погружается великое древо. Пусть пройдут столетия- пусть тысячелетия, но, если ничего не делать- настанет день, когда пучина сыто чавкнет, поглотив последний лист. И будет новый рассвет в мире- в мире, котором не будет Альвари. Как почти получилось с этим злополучным Хоран. Он остался один- один, но еще борется за жизнь почти угасшего рода. Стоит ли доводить до этой тонкой грани Род Альвари?!
– Ты знаешь об Испытании Альвари, Хоран?
– Да.
– Ты просишь об испытании Альвари, Хоран?
– Да.
– Ты готов к испытанию Альвари, Хоран?
– Да.
– Когда ты хочешь…
– Немедленно!
– Будет так, Ард Хоран, будет так!
Огромный храм Первоматери легко вместил всех желающих - как и Арена у Рахим, он рассчитывался на сильно большее число верующих. Фигура Первоматери была высечена из темного оникса-женщина в бесформанном балахоне, скрывающем лицо и фигуру, из под которого выставлена была лишь изящная женская рука с кольцом Темной Печати мира. Нарушая все каноны, закованный в доспех Ворон подошел и встал на колено перед изваянием:
– Первая Мать! Ты читаешь в душах, тебе известна моя жизнь, тебе ведома моя цель. Если цель моя достойна и дорога правильна, прошу, помоги. Если нет… Ну, ты знаешь, я все равно не передумаю. Как решишь- так будет. Яви свою волю!
Ворон коснулся лбом и губами не печати перстня, а ладони изваяния и замер. Секунды шли, но в безмолвии святилища ничего не происходило. Тысячи глаз смотрели на замершего коленопреклоненного Ворона перед священной статуей. Ворон поднялся:
– Ну, нет - так нет. Прости, что зря потревожил, Великая. В огромном святилище раздался негромкий женский смех, который сердцем услышал каждый из многих тысяч. А затем за спинойВорона, мерцая призрачным светом, проявились контуры плаща последователя Первоматери. Контуры наливались светом и плащ проступал все отчетливее, обретая материальность. И, наконец, обретя вес, плащ обнял плечи Ворона, шелестя складками. Цвет материи был серый.