Северные сказки. Книга 2
Шрифт:
212
Невестины загадки[43]
Послали парня сватать: «Пойди туда, в которой избе раньше дым пойдёт». Встал парень до света и караулит. В одной избе огонёк засветился и дым повалил из трубы, парень туда и отправился. Вошел в избу, девица в одной рубахе печь топит.
— Бог помочь!
— Добро пожаловать, доброй человек. Кабы были во дворе уши, а в избе глаза, не застал бы меня неприбранной. Ну, чем тебя подчивать? Что сварить тебе: рыбки поплёванной, или рыбки облизанной?
— Дура девка, — подумал парень и сказал: — Свари хоть поплёванной.
Сварила она уху из ершей, съел парень, поплевался, девица и говорит:
— Угостила бы еще тебя, да чесь в гузне, а ...[44] промеж ног болтается.
Стал спрашивать парень. «Где у тебя отец?» — «В поле, взад да вперёд ходит». — «А мать?» — «Взаймы плакать ушла». — «А
Ушел парень домой, дома ему и объяснили: на дворе уши, в избе глаза — на дворе собака, в избе на окне ребёнок. Чесь в гузне, а ... промеж ног болтается: яйцо еще в курице, не снесено, корова еще не подоена. Отец пашет; братья промеж ног глядят — дрова рубят; мать взаймы плакать ушла — ушла плакать по родителям: когда она умрёт, по ней дети плакать будут. В ту избу велели итти, в которой раньше дым пойдет: там значит, раньше всех встают, живут роботящие люди.
213
Тороча[45]
Робятишкам, которые привязываются, чтобы сказали сказку, говорят:
«Жил-был Тороча, у него одна нога короче; шел он в гумно, ступил в говно; кто просил сказку россказать, тому нога облизать».
214
Смеются над Корелами
Кореляк в работниках живёт, работать не работает, только и думает, когда праздник придёт. В субботу сходит в баню, попарится, помоется и ляжет спать. Утром в воскресенье встает и вздыхает:
— Эх-хе-хе! Шкоро ли шуббота-то, хоть бы в байну сходить!
В понедельник утром работник примется за работу и вздыхает:
— Эх-хе-хе, шкоро ли воскресенье-то, хоть бы отдохнуть!
Неизвестная старушка.
Записаны обе сказки от старушки в Шуньге; имя и фамилию случайно не записал.
215
Петух и курица
Ходила куричка по поповой улички. Задавился петух в попово зернышко. Пошла куричка к озеру просить живой воды, оживить петуха: «Озеро, ты озеро, дай ты мне живой воды оживить петуха». Озеро и говорит: «Поди к свинье, проси у свиньи клею». — «Свинья, ты свинья, дай мне-ка клею, а я клею озеру, озеро мне живой воды, оживить петуха». А свинья говорит: «Поди к сенокосцам». Сенокосцы послали к щелье, просить брусьев. Щелья дала брусьев, курица исполнила все, и петух ожил.
216
Нёбо пало
Ходила куричка по уличке, костёр дров и просыпался. Пошла к петуху и говорит: «О, нёбо пало, нёбо пало!» — «А тебе кто сказал?» — «Сама видела, сама слышала». Побежали с петухом прочь, встретился заяц. «Заяц, ты заяц! Нёбо пало, нёбо пало». — «Тебе кто сказал?» — «Сама видела, сама слышала». Побежал и заяц. Попал им волк. «Волк, ты волк, нёбо пало, нёбо пало». — «Тебе кто сказал?» — «Сама видела, сама слышала». Побежали с волком. Встретилась им лиса: «Лиса, ты лиса! Нёбо пало, нёбо пало». — «Тебе кто сказал?» — «Сама видела, сама слышала». Побежала и лиса. Бежали, бежали, да в репну яму и пали. Полежали, полежали и есь захотели. Волк и говорит: «Лиса, лиса! Прочитай-ко имена, чьё имицько похуже, того мы и съедим». Лиса и говорит: «Лисушка имицько хорошо, волкушко имицько хорошо, заюшко хорошо... Курушко имицько худое». Взяли куру и съели. А лиса была хитра: не столько ее, сколько обирает кишечки под задницу себе. Волк опять говорит: «Лиса, лиса, прочитай-ко имена, чьё имицько похуже, того мы и съедим». Лиса и говорит: «Лисушка имицько хорошо, волкушко имицько хорошо, заюшко хорошо, петушково имицько худое». Взяли петуха и съели. А Лиса была хитра; не столько ее, сколько обирает кишечки под задницу себе. Опять полежали, полежали и есь захотели. Волк и говорит: «Лиса, лиса, прочитай-ко имена, чьё имицько похуже, того мы и съедим». Лиса и говорит: «Лисушко имяцько хорошо, волкушко имицько хорошо, заюшко имицько худое». Взяли съели и зайца. Лиса кишки лапой и ест да ест; волк спрашивает: «Что ты ешь?» — «Свои кишки, зубам да зубам». Волк запустил зубы в брюхо, вырвал кишки у себя, да и околел.
Медведева Ириша
Семнадцатилетняя девица из дер. Шабалиной в 5 верстах от Шунь-ги, неграмотна.
217
Невестины загадки
Парня послали свататьця. Пришел парень в избу, а девица в одной рубашке блины пекёт. Парень и говорит:
— Бог помоць.
— Просим милости, безносой человек. Не дай Бог, как нет на улицы собака, а в избы робята.
— А где у тебя папаша? — спросил парень.
— А на поли, взад-пет ходит.
— А мамаша?
— Лонись смеялась, сёйгод плакать ушла, — потом спрашивает девица у парня:
— Чего тебе наварить, прохожий человек, ись поплёивать, или ись проглатывать?
