Север
Шрифт:
– Да, вы правы!
Уж лучше пусть он сам сразу нас убьет! я действительно бы это предпочел, и говорю ему об этом вполне серьезно! ну, этого он делать не будет… он просто остается с нами… а туда отправляются четыре bibelforscher'a с запиской… dringend… «срочно»… будем ждать ответа… отлично!.. Ля Вига ничего не замечает, опять ничего… я обращаюсь к нему…
– Как ты там?
– Да никак!.. совсем никак!
Вот сомнамбула, иначе не скажешь… привык там у себя на улице Лепик входить в роли, забывая обо всем на свете… совсем никак… он отключился… опять воображает себя на сцене… надо его встряхнуть…
– Подъем!
Он не возражает… идет за мной… hep! hep! это нас… Крахт… он уже получил ответ!.. правда, до Моорсбурга те так и не добрались!.. по дороге встретили капитана, который был уже
– Мне как-то не по себе, Фердина!
На сей раз я вынужден повторить вслед за ним:
– И мне не по себе!
И Лили тоже… «не по себе»!.. ладно, утро вечера мудренее!.. мы так и засыпаем, сидя на ступенях… под разрывы бомб на юге… точнее, на юго-востоке… не слишком громкие… но достаточно регулярные… для сна в самый раз… брум!.. не слишком громко… и ритмично…
Стоит вам углубиться в работу, как окружающие сразу же решают для себя: черт возьми, пора!.. и набрасываются, разоряют, разрушают все, что вы сделали!.. обычно они вообще ни хрена не делают, а только кривляются и изрекают всякие пошлости… а тут предоставляется такая великолепная возможность нагадить: разрушить ваш двадцатилетний труд, похоронить все ваши произведения! понаблюдайте как-нибудь за ними в течение дня: они жрут, рыгают, квасят, просят погадать им на картах, рассматривают свои ширинки, посылают друг другу цветы, а потом – оп! в машину! и опять в ресторанчик! за черной икрой!.. а стоит вам на минуту отлучиться, как, вернувшись, вы обнаруживаете, что на вашей строительной площадке все перевернуто вверх дном: балки, кирпичи, балконы, арки, фасад, задворки – все в полном беспорядке! что за кавардак!.. жизнерадостные говорящие гиббоны уничтожили весь ваш труд! сволочи!.. а вам предстоит нелегкое испытание!.. ведь вам придется снова все восстанавливать, переделывать, причем на сей раз приходится затрачивать гораздо больше усилий, подстегивать себя, старательно вдохновляться!
Пока же я могу точно определить, где нахожусь: почти на странице 2500… а точнее говоря, на том самом месте, где у меня три жмурика, три трупа… если, конечно, это кому-нибудь интересно?
А тут как раз ко мне заходит мадмуазель Мари [201] … я спрашиваю ее, что она обо всем этом думает…
– О, знаете… ваши книги… после «Путешествия»…
– Что после «Путешествия»?
– Ну, на какой-то особый успех рассчитывать не стоит…
– Да я и не рассчитываю, клянусь вам, мадмуазель Мари, но ведь меня же просто обокрали!.. а я ведь, вообще, привык довольствоваться в жизни малым, не высовываться, никому особо не докучать…
201
Имеется в виду Мари Канаваджиа, которая была секретаршей Селина с 1936 по 1961 год.
– Ну и?
– Я хотел бы кончить под другим именем… там, куда никто не приезжает… в дюнах, к примеру… или где-нибудь еще…
Мадмуазель Мари все правильно понимает… я тысячу раз рассказывал ей о своих передрягах…
– Да, но ваш счет?… вы его видели?
Ясное дело, видел! долг – девять миллионов!.. полное разорение! особенно для человека, который довольствуется малым!..
– Меня хотят уничтожить, мадмуазель Мари!
Она и это тоже знает… во всех деталях…
– Меня обвиняют во всем!.. все!.. от приговоренного некогда к смерти Кусто
до Пецареффа, этого почетного узника Бухенвальда… как, по-вашему, могу я выкрутиться?– Невозможно!
