Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

– Никак нет, капитан! У матросов нет вопросов! – весело откликнулся бывший солдат из Алабамы.

Удивительно, как быстро и основательно все эти сухопутные люди освоили морскую науку. Выжив в подводном испытании, они теперь с гордостью держались как бывалые моряки.

– Какой из кораблей будет вашей целью? – спросил Купер.

– Думаю, с этим лучше определиться, когда выйдем за пределы гавани.

– Я собираюсь доплыть на веслах до Самтера и буду оттуда наблюдать, – сказал Купер и протянул ему руку. – Удачи, Джордж. Надеюсь, к полуночи вы вернетесь.

– Непременно, – ответил молодой капитан с короткой улыбкой. – Я горжусь тем, что буду командовать этим кораблем. И вам следует гордиться. Если у нас все получится, эта ночь войдет в историю.

– У вас получится, – заверил Люциус, топтавшийся за спиной начальника.

– Ну что ж… до встречи, – бросил Диксон и пошел по причалу уверенной походкой моряка, который впервые зашел на палубу еще юнгой. – Эй, ребята, поосторожнее с порохом! Он нужен, чтобы потопить янки, а не нас самих!

По спине Купера пробежал холодок – но вовсе не потому, что с заходом солнца быстро холодало. Ради этого момента стоило выдержать все – его страх, тревогу, споры с Борегаром, даже холодность жены, которая просто не понимала его самого и важности этой работы.

Люциус первым зашел в шлюпку. В сгущавшемся тумане они налегли на весла и направились к разбомбленному форту. На полпути Люциус махнул рукой в сторону пирса.

– Отчаливают, – сказал он.

Купер неловко обернулся – и как раз вовремя, чтобы увидеть красновато-оранжевый отсвет на железном корпусе лодки. В следующее мгновение темные облака сомкнулись, и небольшая выпуклость на поверхности воды исчезла.

С обращенной к морю стороны форта Самтер они смотрели, как туман быстро скрывает корабли блокадной эскадры. Скоро в мглистой тьме можно было увидеть только несколько сигнальных огней. Вечер был тихим и холодным. От волнения Купер не мог стоять спокойно и постоянно смотрел на часы. Когда он в очередной раз взглянул на циферблат – было восемь сорок восемь, – в тумане над морем вдруг раздался шум.

Купер задержал дыхание.

– Что это за корабль?

– «Хаусотоник», – ответил ему майор из гарнизона форта, пришедший наблюдать вместе с ними.

Он передал Куперу свою подзорную трубу, и Купер глянул в нее как раз тогда, когда стена пламени подбросила к небу обломки бревен и такелажа.

Рев взрыва прокатился над заливом.

– Удар с правого борта! – воскликнул Купер. – Думаю, перед самой грот-мачтой. Вижу людей на ней и на бизань-мачте… о… он накренился! – Он почти бросил подзорную трубу Чикерингу.

– Наблюдайте, пока возможно, Люциус. Он тонет.

На других кораблях вражеской эскадры зажглись фонари. Послышались крики, вой сирены. С ближайшего к тонущему «Хаусотонику» уже спустили спасательные шлюпки, а солдаты из гарнизона Самтера с радостными криками уже выскакивали из казарм, с восторгом спрашивая, какой из батарей Конфедерации удалось подбить шлюп северян.

– Никакой, – ответил Купер. – Его потопила наша подводная лодка «Ханли».

– Вы о том Плавучем гробе с острова Салливан?

– Она больше не заслуживает такого названия. Лейтенант Диксон и вся команда будут награждены как герои.

Однако лодка все не возвращалась. В одиннадцать вечера Купер и Люциус вернулись с Самтера на причал и продолжали ждать всю ночь, дрожа от холода. В шесть утра Купер наконец сказал:

– Давайте вернемся в Чарльстон.

Измученный и растерянный, он медленно добрел до своего дома на Традд-стрит. Никто в городе ничего не знал о затонувшем «Хаусотонике», люди просто слышали, что на одном из кораблей блокадной эскадры произошел взрыв. Подводная лодка бесследно исчезла.

Вскоре Купер узнал от захваченного в плен экипажа сторожевого катера Союза, что «Хаусотоник» действительно был потоплен, о чем официально известили генерала Борегара. К его разочарованию, из команды погибло только пять человек благодаря быстро подоспевшей помощи.

– На два меньше, чем было на борту «Ханли», – сказал он Люциусу.

В следующие несколько дней Купер наливался виски и джином, надеясь хоть ненадолго забыться сном. Но сон не приходил. Каждую ночь он бродил по дому или сидел в белом плетеном кресле с высокой спинкой, уставившись в окно, на сад, мокнущий под зимним дождем. Но сада он не видел. Он видел своего тонущего сына. Видел храброе лицо Диксона, перед тем как «Ханли» отошла от причала. Но что самое странное – он видел темноту, окружавшую его во время последнего испытания лодки. Видел ее, чувствовал и болезненно ощущал то, что должны были ощущать перед смертью Диксон и вся команда. Сквозь эти видения он слышал звон колоколов с колокольни церкви Святого Михаила, хотя, казалось, они били не в привычное время каждые четверть часа, но он решил, что просто в доме часы идут неправильно.

Как-то ночью Юдифь, теперь почти такая же измученная, как ее муж, пришла в комнату, где Купер, как обычно, сидел в белом плетеном кресле.

– Купер, – сказала она, сжимая в руке зажженную лампу, – так больше не может продолжаться… Ты постоянно сидишь здесь… совсем не отдыхаешь…

– А зачем мне ложиться в постель? Спать я все равно не могу. Та ночь, семнадцатого февраля, стала настоящей вехой в военно-морском деле. Мне бы утешиться этой мыслью, только вот не получается.

– Потому что ты… – Она не смогла договорить.

– Я знаю, что ты собиралась сказать. Что я отвечаю за это великое событие. Я так этого хотел, что убил семь человек.

Юдифь отвернулась, не в силах выдержать его злобный взгляд. Но Купер был прав, и она прошептала скорее для себя, чем для него:

– Ты должен был оставить ее ржаветь. Но ты этого не сделал, и я, как бы меня ни расстраивала гибель этих несчастных ребят, рада, что она сгинула. Да простит меня Господь. Возможно, хоть это наконец-то излечит тебя от того безумия, которое мучит тебя и…

– Какой своеобразный выбор слов… безумие! – Купер резко вскинул голову. – Я выполнял свой долг как мог – вот и все. Я делал свою работу. И буду делать ее и впредь, с таким же усердием.

– Тогда ничего не изменилось. А я надеялась…

– Да что могло измениться?

Юдифь немного повысила голос:

– Ты можешь хотя бы позволить мне договорить?

– Зачем? Я снова задаю тот же вопрос, Юдифь. Что могло измениться?

– Ты настолько переполнен этой ужасной яростью…

– И теперь сильнее прежнего. За жизнь бедняги Диксона необходимо отплатить и за жизнь каждого парня, утонувшего вместе с ним. – Губы Купера побелели. – Пусть они заплатят в десять раз дороже!

Рука Юдифи, державшая лампу, задрожала.

– Купер, когда ты наконец поймешь? Юг не может победить в этой войне! Это невозможно!

– Я отказываюсь обсуждать эту…

– Выслушай наконец! Эта… одержимость убийством… она губит тебя! Она губит нас!

Купер молча отвернулся.

– Купер!

Ни движения. Ни звука. Ничего.

Юдифь покачала головой и ушла, оставив Купера смотреть в залитый дождем сад; гнев отпечатал на его лице глубокие складки, которые становились уже постоянными.