Север помнит

Она посмотрела на Джейме. По его лицу невозможно было понять, что он думает. Как можно называть это честным поединком, если один из нас заведомо должен умереть? Торос предельно ясно дал понять, что суд будет считаться свершенным только тогда, когда прольется кровь. Еще не поздно. Я могу сразиться с сиром Джендри. Скорее всего, я убью его, и, может быть, нас отпустят.

Лишь только Бриенна это подумала, как сразу поняла, что идея безнадежна. Если она не может позволить таким, как сир Хиль, погибнуть из-за нее, то уж точно она никогда не сможет посмотреть в глаза призраку Ренли и пронзить его мечом. Она видела, как Ренли убили у нее на глазах, и тогда она ничего не могла сделать. Только время, расстояние и горький опыт позволили ей полностью осознать, что происходило в его лагере, в частности, спор за ее девственность. Но сам Ренли остался непогрешимым. Интересно, если бы он был жив, я все еще боготворила бы его? Ей не хотелось думать об этом. Сир Джендри, конечно, не Ренли, ну да это не важно.

Торос, похоже, закончил молитву. Повернувшись к Бриенне, он сказал:

– Миледи, я должен предупредить вас. Если вы вдруг оступитесь или пропустите удар или иным образом поддадитесь сиру Джейме, вместо вас выйдут Лим и Харвин. – Он кивнул на здоровенного Пса в желтом плаще и на чернобородого молодого мужчину, похожего на северянина. – Они оба будут… рады схватиться с Ланнистером.

– Что ж, - сказал Джейме, - обычно я предпочитаю, чтобы у меня на каждую руку приходилось по врагу, но раз уж придется сражаться с этими двумя, так и быть, сделаю для них исключение – пусть нападают вместе.

Лим злобно уставился на него.

– Я тебе, Цареубийца, эти слова в жопу засуну, как ты совал своей сестрице.

.

Бриенна увидела, как судорога ярости и боли мелькнула на лице Джейме. Это было его первое проявление чувств с момента начала суда. Но он дернул плечом, и на его лицо вернулась привычная маска. С преувеличенной вежливостью он потянулся левой рукой к мечу, что висел у него на правом бедре, и вынул его из ножен. Движение выглядело более или менее уверенным, но Бриенна вспомнила их первый бой над изувеченным телом сира Клеоса, как раз перед тем, как их захватили Бравые Ребята. Даже закованный в цепи, грязный и неуклюжий, Джейме сражался тогда как лев с его эмблемы. Если бы на нем не было цепей, он бы точно ее убил.

Боги, только бы мне не пришлось убивать его. Бриенна потянулась к ножнам и вынула меч. Не Верный Клятве, а ее собственный меч. Раз уж ей суждено убить Джейме, она сделает это не прекрасным клинком, который он вручил ей, не символом подвига, который ей не удалось выполнить. «Санса Старк – мой последний шанс обрести честь», - сказал он тогда. Они без слов взглянули друг другу в глаза, а разбойники разошлись по сторонам и оставили их наедине.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил Джейме. – Знаешь, одиннадцатилетние оруженосцы по всей стране боятся меня.

Это было так на него похоже – отпускать шуточки перед лицом смерти, что Бриенна едва не расплакалась.

– Нет, - прошептала она. – Не хочу.

– И я не хочу. – Джейме пожал плечами. – Бриенна, ты не обязана. Лучше уж я сражусь с сиром Ссаным плащом и его дружком. По крайней мере, тот, кто убьет меня, не станет рыдать на моем трупе. Даже мертвому вынести такое неловко.
– На его лице снова появилось странное выражение, и Бриенна решила, что он опять вспомнил о сестре. Узнав об их кровосмесительной связи, она испытала отвращение, так же как и другие, и особенно она была поражена тем, как долго им удавалось это скрывать. В глубине души Бриенна понимала, что если хочет простить Джейме, ей придется простить и Серсею. Королева была дурной женщиной, она погрязла в разврате и безумии, а ее власть становилась все более непрочной. Но несмотря на это, близнецы оставались частью друг друга, и изменить это невозможно.

Лим вытащил меч – невзрачную и ржавую, но острую как бритва железяку трех футов длиной.

– Жду не дождусь оказать тебе честь, Цареубийца.

Северянин Харвин не тратил времени даром и тоже обнажил свой клинок.

– И я тоже.

Джейме окинул их испепеляющим взглядом.

