Сестра Ноя

…И наконец, я вернулся в школьный актовый зал, где среди бала старшеклассников сидел за столиком, пил кофе и разговаривал с той единственной девочкой, с которой чувствовал себя счастливым.

— Умоляю, Арсюша, не волнуйся за меня, – сказала Маша. – Я вовсе не нуждаюсь в охране.

— Прости, но мне кажется, что это или самонадеянность, или беспечность. Оглянись, Маша, – вокруг немало злых людей. И с чего ты взяла, что их зло не обратится на тебя?

— Ты, пожалуйста не думай, что я так уж наивна и слепа. Всё я вижу. Только… Как бы это объяснить… Я живу будто в крепости, знаешь, в такой неприступной, как старинный замок со рвом и высоченными крепостными стенами с целым войском охраны, с подземными ходами и тайным выходом к реке или в чащу леса, чтобы скрыться от неприятеля.

— Сказки всё это! Да ты сама себя послушай!

— Ну, это я так, образно. Не обижайся. Просто прошу тебя, будь за меня спокоен. Ладно?

— Не могу…

— И все-таки попробуй поверить мне. Не волнуйся.

Я увидел, как в актовый зал вошел Виктор, исполнил «королевский» танец и направился к Маше. Мне ничего не оставалось, как поспешно встать. Пригласил неказистую робкую девочку Надю на танец, а сам непрестанно наблюдал за Машей и Виктором. Вот он разорвал отношения с Жанной, вот он осадил Гипотенузу, а вот и Машу пригласил на танец.

Всё идет по плану! Чем хорошо танцевать с Надей, так это возможностью молчать и думать. Дело в том, что я со страхом и волнением с некоторых пор наблюдал, как Маша расцветает и неумолимо превращается в красавицу. Меня не оставляло ощущение опасности, которая сгущалась над её милой головкой. Я видел, как она стала привлекать внимание парней и даже мужчин, при этом среди них встречались ушлые ловеласы, отпетые циники, да и просто бандиты, способные на любое насилие.

Да, я боялся за Машу! Сам я не мог постоянно находиться рядом с ней, да и толку от меня, как от телохранителя – на ломаный грош. …Ибо немощен и тщедушен аз есмь. И вот однажды ночью меня посетила гениальная идея! Кто самый крутой и благородный парень в нашем дворе? Понятное дело – Виктор! И тогда я, переступая через собственную гордость, умирая от ревности, дождался его и подошел однажды к супермену. И всё объяснил. Виктор даже не усмехнулся, не посмеялся над моими страхами, но очень серьезно кивнул и сухо пообещал приглядеть за Машей.

Знал ли я!.. Мог ли я предположить, что этот с виду невинный «пригляд» обернётся таким!.. Виктор присмотрелся к девушке, разглядел набирающую силу красоту – да и влюбился. А я обнаружил в себе страшную злую силу – ревность. Она сжигала меня изнутри, она не давала покоя. Конечно, мне стало известно от того же Виктора, что Фрезер положил глаз на Машу и даже имел нахальство потребовать у неё свой пресловутый «налог» – право первой ночи. Знал я и о противостоянии Виктора этому бандиту. И уж конечно понимал, что мне бы с этой бедой не справиться. Но чтобы Виктор так насмерть влюбился в Машеньку и даже решил сделать ей предложение – такого от бесстрастного и даже внешне холодного супермена я никак не ожидал.

Нет, Маша не изменилась в отношении ко мне, она по–прежнему была со мной ласкова и дружелюбна, но я чувствовал, как часть её души навеки закрылась от меня. И понял довольно неприятную для себя вещь – я потерял девушку, как будущую невесту и теперь могу рассчитывать только на дружбу с ней.

