Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

– Завтра! – перебила она его, морщась от боли. – Обещаю, Сэм. Я знаю, что играла паршиво. Прости. Я хочу прямо сейчас вернуться в отель. Все еще плохо себя чувствую. Спокойной ночи.

Высокий плотный человек с крупным пористым носом вышел из ложи, поднимая котиковый воротник пальто, чтобы скрыть лицо. Хотя никого из этих шумных, грубых провинциалов в зале он все равно не знал. Как не знал и никого в труппе, кроме той особы, ради которой сюда и приехал.

Он неторопливо спустился по лестнице и немного задержался в освещенном газовыми лампами фойе. На стенах висели фотографии артистов. Он всмотрелся в ту, которая указывалась как миссис Паркер. Это имя он сначала услышал в Нью-Йорке, а потом увидел лицо на помятой афише театра Трампа, которую по его просьбе привез один знакомый, большой любитель путешествовать. Ему пришлось проделать долгий путь на поезде, чтобы убедиться, но теперь его усилия были вознаграждены.

Он выскользнул из театра, повернул за угол и перешел улицу, сильно хромая на искалеченную ногу.

В тени напротив служебного входа он остановился и стал ждать. От реки поднимался туман, рассеивая свет уличных фонарей. Где-то ревел туманный горн. Чувствуя холод, он натянул замшевые перчатки, потом достал из внутреннего кармана пальто плоскую фляжку и хлебнул немного бренди. Свет фонаря отразился от плоской металлической поверхности, выхватив крупные выгравированные буквы «К. В.». Клавдий Вуд.

На ходу набрасывая капюшон накидки, Уилла торопливо вышла на Олив-стрит. Она чувствовала себя грязной и разбитой, хотелось поскорее принять ванну и лечь в постель. Спрятав ладони в меховую муфту, она повернула направо, и ее каблучки громко застучали по дощатому тротуару. Обычно она ждала, чтобы ее проводил кто-нибудь из актеров, но в этот вечер ждать не было желания. Мало того что спектакль и в самом деле прошел ужасно, так еще и рождественская погода не радовала. Конечно, она присоединилась к общему празднику, устроенному труппой прямо на сцене по случаю Йоля [138] , с пением рождественских кэролов и раздачей подарков, но, улыбаясь и поддерживая милую беседу, она все время играла, играла каждую минуту.

138

Праздник середины зимы.

Президент Эндрю Джексон тоже сделал подарок на Рождество, подписав указ о безоговорочной амнистии для всех конфедератов, до сих пор не получивших помилования. Это было очень важное событие, возможно второе по значимости после капитуляции, но для Уиллы оно не имело значения. В ее окружении не осталось людей, которых могла коснуться будущая амнистия. И более того – эта новость вызывала у нее только горькую печаль, потому что напоминала о Чарльзе.

У первого угла она остановилась, внезапно почувствовав, что кто-то… кто-то идет следом. Она повернулась и внимательно осмотрела темную улицу. Никого.

За квартал от нее послышались мужские и женские голоса актеров, выходивших из театра. Если она замешкается, Сэм догонит ее и снова начнет изводить нотациями. Поэтому она ускорила шаг; след от дыхания летел следом холодным туманным шлейфом. Ей было так скверно, что не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать.

Вуд шел за ней бесшумно, держась на безопасном расстоянии. На углу отеля Уилла остановилась и снова посмотрела назад. Вуд замер в тени витрины какой-то пекарни.

Когда она пошла дальше, Вуд двинулся следом. При каждом шаге он неуклюже приволакивал ногу – несчастный калека, у которого украли ловкость и щегольство, необходимые любому ведущему актеру. Ну ничего – скоро воровка, виновная в этом преступлении, будет поймана и получит по заслугам. Сквозь тонкую кожу перчатки он осторожно прикоснулся подушечками пальцев к согнутым в кольца подпиленным гвоздям, которые лежали в кармане.

Тепло, свет, знакомые запахи пыльного бархата и пепельниц. Едва не шатаясь от усталости, Уилла прошла через холл к мраморной лестнице. Сонный портье с набриолиненным завитком на лбу, похожим на вопросительный знак, нехотя встал со своего места.

– Миссис Паркер, – сказал он, подняв палец, – там какой-то джентльмен…

Но ее юбка уже исчезла за первой лестничной площадкой; каблуки звонко цокали по мраморным ступеням.

– …вас ждет, – договорил портье в тишине.

Вуд с уверенным видом прошел через холл, держа в руке ключ от своего номера в другом отеле – так, чтобы портье, наклонившийся над стойкой, его видел. Портье всмотрелся в него, пытаясь вспомнить, но не узнал. Может быть, этот гость поселился еще до начала его дежурства? Скорее всего. Он бы никогда не забыл мужчину с такой заметной хромотой.

Портье перевернул книгу регистрации, чтобы как следует изучить страницу с витиеватыми подписями. За это время Вуд прошел к пустой лестнице и, когда его уже нельзя было видеть из холла, начал перешагивать через две ступеньки, цепляясь за перила и подтягивая корпус вперед. Хромота не мешала ему, а, наоборот, стала мотором, который толкал его вперед.

Уилла повернула налево в освещенный коридор, нащупывая ключ. Подойдя к двери, она вставила ключ и с изумлением обнаружила, что он не поворачивается.

Она толкнула дверь, и ее голубые глаза расширились от удивления. Дверь была не заперта.

Он надел кастет на указательный, средний и безымянный пальцы правой руки в перчатке и повернул кольца так, чтобы подпиленные кончики гвоздей торчали наружу. Он помнил, что надо не бить, а с силой хлестнуть кастетом, чтобы гвозди исполосовали ее лицо.

Отойдя от лестничной площадки, он увидел ее у двери и быстро пошел по коридору.

– Уилла! – окликнул он ее.

Уилла повернулась и увидела хромого мужчину, который шел к ней по лужицам света, падавшего от настенных газовых ламп с матовым стеклом, далеко расставленных друг от друга. Она узнала его, хотя он изменился – располнел, а крупный пористый нос стал еще краснее. Он шел, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону, как детская игрушка; что-то явно было не так с одной его ногой.

А потом она поняла. «Новый Никербокер». Кинжал из «Макбета». Она сама тогда четко не установила дистанцию между ними, и вот теперь он охотится на нее, ведь эта хромота погубила его как ведущего актера. Но что больше всего потрясло ее и заставило сжаться в комок ее ноющий желудок, так это его глаза, когда он бросился к ней с пугающей быстротой. Они были безжалостны.

– Ну надо же, – усмехнулся Вуд, останавливаясь. – Моя дорогая миссис Паркер. Моя дорогая Дездемона.

– Вы были в зале?

Он кивнул, облизывая губы.

– Ты играла отвратительно, сама знаешь. Только вот, боюсь, это была твоя последняя главная роль. Когда я с тобой поквитаюсь, ты сможешь играть разве что нарумяненных характерных старух. Ведьм.

От него пахло виски. Первым ее порывом было тут же убежать. Она всегда так поступала в сложных ситуациях. Но внушительная комплекция Вуда пугала ее, и она знала, что, если двинется с места, он тут же набросится на нее. Она в отчаянии оглядела пустой коридор.