—
А навари хоть ись поплёивать.Девица сварила ему уху из ершей. Приходит парень домой и говорит:
— Вы послали меня сватать, а невеста совсем дика.
И россказал всё как было. А ему объяснили всё, что она ему говорила загадками: безносым назвала девица его потому, что, когда парень входил в избу, не высморкался. Нет робят в избе и собаки на улице: была бы собака на улице — залаяла, робёнок на окошке — сказал бы, что идёт чужой человек, и девица успела бы приодеться. Если бы сказал «ись проглатывать», сварила бы яичницу, а сказал «ись поплёивать», сварила ершей, ты ел да плевался от костей. Отец на поли взад-пет ходит — пашет; мать плакать пошла — рожать пошла.
218
Настасья прекрасная и Егибиха
Жил старик со старухой, у их было три сына и дочь, дочку звали Настасья прекрасна. Братья уехали в Петенбурх. Нанели роботницу Егибиху. Написали братья — сестру в Питер. Отец и мать отправили дочь с Егибихой в Питер и собаку вслед взяли. Шли-шли, попадает им озерка. Егибиха говорит: «Настасья прекрасна, выкуплемся». Собака говорит: «Тяв, тяв, Настасья прекрасна, не велела тибе маминька купатьця, велела к братцям пробиратьця». Эта Егибиха хвать собаку по ноге палкой, у ей нога отлетела, она и хромать пошла. Ехали, ехали, опять попадает озерка. Егибиха говорит: «Настасья прекрасна, выкуплемся». Собака говорит: «Тяв, тяв, Настасья прекрасна, не велела тебе маминька купатьця, велела к братцям пробиратьця». Егибиха хвать собаку по ноге палкой, у ей и другая нога отлетела, она и хромать пошла. Ехали, ехали опять попадает озерка. Егибиха и говорит: «Настасья прекрасна, выкуплемся». Собака и говорит: «Тяв, тяв, Настасья прекрасна, не велела тибе маминька купатьця, велела к братцям пробиратьця». Эта Егбиха хвать собаку палкой по ноге, у ей и третья нога отлетела, она и хромать пошла. Шли, шли, опять попадает озерка. Егибиха и говорит: «Настасья прекрасна, выкуплемся». Собака и говорит: «Тяв, тяв, Настасья прекрасна, не велела тибе маминька купатьця, велела к братцям пробиратьця». Эта Егибиха хвать собаку по ноге палкой и отлетела нога. Шли, шли, попадает озёрка, Егибиха говорит: «Настасья прекрасна, выкуплемся?» Собака и говорит: «Тяв, тяв, Настасья прекрасна, тибе маминька не велела купатьця, велела к братьям пробиратьця». Егибиха собаку и убила. Стали они купатьця, Егибиха с воды раньше вышла, ейну одёжу одела; Настасья прекрасна с воды вышла, вопела, вопела, плакала, плакала, всё-таки Егибихину одёжу одела. Пошли дальше, пришли к братцу. Братцы Егибиху за сестру приняли, обнимают и целуют. Стали кормить Егибиху кушаньем хорошим, а сестру кусками валящими. Стали и спать ложить — Егибиху в покое, а сестру под порог. Егибихе и платье сшили хорошо и отправили. Дома без Настасьи прекрасной еще брат рожен. Отец и мать тоже не узнали Настасью прекрасну и отправили ей коров пасти. Она села на камешок и плачет: «Солнышко ты, солнышко, што моя маминька делает?» А солнышко ей ответило: «Тёплые блинки пекёт, да горькими слезами сковороду мажот». А брат слушат. Взял он сестру и домой повёл, привёл домой: «Мамонька и татинька, это не наша сестра, что дома, а наша сестра, что коров пасти отправлена». Эту Егибиху на воротах расстреляли.
Странница
Пожилая крестьянка, родом из Каргопольского уезда. Когда я записывал сказки в Вирме от Н. М. Дементьевой, странница эта, пробираясь из Соловков, находилась в доме у Н. М. Сама предложила свои услуги, надеясь заработать, и рассказала две сказки, а третью не сумела кончить. Знает, по ее словам, и былины: Князюшка (Княгиня и старицы?), Дунай Иванович и Идолище сватается на сестре Владимира Красно-солнышка Наталье. Былин я у нее не записывал.
219
Решето
Бежало решето по дороге и остоялось на дороге. Идёт вошь по дороге. «Кто в этом городе, кто в этом тереме живет?» — «Живёт в этом городе, живёт в этом тереме явочка и булавочка». — «Возми-кось меня, вошь». Взяли вошь. Пришла щелба-щелбаночка, даваитця: «Кто в этом городе живёт, кто в этом тереме живёт?» — «Живёт в этом городе, живёт в этом тереме явочка и булавочка, и я вошь-поползуха, да блоха-попрядуха, ты кто?» — «Я щелба-щелбаночка». — «Ну иди». Потом пришел заец, потом лиса пришла, потом волк. Всех спустили. А потом пришел медведь, на решето сел, да всех и задавил.
220
Перстень
Жил старик да старуха, а у них был сын Иван. Они горазно его дрочили. Захотел он на лодке гулять, поежжать, а мать дават ему перстень с собой волшебной. Ездит: в ту сторону носит, во другу носит, прокатился, домой приехал. И на другой день поехал; пала погодушка, он здремал, перстень в воду сронил, его без персня и понесло прочь от берегу. Вышол он на остров, идёт горько плачет, попасть домой нёкак. Идёт, сидит кот, спрашиват: «Цего, молодец, плачешь?» — «Вот плачу, перстень сронил». — «Не плачь, я твой перстень достану». Кот стал веревку вить из песку. «Вот веревку совьём, море высушим...»