Северное желание

— Вы не кажетесь страшными, — искренне удивилась я.

— Это особенно меня умиляет. Когда мы являем свою сущность, то вызываем этим у каждого смертного ужас, но ты… — он сделал многозначительную паузу, — Мне показалось, что я тебе понравился.

— Ну… — я сцепила руки перед собой и вздрогнула от лёгкого прикосновения пальцев к чувствительной коже запястья, — Вы, когда не крадётесь и не хотите убивать, очень даже приятные.

Он закашлялся, пряча смех, и я поняла, что это не частое явление. Рядом прошлась мама с сумкой. Я тоскливо смотрела на неё, стараясь не допустить слёз, но предательская влага застыла в глазах.

— Куда они?

— Марго выяснила, что их пригласили в Индию, но они не поехали из-за тебя. Теперь они считают, что ты обычная девушка, отдыхаешь на море, и спокойно займутся своими делами, — раксаш подцепил пальцем слезу катящуюся по щеке, — Отчего плачешь?

— Мне страшно. Я никогда не оставалась без них надолго.

— Северина, я тебя не обижу. Никто из нас… — он, придвинув стул ближе, неловко взял мою холодную ладонь в свою, — Вот не ожидал встретить здесь такую…

— Глупую?

— Ты вызываешь во мне потребность о тебе заботиться.

— Я согласна признать тебя ментором, — внезапно выпалила я и испуганно добавила, — Только не обижай меня, ладно?

— Ты не пожалеешь! — меня окутало его торжеством.

Неожиданно Мир подхватил меня на руки и прижал к себе. Я зажмурилась, млея от его и собственного удовольствия. Хлопнула входная дверь, и послышался скрежет ключа. Остро осознав, что в доме мы остались одни я ощутимо вздрогнула и закусила губу, предотвращая изменение.

— Мне нужно собираться, — слабо отозвалась я, желая подольше ощущать его ладони на своём теле.

Он втянул воздух в лёгкие и безошибочно направился на мансарду. Я попыталась соскользнуть с его рук, но моя попытка осталась проигнорирована. Только оказавшись наверху, мужчина спустил меня на пол. Мир, забавно нахмурив лоб, рассматривал обстановку и завис перед фотографиями с раскопок, прицепленные на наклонной поверхности. Я встала рядом и отклеила одну, где я в забавной шляпе, по уши в песке, с носом, обгоревшим на солнце, искренне улыбающаяся в объектив камеры и попыталась её убрать в тумбочку. Он перехватил мою руку, забрав снимок, и с серьёзным видом его исследовал.

— Собирайся, — бросил он через плечо, двигаясь дальше.

Махнув рукой на его присутствие, я вытащила из-под кровати рюкзак. Мы с семьёй так часто жили на раскопках, что я привыкла к частым сборам и отсутствию уединения. Мир пару раз заглянул мне через плечо и одобрительно заметил:

— Умница, ничего лишнего.

Я усмехнулась, пряча во внутренний отдел неприметный свёрток. В нём хранилось самая ценная вещица, которая была на мне ещё до моего удочерения: кулон на длинной цепочке. Серебряный, украшенный вензелями, окружающими нечто, напоминающее распахнутый глаз со зрачком в виде звезды. Он был величиной со спичечный коробок, овальный, двояковыпуклый, но как я не старалась, не открывался. Вероятно, просто был полым внутри. Родители когда-то спрятали его, но при переезде он почему-то оказался в коробке с моими рисунками, да так и осел в моей комнате. Я его не носила, но всё время возила с собой и часто проверяла, не потеряла ли его.

Вскоре я закрыла замок рюкзака, в очередной раз удивляясь, как мало мне нужно в жизни вещей и тоскливо окинула взглядом комнату, борясь со страхом и желанием никуда не уходить. Оказалось, ракшас наблюдал за мною и, взяв из моих рук поклажу, неуклюже приобнял за плечо, словно никогда так не делал.

— Ты ничего не теряешь, поверь. Начинается новая жизнь и…

— Сложно представить себя без семьи, — понурилась я.

— Просто теперь твоя семья стала больше.

— На одного раксаша? — пыталась пошутить я.

— Вообще-то, ещё и на тех, кто внизу.

Я спустилась по лестнице, поддерживаемая им, и, неуверенно улыбаясь, позволила ему вывести меня из дома. Нас встретили настороженно, но, заметив довольную улыбку Мира, расслабились.

— Она с нами, — сообщил он, мягко касаясь небритой щекой моего виска, посылая этим дрожь в колени, — И выбрала меня ментором.

Кам едва заметно скривился, остальные одобрительно улыбались и зачем-то пожимали Мира за запястье, обёрнутое широкой кожаной лентой. Я, смущаясь, вывернулась из его рук и подошла к микроавтобусу. Внедорожника возле дома уже не было.

— Антон с Марго уехали, — пояснил материализовавшийся рядом Камиль.

Он забрался вовнутрь и протянул мне руку, помогая войти. Не задумываясь, вложила в неё свою ладонь. Кам резко дёрнул меня на себя, усаживая на колени и обхватывая за талию. Я вскрикнула и, упираясь в твёрдую грудь, попыталась сползти с него.

— Ты не ответила, ты с кем-нибудь встречаешься? — вибрирующий голос наполнил салон, — Могу я претендовать на статус твоего спутника?

Оцепенев от его напора, я не сразу осознала, что в машину вошли остальные, но никто даже не пытается мне помочь.

— Пусти… — задыхаясь от страха, пропищала я.

— Ответь мне.

Я беспомощно оглянулась, но все хмуро смотрели на нас, не вмешиваясь. Кам трансформировался, всё меньше напоминая самого себя. Сильные пальцы впились мне в бока, распарывая футболку и разрывая кожу. Мои попытки освободиться были заведомо провальными: он крепко держал меня, не сводя с меня завораживающих зелёных глаз и часто дыша. Судорога свела напряженные мышцы и заставила прогнуться в спине, запрокинув голову.

— Перестань, прошу… — с низким стоном сорвалось с моих губ.

Внезапно меня окатило чужой плохо контролируемой злостью и это подстегнуло мои собственные инстинкты. Никогда моё изменение не происходило так молниеносно. Я стала чуть выше, тоньше и, вытащив руки из захвата, вцепилась в смуглую открытую шею. Он удивленно вздрогнул и перехватил мои запястья, пытаясь освободиться. Мои жёсткие когти легко вошли в мышцы, и кровь заструилась вниз за ворот футболки. Впитавшись в мою кожу, она вырвала из горла животный рык.

— Никогда, — прохрипела я, почти не понимая, откуда появилась такая нечеловеческая ярость, огрызаясь, ощутив как меня стаскивают с Кама и фиксируют на полу, обхватив жёсткими руками.

— Тихо, девочка, тихо. Ты дала ответ. Мы все услышали.

— Ненавижу, — взвыла я, не не понимая откуда во мне столько боли, — Твари! Пустите!

— Север, сестрёнка, мы не могли вмешаться. Этот ритуал нельзя нарушать, — шептал Гор мне на ухо.

Совершенно выбившись из сил, я затихла в чужих объятиях и коротко всхлипывая спросила:

— Какой ритуал?

— Объединения. Кам поторопился, ведь ты не знаешь как надо себя вести, — послышался глухой звук удара и болезненный стон.