"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

Последняя битва завершилась для Каэлин ничьей. Телепатка сумела убить всех гиен, напавших на нее, но и сама получила страшные ранения. Когда Шарлотта нашла ее, истекали последние часы ее жизни.

«Мы обе знали, что она не успеет доставить меня в лагерь. Но, веришь или нет, я не боялась. Мне было чертовски обидно из-за того, что для меня все закончилось вот так. И все-таки я не хотела бороться за жизнь любой ценой и становиться киборгом. При установке протезов телепаты в большинстве случаев теряют свой дар, ты знала об этом? Его блокируют, потому что иначе быстро перегорает соединительный чип. Мне не нужна была такая жизнь… Смерть чудовищна, но мне хотелось принять ее достойно».

Каэлин, как могла, постаралась успокоить рыдающую Шарлотту и только после этого сдалась темноте. Она была уверена, что всему конец.

А потом она открыла глаза – и обнаружила, что дождь кончился. Над ними сияло белое солнце, делавшее мир особенно ярким и как будто двухмерным. Тело Каэлин снова было целым и даже более сильным, чем прежде, но каким-то… непривычным. Восприятие цвета, звуков и запахов тоже изменилось. Каэлин, шокированная, никак не могла понять, откуда эти перемены, что вообще происходит. Тогда она посмотрела на свои руки – и увидела, что это уже не руки…

«Конечно, сначала у меня была истерика, – со смешком подумала Люси. Теперь она могла смеяться, а вот тогда, как подозревала Альда, ей было совсем не смешно. – Я металась по этим джунглям, игнорировала все попытки Лотты поговорить со мной, я была просто не в состоянии воспринимать информацию. Потом я устала, и вот тогда она мне все объяснила… Ну, или попыталась объяснить».

Шарлотта и сама толком не понимала, что сделала. Ее решение было спонтанным, продиктованным исключительно отчаянием. Ей хотелось выиграть для Каэлин еще немного времени, любым путем. И тогда она переместила головной мозг человека в тело морифирийской гиены, благо черепная коробка по размеру подходила, а все анатомические препятствия легионер сгладила с помощью мутагенных свойств своей крови.

Получившееся в итоге создание было чем-то средним между естественным и искусственным мутантом. Как естественный мутант, оно годами могло существовать самостоятельно. Как искусственный, мгновенно погибло бы, если бы умерла Шарлотта.

Вероятнее всего, номер 6 не смогла бы повторить такой трюк на ком-то другом, даже если бы захотела. Тогда она действовала в приступе отчаяния, ее собственные мысли путались, эмоции взяли верх над разумом. И все-таки у нее получилось – вопреки всему.

Шарлотта считала это безусловным успехом. Каэлин не спешила благодарить свою спасительницу.

«Это уже была не я, – пояснила гиена. – Не настоящая я. Это тело… Оно все ощущает по-другому. Мой желудок больше не был способен принимать еду, которую я любила раньше. Мне уже не доставляло удовольствие погружение в горячую воду или ощущение теплого ветра на коже. Ну и человеческое прикосновение было для меня потеряно навсегда. А ведь радости тела – это огромная часть нашего существования. Часто недооцененная».

– Неужели более важная, чем жизнь? – не выдержала Альда.

«Нельзя одно противопоставлять другому. Нельзя выбирать или радости тела, или радости души, одно невозможно без другого. Я знаю, что ты любишь своего легионера. Ты спишь с ним».

– Что? Нет! – Телепатка почувствовала, что краснеет. – Ничего подобного!

Гиена бросила на нее насмешливый взгляд – человеческий, жутковато смотревшийся на звериной морде.

«Ой, прекрати, кого ты пытаешься обмануть? Я это не на уровне телепатии чувствую, а по запаху определяю. Это я про секс. Про любовь… По вам видно. Я это не для того, чтобы осудить тебя, говорю. Я б, если честно, в былые времена и с таким красавчиком легко… Эх, ладно, я о другом сейчас. У тебя есть возможность показать ему любовь на уровне тела, сделать любовь действием над чувством. Была бы ты счастлива, потеряв такую возможность?»

