Сессия в условиях Талига

====== Глава 51. Как наблюдать за беспределом ======

Когда я немного оправился от ночного нашествия мертвецов, то написал Альдо о своем нежелании присутствовать на окаянном осквернении могил. А как еще назвать то, что он замыслил? Черная археология, что ль? Робер не отговаривает этого болтуна, боясь, что это может навести его на определенные подозрения. Эх, так и придется ехать на потеху, устроенную этим уродом для самоуспокоения… К тому же он мне прислал записку, где настойчиво рекомендовал присутствовать в Старом парке. Понемногу я начинал ненавидеть этого человека – за беспардонность.

Если судить по его мнению, то узурпатору и блуднице не место в святом храме. Так же он предлагал забыть их имена, вопия при этом, что есть лишь одна святая Октавия – какая-то там агарская отшельница. Нет, ну древность древностью, но нахрена разорять могилы четырехсотлетней давности? Что за маразм?

Размышляя таким образом и мысленно возмущаясь, я доехал до Фабиановой площади и придержал Сону. Храм Святого Фабиана тоже собирались перестроить и освятить именем святого Алана. Мало того – туда перетащат прах Эгмонта, Алана и Эктора. Совсем уж Величеству нечего делать. Вздохнув, я свернул на Октавианскую улицу. Эндрю Нокс молча ехал за мной, и это молчание угнетало. Мне уже начинало казаться, что всякий желает вонзить кинжал в спину или в бок.

– Капитан Нокс.

– Да, монсеньор?

Я помедлил с ответом, размышляя о ситуации, случившейся той страшной ночью и о том, можно ли его расспросить о доме. Наверное, нет. Не поймет. Однако, никаких объяснений и оправданий увиденному нет – я не был сильно пьян и не метался в бреду.

– Ждите у Родниковых ворот.

Снег был мокрым и мел в лицо, я иногда поднимал руку, чтобы вытереть лицо. На душе было тяжело и пусто, а еще предстояло радостно скалиться перед Альдо. Колокол пробил половину третьего. И я увидел конных гимнетов. Их кони были чем-то недовольны. С некоторым страхом глядя на серые тополя, я вспоминал свой сон. Джеймс, Удо и Дуглас были совсем близко. А где Валентин?

– Добрый день, господа, – поприветствовал я их, – кажется, зима все-таки пришла.

– Здравствуй, – кивнул Удо. – По сравнению с Надором это смех, а не зима.

– Да, – вспомнив надорские морозы, я не мог не согласиться. – У нас снег тает поздней весной.

– Ваш кузен доберется до Надора к Зимнему Излому или встретит Новый год в дороге? – решил поинтересоваться какой-то барон. Фамилию, конечно, я не помнил.

– Если не случится задержек, – кивнул я. – Но вот снег валит некстати

– После леса святой Мартины, – помрачнел Удо, – я предпочитаю солнце.

– А я предпочитаю воевать с живыми, а не с мертвыми, – поделился с нами Дуглас .

– Тебе жаль узурпатора? – уточнил Рокслей.

– Я не одобряю месть тем, кто не может ответить. К тому же в старых могилах может гнездиться зараза.

В чем-то он прав? Может стоит поговорить потом с ними наедине? Да нет, зачем? Уже план по освобождению пленников Багерлее в действии, так что можно лишний раз не палиться. О, а вот и Валентин на сером мориске приближается.

– Добрый день, господа, – обратился к нам Придд, слезая с коня, – ужасная погода. Еще немного, и нас заметет.

О да… Все в одном сугробе окажемся, если так будет продолжаться.

– Валентин, Его Величество просил передать вам и Ричарду, что вы спускаетесь в склеп сразу же за рабочими. Как прямые потомки Алана Окделла и Эктора Придда, – сообщил Рокслей.

Но сам Альдо задерживался

– Открывайте храм, подождем Его Величество внутри, а то снег нас и вправду в Закат загонит, – велел Робер. Южанам тяжело на холоде, его трудно не понять.

Цивильный комендант ушел распоряжаться. Робер же подошел к нам и дотронулся до моей руки. Шмыгнув носом, я внимательно посмотрел на него.

– Герцог Окделл, уделите мне пару минут.

– Конечно, – я шмыгнул носом. – Вы получали известия о вашем посланнике?

– Нет, из Надора пока не приходили письма. Дикон… я был в Багерлее вместе с кардиналом Левием и видел Рокэ Алву. Он просил передать, что считает твое обучение законченным и освобождает тебя от клятвы.

Эх. Вот же напасть, а ведь время службы еще не прошло. Неужели он столь плохого обо мне мнения?

– Понятно… – я тяжело вздохнул и опустил голову. – Больше он ничего не просил передать?

– Ничего, – Робер был не менее грустен.

– Робер, а как там, в Багерлее? – неожиданно слетело с языка. Вряд ли кто-то из окружающих воспримет это всерьез. Обычный вопрос любопытного юнца.

– Башни, стены, коридоры. Немного похоже на Лаик. А что ты хочешь узнать?

– Как там Рокэ Алва? С ним хорошо обращаются?

– Ну… – Эпинэ замялся.

– Монсеньор, – Айнсмеллер влез в такую хорошую беседу, дабы известить, что открыл дверь, и Робер отвлекся на него.

Потом отвлекся на Валентина, не желающего, чтобы прах его предка Эктора переносили в Старый парк. Что же, в чем-то я его понимаю, но встревать, заступаясь за прах Алана Окделла, не должен, потому что из-за него здесь все и затеяно. Жаль, нельзя повыделываться, как Спрут.

– Я благодарен за почести, которые Талигойя готова воздать моему предку, но все Повелители Волн лежат в фамильной усыпальнице. Я не считаю верным тревожить прах маршала Эктора и разлучать его с родными. Также я против того, чтобы занимать чужой дом или чужую могилу, тем более если это могила врага.

Таким образом Валентин отказался идти с нами и остался мерзнуть. Эх, мне бы так! Но нет, пришлось переться в церковь вместе с Робером. Интересно, чем обосновано его упрямство? Потом надо будет обязательно узнать. Брр! Ну и стужа в храме. Очень холодно и нет света – почти нет. Витражи залеплены снегом, поэтому почти ничего не видно. А Айнсмеллеру все пофигу. Нет бы свечи принести… Ага, факелы! Рыжий огонь осветил белый мрамор и открылось поистине прекрасное зрелище. Два ряда белых колонн, разделенных серебристой решеткой. Храм делился на две части. Коленнопоклонные статуи, сплетенные растения. И… лилии в вазах. Блять. Я скоро начну ненавидеть эти цветы.

– Прошу простить мою задержку, – мои размышления были прерваны голосом Альдо, – пришли важные известия из Дриксен. Видимо, сегодня или завтра войска кесаря вступят в южную Марагону.

Раздались заинтересованные шепотки, ворчание, но Альдо быстро пресек это, подняв руку. Хоть что-то полезное сделал, а то мерзнуть тут я долго не собирался.

– Господа, нам предстоят не самые приятные полчаса, но это святилище, помнящее первых императоров Талигойи, должно быть очищено от скверны. Костям узурпатора и блудницы здесь не место. В день Весеннего Излома под этими сводами упокоится Алан Окделл. Алан Святой, эорий, отомстивший за своего владыку. Повелители Скал всегда были верны Раканам. Другие предавали, колебались, отступали, но верность Окделлов была надежна, как сами скалы. Ричард, герцог Окделл, подойди ко мне!