– Вы пахнете чуть менее скверно, может быть, даже умеете держать нож и вилку, и каждого из вас можно принять скорее за задницу зубра, чем козла, но для меня вы ничем не отличаетесь от Кровавых Скоморохов. Им хватило приличий лишить меня всего лишь руки, но вам этого мало, вам душу мою подавай. Разве вы, придурки, еще не поняли, что брать-то нечего? Давайте, прикончите Цареубийцу, станьте героями. Думаете, моя смерть сделает вас бессмертными или искупит все те грехи, за которые вы якобы мстите? Ничего этого не будет, а вы останетесь такими же убийцами, как и я. Мне плевать, какому богу вы молитесь и какие высокие цели провозглашаете. Думаете, только вы пострадали в этой войне? Да вы так же слепы, как и моя милая сестрица. Давай, Ссаный плащ, снимай штаны, посмотрим, пахнет ли твое дерьмо розами.

Лим побагровел, но промолчал. Харвин смущенно посмотрел на леди Бессердечную, но мертвая женщина тоже хранила молчание. Только Торос нашелся с ответом:

– Сир Джейме, - сказал он. – Наше братство защищает тех, кто не может защитить себя сам. Речь идет о простых людях, которые…

– Ты хочешь сказать, которые пострадали по вине моей семьи? – Бриенна никогда не видела Джейме в таком гневе. На мгновение она представила себе Серсею. – Верно, я родился благородным, красивым, богатым и талантливым. Если меня судят за это, я признаю свою вину. А теперь посмотрите на меня. Если Ссаный плащ хочет разрубить меня пополам и назвать это правосудием – да пожалуйста. Припоминаю, мой лорд-отец так же поступил с детьми принца Рейегара. От какого преступления вы защитите простых людей, прикончив калеку? Думаете, этим вы сможете им что-то вернуть? Может быть, воскресите тех мертвецов, которых лично я убил?

– Мы отомстим, - сказал один из разбойников, но голос его звучал не так уверенно, как следовало бы.

Джейме рассмеялся.

– У меня тоже была мания величия, - сказал он. – Со всеми случается. Просто у вас особо запущенный случай. Ладно, я уже устал тратить свое время на вас, придурков. Идите сюда и убейте меня. Если, мало ли, вы не уверены в себе, я попрошу женщину отрубить мне и вторую руку.

Лим набросился на него, прежде чем Джейме закончил говорить, а Бриенна отпрыгнула в сторону как раз в тот момент, когда здоровяк сделал выпад. Первый удар Лима скользнул по клинку Джейме, а ответный удар Джейме был хорошо спланирован, но неуклюже исполнен. Затем мечи снова скрестились, противники сошлись и вновь разошлись. Бриенне стало дурно.

У Лима было преимущество в росте, весе и грубой силе. Джейме старался избегать его ударов, отражая или направляя их в другую сторону, когда это было возможно, и уклоняясь, когда не оставалось выбора. Он явно тренировался сражаться левой рукой, потому что Лим еще не порезал его на кровавые лоскуты, но ему приходилось отступать каждый раз, когда здоровяк переходил в атаку. Пара разбойников попыталась криками подбодрить Пса, но их голоса быстро стихли в тяжелом спертом воздухе.

Бриенна исподтишка взглянула на создание, которое когда-то было леди Кейтилин. Ее глаза зловеще сверкали из-под капюшона, но она не сделала ни малейшей попытки вмешаться. Лим и Джейме сцепились, словно пара борющихся оленей, раскачиваясь, рыча и проклиная друг друга. Кровь стекала по рукаву Джейме из неглубокого пореза на плече, и сердце у Бриенны замерло при виде раны, но, - без сомнения, Джейме находил это забавным, - ранено было правое плечо. Он неуклюже уклонился от следующего удара Лима, который снес бы ему полголовы, и сделал ложный выпад в сторону. Однако Лим разгадал его, и следующим ударом отрезал кусок плоти от левого бедра Джейме.

Нет! Бриенна никогда не оставалась в стороне от битвы, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вмешаться. Джейме слабел и явно уступал, он не мог переносить вес на раненую ногу, а Лим преследовал его, словно хищник, который чует, что его жертва слабеет. Бриенна не хотела смотреть на это, но не могла отвернуться.

Джейме попытался золотой рукой блокировать удар. Его выпад был отбит, безжизненные пальцы не смогли сомкнуться на рукояти меча, и нога у него подвернулась. Но даже падая, он перевернулся как кошка, упал на спину и выставил меч против чудовищного удара Лима.

– Точно не хочешь позвать на помощь своего друга? – выдохнул он. – Женщина осерчает, коли вы не обратите на нее внимания.

Лим ничего на это не ответил, он не издал ни звука, но шестое чувство подсказало Бриенне, что нужно пригнуться. Меч Харвина просвистел как раз в том месте, где только что была ее голова. Она повернулась, подняла меч и вернула ему его удар с резким клацаньем, от которого заныли зубы. Северянин был быстр, силен и явно не новичок, но даже полузадушенная, полусъеденная, полуизуродованная, она все еще была той воительницей, которая выиграла общую схватку у Горького Моста и единственная из ста шестидесяти рыцарей осталась на ногах. Единственная из ста шестидесяти мужчин.