Северные сказки. Книга 1

— Што же ты, роботник, не весел?

— Бачко, ты кабы был в моём мести, ты бы с первого дня осердилса; я больше половины году терпел, топере осерди лса.

— Ну, осердилса и ладно.

Живут, и год прожил. Расцот надо бы с хозяина получить.

— Хозяин, отдай расцот. Поп и говорит:

— У нас ведь с тобой залог был положен: платы прост, ежели ты вперва осердисся, а я осержусь, из спины ремень, из жопы пряжку.

Робочему нецё стало говорить, от попа пошол не с цем. Пришол домой, принёс ницего. Братья спросили:

— Где ты был, што принёс?

— А где жил, тут и осталось.

Братья говорят:

— Это-ле наша не беда! ждали с деньгами, а пришоашне с цем.

Большой брат и говорит:

— Иди ты в роботу, нецем стало жить у нас.

Пошол средней брат в роботу. Идёт по дороги, стретилса сам жо тот поп.

— Куды, молодец, пошол?

— Пошол я в роботы наймоватца.

— Наймися мне.

— Наймусь.

— Ну, што просишь?

— Прошу сто рублей в год.

— Дам сто рублей, только полож залог: ежели ты вперва осердисся, платы прост, а я осержусь, из спины ремень, из жопы пряжка.

— Ладно, согласен.

На восток Богу помолились и поехали жить к попу. У попа были дети, был сын прокаженной; седут ись, сын заревёт: «Я страть хоцю»... (совершенно так же, как в первой раз).

Пришол и средней брат домой опять не с цем. Братья спросили:

— Ну, брат, жил ты, где деньги?

— А где жил, тут и осталось. Большой брат говорит:

— Ну нецего делать, братья, оставайтесь, пойду я в роботу. Пошол по дороге, стретилса сам жо тот поп.

— Куда, молодец, пошол?

— Пошол я в роботы наймоватца.

— Наймися мне.

— Наймусь.

— Ну што просишь?

— Сто рублей в год.

(И пр. по-старому, поп также морит голодом работника...)

Живёт до плугода, стал плохой на лице. Поп заметил, невеселой.

— Што ты не весел стал, сердишься-ле што-ле на меня?

— Да батюшко, ты бы в моём месте был, с первых дён осердилса, а я не сержусь на тебя нескольки.

У попа было три сына, первой прокажённой, второй Лука, третей Пёрша. Робочий наутро раненько стал, кол навострил, с обех кончей, из нужника заткнул в землю, а другой конеч на верху. Сели обедать, прокажённой ревет:

— Страть хоцю.

— Роботник, тащы.

Робочей потащил и посадил дырой на кол, да и придавил и заскоцил крутенько в избу. Попа с попадьей застал за столом и сел ись, в первой раз ищэ. Попадья и говорит:

— Ты куды ино парня-то девал?

— Молци, попадья, ваш сын у места сидит, звезды цитат. Поп и говорит:

— Што-жо, попадя, не бежишь, не смотришь? Каки звезды там цитат?

Попадья побежала, у робёнка ротом кол вышол. Забежала.

— Поп, што-жо ты сидишь, каки жо звезды цитат — ротом кол вышол.

Поп побежал, роботник сзади, поп с кола сымат, роботник и говорит:

— Батюшко, не осердились-ле?

— Нет, каки осердились, не осердились. Прокажённаго похоронили. Топере живут прекрасно, от стола не оддёргивают, роботник сытой, весёлой. Поп ушол в гости, роботнику наказыват.

— Роботник, смотри анбарни двери карауль, пускай не украдут.

Робочей после их анбарни двери снял с крюков и братьей наказал. Скорешинько братья приехали, из анбара што было увезли. Роботник с дверями пошол, где поп в гостях, двери на полати запихал, на двери сам лёг. Поп посматриват: «Как быть мой роботник». Гостей хороших много, реветь стыдно, и насмелилса.

— Што, роботник, не ты-ле тут?

— Я.

— Как ты тут, я велел тебе анбарни двери караулить, а ты здесь.

— Анбарни двери ведь у меня здесь, эво подо мной. Поп подумал:

— Это-ле не беда.

Не охота было итти, надо итти. Роботник с полатей двери добыват, пробивается меж людьми, попадья сзади. Пришли, в анбаре уж мало дело увезено. Попадья и говорит:

— Поп, это-ле нам не беда! Роботник говорит:

— Батынко, не осердился-ле?

— Нет, зацем осержусь.

Опять жили-поживали, живут согласно. Попа с попадьей зовут в гости опять. Пошли, попадья роботнику наказыват:

— Роботник, ты испеки пирог месной, накроши луку да перчу, завтра нам гости будут.

Ушли в гости, он поймал робяток, убил, отрезал от их меско, в пирог запёк, остатки в погреб бросил. Поп с попадьей домой пришли, робяток нету, должно, у дедки и бабки спят. Наутро стали, созвали гостей, погостили, всяки ествы ели, до этого пирога дело дошло.

— Поп, ты режь пирог, да оставь Луки да Перши по кусочку.

Работник на полатях лежит.

— Попадья! Луки да Пёрши нету, ты ведь Луку да Пёршу велела выкрошить на пирог.

Гости и за стола стали вон походить, по домам. Ушли. Поп спрашиват:

— Де жо робята-ти, убиты-ти?

— Робята в погребу.

Попадья говорит:

— Поп, да всё жо остатки-то похоронить надо.

Роботник и говорит:

— Поп, колодоцьки делайте, а я пойду могилу копать.

Роботник спрашиват:

— Батюшко, ты не осердилса-ле?

— Нет, не осердилса.

Робяток похоронили, пришла ночь, легли спать, комната одна. Поп с попадьей на кравати, роботник на полу. Попадья попу и говорит:

— Поп, што-жо будет делать нам? Это-ле нам не беда! У нас ведь житьё было хорошо, нынче нецёго не осталось, один скот. Прокажонной ты, прокажонной! Лука да Перша были безвинны, да и тех погубил у нас, кабы нас не погубил. Пошлём его в чисто поле, там ходит медведь-людоед, скажем ему, што у нас цёрна корова не пришла.

Наутро стали, поп роботнику и говорит:

— Роботник, у нас цёрна корова не пришла, поди пригони. Роботник был послушен, мимо и пошол.

Приходит в чисто поле на самого медведя, медведь на задни ноги стал. Молодец говорит:

— Михайло, много-ле ты у меня уешь? Поди к моему хозяину трепущаго мяса ись.

Медведь и пошол. Молодец позади идёт. Догонил до дому, отворил вси двири в хлевах.

— Полезай, будет этта тебе ись.

Сам пошол в дом. Поп спросил:

— Роботник, пригонил-ле корову-ту?

— Пригонил.