Сестры

– Где он?

Лялька показала рукой в сторону гостиной.

– Сергеев Леон Михайлович?

– Да.

– Вы задержаны по подозрению в убийстве Петровой Валентины Николаевны и Голованова Юрия Анатольевича.

– Ничего не понимаю. Ляля, что все это значит?

– Тетя Валя и ее зять Юра убиты.

Ляльке было больно смотреть на Леона. Он явно ничего не понимал из того, что происходило. Ляле показалось, что и Борин заметил это. Тогда почему продолжает обвинять его? Вмешиваться она не собиралась. Следователю виднее.

Леона увели, а Лялька бессильно опустилась в кресло. Последнее время вокруг нее происходило непонятное. Убийства, взрыв, кому и зачем понадобилось вмешиваться таким жестоким образом в их жизнь? До сегодняшнего дня она как – то не смешивала эти два события. Но сейчас задумалась. А, вдруг они связаны, и причина одна? Тогда какая? Украшения? Похоже. Но тогда Леон вполне может оказаться преступником. А она так мило попивала с ним кофеек! Ну не дура ли?! Ему ничего не стоило прихлопнуть ее, как муху, и преспокойно уйти. Хотя он показывал свой паспорт охраннику. Не может же он так рисковать! Нет, убийца не он. А вот интерес к рубиновому гарнитуру у него не с проста. Возможно, ему известно о завещании больше, чем он ей рассказывал. Ведь не зря легенда появилась. Не на пустом месте. И Катин дед на большое наследство намекал, явно не на эти украшения. Но ведь завещание никем не найдено. Похоже, что Леон его нашел. Или точно знает, что в нем.

Ляля набрала рабочий номер Борина.

– Слушаю, Борин.

– Леонид Иванович, это Соколова. Леон не убийца, вы уже поняли, да?

– Скорее всего. Но мы будем проверять.

– Я думаю, что дело в том, что он знает конкретно, что было в завещании прадеда. В Беляевке, где было его имение, рассказывают всем приезжим сказку о сокровищах, якобы принадлежавших семье Печенкиных, и, что он завещал их своим дочерям.

– Хорошо, я расспрошу его об этом. Спасибо, Елена Владимировна.

* * *

Борин положил трубку телефона и посмотрел на Сергеева. Тот сидел на стуле, опустив руки между колен. Ему явно было не по себе. Хотя мало кто, попав в этот кабинет, был весел и доволен.

– Вы были в квартире Петровой 28 июля, в воскресенье?

– Да, по ее приглашению. Она моя родственница.

– Расскажите подробно, как вы туда попали и что вы там делали.

Леон, в который раз принялся рассказывать о себе. Он готов был повторять это сотни раз, только бы с него сняли эти нелепые обвинения.

– И вы утверждаете, что Петрова Валентина Николаевна добровольно отдала дорогие для нее украшения вам. Зачем ей это было нужно?

– Вы можете мне не верить, но я сумел убедить ее, что действительно хочу собрать всех потомков вместе.

– А причем здесь серьги?

– Она при мне несколько раз пыталась дозвониться до своей племянницы, у которой хранятся еще два предмета из гарнитура. Сама она уезжала на дачу, и хотела, чтобы мы с Лялей вместе решили, что нам дальше делать. Она собиралась обо всем рассказать своей дочери и внукам. Мы хотели встретиться в понедельник, но я уехал домой.

– Когда?

– Вечером, в воскресенье. Мне позвонили из больницы, умерла моя мать. Потом похороны, всякие формальности. Только сегодня я смог вернуться.

– Вы поднимались по парадной лестнице?

– Да, наверное. Там ведь нет другого пути, – Леон недоуменно пожал плечами.

– А теперь ответьте мне на один вопрос, только не спешите. Какую именно цель вы преследовали, когда начали разыскивать своих родных?

– Леон интуитивно почувствовал, что от ответа на этот вопрос зависит, поверит ли ему Борин в остальном. Выхода не было. Нужно было рассказывать о все.

– Все дело в завещании. Подлинник его есть только в Швейцарском банке, второй экземпляр утерян. Но мой сосед по квартире, Кац Яков Семенович, сын поверенного семьи Печенкиных записал его по памяти почти дословно, как он мне сказал. Суть в том, что украшения, собранные вместе, послужат ключом к основному наследству, хранящемуся в банке. Но получить его могут все, оставшиеся в живых, потомки. Но тот, кто разыщет их всех, получит и долю уже умерших.

– И вы после этого утверждаете, что не убивали.

– Мне незачем это делать. Я сразу попадаю под подозрение и, тогда, не получу совсем ничего. Поверьте, у меня и так две доли из пяти, этого вполне хватит на безбедную жизнь.

– А вы знаете точные размеры наследства?

– Нет, но могу предположить, что это немало. Печенкины владели домами в Петербурге и Оренбурге, а также имением в Беляевке. Семья никогда не бедствовала. Я узнал, что прадед был филантроп и меценат. В городе он построил школу для одаренных крестьянских детей и открыл музей. Кроме того, он устраивал благотворительные балы, а средства направлял в городскую больницу. Согласитесь, что не похоже, чтобы он это делал из последних денег.

Хорошо. Вы меня убедили. Но только скажите, Сергеев, кто финансирует все ваши поездки и расследования? Насколько мне известно, вы в последнее время нигде не работали.

«Все раскопал, этот дотошный мент», – Леону нужно было быстро решить, называть ли имя Дохлого? С одной стороны, если убийства его рук дело, то он сядет. А Леон будет свободен и богат. Если, конечно доживет. Слишком понятно, кто Дохлого сдал. А, с другой стороны, пусть этот следователь сам ищет виновного. Не дурак мужик, сразу видно.

– Хотите, Сергеев, я вам помогу? Имя Дохлова Павла Николаевича вам ни о чем не говорит?

Леон вздохнул.

– Вы и сами все знаете.

– Нет, не все. Мы не знаем причины, зачем бы это ему вам помогать?

– Я ему должен деньги.

– Много?

– Много. Сумма, при обычном раскладе дел, для меня неприподъемная. Но он не знает, о чем завещание. Я его убедил, что можно продать рубиновый гарнитур целиком выгоднее, чем отдельный предметы. И все.

– И он согласился спонсировать такую малость?

– Да, он очень заинтересовался камушками.

– Расскажите, каким образом вы оказались ему должны.

Леон не любил вспоминать эту историю, в которую вляпался по собственной дурости. Но, похоже, этот следователь так просто от него не отстанет. Пришлось в подробностях рассказать, как он попался на удочку к опытной авантюристке. Следователь слушал его, не перебивая, изредка записывая что – то в блокнот.

– Вы меня отпустите?

– Да, но прошу из города не уезжать. Вы где остановились?