С раннего детства на девичьем лице поселилась едва заметная улыбка. Исчезли страх, подростковые перепады настроения, изматывающий голод поиска смысла, нечаянные обиды, слякотная злость, ядовитые подозрения… Лишь только черная тучка подлетала к сердцу, как сознание заполнял океан небесной синевы, и вспыхивало солнце – и туча уносилась прочь. …И сам Господь улыбался ребенку солнечной отеческой улыбкой.

Девочка пыталась разделить эту огромную радость с мамой, папой, сестрой, но они только пугались и даже как-то попытались показать её врачу. Бабушка кивала седой головой и засыпала. А однажды Маша увидела на моей физиономии слабое отражение собственной улыбки и доверилась мне. Она подсела ко мне в школьной столовой и за супом с фрикадельками рассказала о самолете, об иллюминаторе и синем чистом небе там, на высоте.

— Знаешь, Маша, – сказал я тогда, промокнув губы салфеткой, – мне это известно с первого класса.

— Что известно?

— Первого сентября ты стояла перед школой в белых бантах, с букетом белых лилий. И улыбалась так, будто солнце в тот день светило только тебе. Я смотрел на тебя, а в голове звучало: «Эту девочку Бог поцеловал!»

— Так, значит, ты всё, всё знаешь? – сказала она и подарила мне самый дорогой, самый ценный подарок – персональную улыбку.

— Знаю только это и больше, пожалуй, ничего существенного, – признался я и опустил глаза.

— Значит, я могу тебе доверять!

— Да! Можешь. Конечно…

Мне довелось наблюдать, как Маша из тоненькой девочки превращается в худенького подростка, потом привыкала к своему новому телу, отчаянно сражалась с прыщами и жирным блеском на лице, стала поправляться, её движения, угловатые и неуклюжие, понемногу стали приобретать плавность. Я будто наблюдал, как нескладный утенок превращается в прекрасную белую лебедь. Только что мне телесные превращения, когда на её прекрасном лице я непрестанно видел таинственное сияние небесной улыбки, почти незаметное для других, но такое притягательное для меня.

Во время того «весьма серьезного» разговора Маша была очень ласкова ко мне, она мягким голосом, бережно, напомнила о своём «солнечном полёте». Потом объяснила, откуда это было и от Кого. Да, от Бога! Это Он избрал Машу для какой-то только Ему ведомой цели и создал над её светлым челом Покров. Бог Сам защищал Машу! А уж какой «инструментарий» Господь избирал для её защиты – дело десятое, главное было вот что: её смирение, её любовь к Богу и к ближним, её терпение и вера.

В ту минуту и пришло ко мне открытие! Маша стала Божией избранницей и первой открыла дверь, ведущую в Царство Небесное, где существуют совсем отличные от земных законы – вышеестественные по действию, совершенные по замыслу, божественные по проис¬хождению. И сама суть этой новой вселенной – в таинственной и непостижимой вечной любви.

Маша вошла в открытые двери нового мира, оглянулась и протянула руку мне: идём вместе! И я доверился и пошел вслед за ней, рядом с ней, крепко сжав тёплую ладошку её тонкой хрупкой руки.

С той минуты мы с Машей стали обладателями своего собственного мира, который созидали вместе с Творцом и Учителем. И неважно, где мы находились, с кем общались, – отныне мы носили в себе собственную бескрайнюю вселенную, в которой вечно светило наше солнце, наши звёзды, цвели наши цветы – и всё это сияло и благоухало так, как это было необходимо нам. Куда бы мы ни приехали, собственная вселенная всюду сопровождала нас, окружая незримым огненным сиянием наши тела и души.

После осознания столь важного открытия, ревность исчезла из моей души. Наши отношения с Машей поднялись на ту высоту, откуда сиюминутные страсти казались несущественной мелочью. Да что там – наша чистая любовь обрела вечность и стала неподвластна географическим и временным границам, воздействию мирских союзов и агрессии извне. Наша любовь стала неприкосновенной.

Дед. Последняя молитва

Только перед лицом смерти

по–настоящему рождается человек