– Нет…

«Вот именно. А я потеряла намного больше – всё без исключения».

Так что радовалась Шарлотта недолго. Разобравшись, что случилось, Каэлин почти сразу начала умолять ее о смерти. Не добившись согласия, попыталась убить себя сама, но легионер ее остановила. Теперь настал черед Шарлотты упрашивать – о прощении, о терпении, об ожидании.

«Она просила меня подождать какое-то время, вдруг удастся найти способ переместить меня в человеческое тело. Но мы обе знали, что такого способа не будет никогда. Чудо уже в том, что мой мозг пережил одну пересадку. После этого он мутировал, чтобы соответствовать анатомии морифирийской гиены. Обратного пути не было. Лотта знала об этом, она просто была не готова потерять меня тогда, да еще и вот так – по собственной вине. Хотя я не считала это ее виной. Я знала, что она сделала бы все, чтобы меня спасти, даже собственную жизнь отдала бы. Просто иногда все складывается само собой…»

– Но ты все равно осталась, – указала Альда.

«Да. Мы говорили часов шесть, наверно… Остальная команда никак не могла с нами связаться, они были в ужасе. Но нам было не до них. В конце концов я согласилась пожить еще какое-то время… вот так».

– Почему?

«Причины было две, – ответила Люси. – Первая – это моя дочь…»

– У тебя есть дочь?

«Что здесь такого удивительного?»

Альда и сама не могла объяснить, почему это так ее шокировало. Обычно у солдат специального корпуса с высокими номерами не оставалось времени на мирную семейную жизнь. Мужчины еще могли обзавестись детьми, это не отвлекало их от службы на долгие месяцы. Но женщины решались на такое куда реже, потому что многие не находили в себе сил бросить младенца и вернуться во флот.

Каэлин же забеременела очень рано, еще на первом курсе академии. Все произошло случайно, и она не радовалась грядущему материнству, подумывала даже сделать аборт. Но мать, с которой она поддерживала постоянную связь, отговорила ее.

«Мама сказала, что мне повезло. Это самое удачное время: обучение на первом курсе еще не самое жесткое, больше теории, чем практики. Да и космический флот поддерживает такое «расширение генофонда», поэтому я получила определенные поблажки».

Она родила девочку и отправила на Землю, на воспитание матери. Сначала Каэлин вообще не испытывала никакой привязанности к ребенку. Но постепенно, получая от матери видеосообщения и наблюдая, как малышка растет, телепатка обнаружила в себе новую, ни на что не похожую любовь.

«Я начала воспринимать этого ребенка как часть себя. Я приезжала к ней в отпуск, она очень легко приняла меня… Я стала важна для нее, она – для меня. Я все равно не собиралась бросать службу, я знала, что нужна флоту. Но мне было важно, что она меня ждет».

Каэлин прекрасно знала, что не сможет открыть дочери новую правду о себе. Когда-нибудь девочке сообщат, что ее мать погибла на Морифирии, выполняя свой долг. Скорее всего, выплатят компенсацию и будут внимательно следить, не проявятся ли у ребенка унаследованные способности.

В теле гиены Каэлин не могла больше видеться с ней, но могла за ней наблюдать. Телепатка хотела узнать, как сложится судьба ее дочери, пойдет ли малышка по ее стопам – или выберет собственный путь… К тому же, через Шарлотту она смогла бы помочь своему ребенку, если бы возникла необходимость. Ради такого можно было терпеть мучительное существование в чужом теле.

– Ты сказала, что причины было две, – напомнила Альда. – Какая вторая?

«Сама Лотта. Как я уже говорила, мы стали друзьями, и я неплохо ее изучила. Она очень добрая от природы, и я испугалась, что моя смерть ожесточит ее. Отучит строить связи с людьми, превратит в одного из тех типичных легионеров, которых все боятся. Я решила подарить ей уверенность в том, что она смогла меня спасти. Еще какое-то время побыть с ней, понаблюдать за ней, а потом… Уйти, когда она будет готова к этому».