О, конечно же, меня предупреждали… сколько раз мне повторяли: ваши книги больше не продаются!.. впрочем, не только мои книги, а и все книги вообще! люди их больше не покупают! они же должны платить налоги! телевизор, отпуск, аперитив, плюс машина и страховка!.. на остальное у них просто не хватает времени!.. и кроме того, по правде говоря, они и раньше никогда не покупали книг, а брали их почитать и оставляли у себя… или же крали их у друзей и с прилавков… тоже своего рода спорт! но теперь их больше интересуют гольф, стриптиз и черные куртки! главное – поменьше думать!
– Мне плевать! я же сказал… надо сходить поговорить с этим уродом!..
Но с ним уже практически невозможно поговорить!.. моя секретарша в курсе… с тех пор как у него, вроде бы, начались неурядицы, он спрятался в сейфе… так надежнее!.. он там и живет, даже спит в своем сейфе… пересчитывает свои мешки и новые франки… «но я с ним поговорю»… я это обязательно сделаю… «я с ним поговорю»!..
– Мадмуазель Мари, сделайте милость, сходите со мной, вы будете свидетелем!
Я беру такси! вот мы и приехали!.. знакомое местечко… просто жуткое… широкие мраморные плиты, черные с белым… огромный амфитеатр… и очень холодно… почти как в морге… мы ждем… есть тут и диванчик… правда всего один… там уже расселся, скрестив ноги, брат этого «урода»… с нами он не говорит… а я все думаю о странице, на которой только что остановился, она же меня ждет, моя 2500-я… брат «урода» заставляет меня задуматься о зря потраченном времени… там ведь у меня остались три трупешника… на мокрых водорослях… я обращаюсь к этому мудаку…
– Где Броттэн?
Он качает головой… он не знает…
– А остальные?
А-а, наконец-то ответил!
– На заседании!
– Что еще за заседание?
– Да так, фигня разная!
Вот уж это мне ничего не объясняет…
– А мсье Нимье?
– Уехал на восемь дней в Требизонд…
Вот и все, судя по всему, он больше не собирается со мной разговаривать… я ему надоел… он зевает, повернувшись к бюсту своего брата, на том конце амфитеатра… потом зевает еще раз и уходит… он очень устал… мы остаемся одни с мадмуазель Мари… у бюста… я рассматриваю банкетку… убогая мебель, прямо скажем, на Блошином рынке за такую и ста старых франков не дали бы… все пружины торчат штопором…
Из коридора доносятся голоса… я прислушиваюсь… яростный спор… иду туда… никого!.. это из кабинета…
– За кого вы голосуете?
Мнения расходятся… второй… в третий раз!.. «за кого?» а потом вдруг – песня… все дружно скандируют под аплодисменты…
Облапошим мы его!Олле! олле!И мужчины, и женщины…
Облапошат там его!Олла! ома!А, вот одна выходит!.. вся налившаяся кровью, как помидор… она замечает меня… и окликает…
– Эй вы!.. а вы?… за кого вы голосуете?…
Очень насущный вопрос, прямо скажем! мне нечего ей сообщить… я ни за кого не голосую…
– О, да вы не Селин ли?
Доходит вдруг до нее…
– Да! да! я самый!
– Вы пришли на заседание?
У меня, должно быть, такой вид, будто я с луны свалился!.. несолидный…
– А потом что, не знаете? все отправляются принимать ножные ванны? или же состоится всеобщее самобичевание?
– Нет! нет! уверяю вас… мы пришли к Ахиллу… задать ему пару вопросов…
– Ах, не смешите меня!
Она давится от смеха… неужели я настолько комичен?
– Ахилл вот уже три месяца сидит в сейфе, с тех пор как у него начались проблемы!.. вы что, не знали?
Она убегает… сообщить это остальным… в кабинет… все остальные тоже начинают смеяться… кто же это такие?… выходит еще один, в свитере, в очках… и с трубкой во рту…
– Я Растиньян, разрешите представиться, мы ведь еще не знакомы, Селин!.. директор «Нового обосрения»!