Северные сказки. Книга 2

Приехали на пир рано, царевич долго ни с кем из девиц не прогуливался, потом подошел к Елене; сам царь с царицей с ней поговорили. Елена уехала, царевич одарил всех девиц, искал Елену, но она уже уехала. Привез охотник Елену к отцу и уехал. Приехали мачеха и дочери. Мачеха посмотрела, что сделано с кирпичом, а глина и песок в кирпиче разобраны на две кучки. Дочери рассказывают, что на пиру было, и злятся на девицу, которая отбила у них царевича. «Хоть бы красавица была, — говорит младшая, — а то чуть-чуть только на тебя похожа». «Напрасно тебя не взяли», — говорит другая. «А и в самом деле, — говорит мачеха, — была бы Еленка, царевич-то наш бы был». «Теперь уж все, ушло дело», — говорит старик. На другой день после третьего пира к старику приехало много господ на каретах, царевич сам вошел в избу и взял Елену. Мачеха с дочерями глазам своим не верят, в себя придти не могут, что это такое значит. «Нет, уж этому-то не бывать, — говорит мачеха, — душу свою черту продам, а ее изведу, не бывать ей царицей».

Скоро царевич повенчался с Еленой; мачеха ласково живет с падчерицей, часто к ней в гости ездит и живет подолгу. Через год родила Елена сына, пошла мачеха в баню с падчерицей, вместо нее из бани послала с младенцем свою младшую дочь, а Елену превратила в оленя и спустила в чистое поле. Никто не узнал, что у царского сына жена подменена, сам царевич обманулся.

Прошло несколько времени после того, а младенец день и ночь плачет, не ест и не пьет. Был у царя пастух старик, и предложил он царю снести младенца в лес, может быть, он хоть плакать по ночам не будет. Царь согласился хоть на один день дать пастуху младенца. Взял пастух младенца и понес в лес; вечером принес его, и младенец всю ночь не плакал, а был веселый и смеялся. После этого, в которой день пастух носит младенца в лес, младенец и весел, и спит спокойно, а когда не дадут, младенец и не спит, и не ест, а всю ночь плачет. «Что за чудо, — думает царь, — надо посмотреть».

Однажды пастух ушел в лес, а царевич за ним. Сел пастух в лесу, держит младенца, царевич подкрался и смотрит. Видит царевич, что от него недалеко в лесу сидят три охотника. Вдруг показалось стадо оленей, и бегут к пастуху; прибежали близко, увидали пастуха и бежат мимо, а пастух и закричал: «Олени, олени! Есть ли в этом стаде этому дитяти мати?» Олени пробежали мимо. Немного погодя мимо опять бежат олени. Пастух и закричал: «Олени, олени! Есть ли в этом стаде мати этому дитяти?» Олени пробежали мимо. Бежит третье стадо оленей, пастух закричал: «Олени, олени! Есть ли в этом стаде мати этому дитяти?» Отделилась из стада одна оленица, подбежала к пастуху, легла на землю, пастух положил младенца к оленице, он стал молоко сосать. Накормила оленица и бросилась бежать, догонять стадо, но в это время раздался выстрел, и оленица поскакала на трех ногах; раздался другой, и оленица скачет на двух; раздался третий, и оленица упала; бросился царевич и захватил оленицу, оленица билась, билась и не может вывернуться. Прибежали охотники, прибежал и пастух. Пастух представил рожок к уху и заиграл, оленица превратилась в змею; взял пастух змею за хвост и бросил за себя, змея превратилась в россомаху и бросилась на царевича, а царевич накинул на россомаху крест, и стала Елена. Привел царь Елену, мачеха кланяется и просит простить; хотел царь всех их казнить, но Елена упросила. Приказал царь мачеху с дочерями отправить в дальнее от дворца место, и чтобы на глаза не смели больше являться, а с Еленой зажил счастливо и теперь живет.

155

Иван Несчастный

Жил на свете молодец в хате за городом. Ничего у него не было, с рук ничего не сходило, везде терпел неудачу, за то бедняка и прозвали Иваном Несчастным. «Дай-ка, — думает Иван, — пойду к царю, он бог земли, должен знать, в чем мое счастье». Сошел в город, добился до царя и говорит: «Ваше императорское величество! Вы бог земли, скажите, в чем мое счастье». Посмотрел, посмотрел и говорит царь: «Хоть я бог земли, много знаю, но в чем твое счастье, этого не знаю; выше меня есть еще Бог на небеси, тот все знает». «До того Бога высоко, туда не сходить», — говорит Иван и хотел уж от царя уйти, но в это время прибежала царская дочь (она подслушала) и говорит царю: «Что же ты, папаша, не поговоришь с ним, ты бог земли, посоветовал бы ему что-нибудь, может, счастье его в жене».

Царь осерчал на свою дочь, приказал позвать священника и повенчать свою дочь с Иваном. Священник повенчал, и царевна с Иваном переехали из царских палат в хату, а у Ивана и хлеба нет. Дала царевна Ивану несколько денег, чтобы он сходил в город, купил несколько провизии и шелку, и золота. Иван сходил, купил, жена в несколько дней вышила шелком и золотом ковер и послала Ивана в город продать ковер. Пришел Иван в рынок, купцы выскочили из лавок и спрашивают: «Что, Иван, продаешь?» — «Ковер». — «Что возьмешь?» Иван и не знает. Один купец надавал пятьдесят рублей, другой предложил сто, ковер продан был за сотню. Идет Иван домой, а навстречу ему идет старик. «Купи, Иван, слово!» — «Да денег нет». — «Знаю, что у тебя деньги есть, давай половину, и слово скажу». Отдал Иван 50 рублей, а старик и говорит ему: «При смерти будешь — не робей!»

Пришел Иван домой, рассказал своей жене про свою куплю-продажу, а жена говорит: «Ну, денег не жалей, может, слово пригодится, деньги дело наживное, а слово один раз, может быть, и продавалось».

Привыкла царевна жить светленько, и деньги прожили скоренько. Вышила она другой ковер, а Иван опять пошел на рынок. Выбежали купцы, один предложил за ковер сто пятьдесят, а другой купил за двести. Получил Иван деньги и пошел другой дорогой, чтобы не встретить старика, а старик тут как тут. Встретился с ним за городом и предлагает опять слово. «Купи, Иван, слово». — «Да денег нет». — «Давай денег половину, и слово скажу». Отдал Иван половину денег, а старик говорит: «Будешь судьей — суди ни по том, ни по другом». Пришел Иван домой, рассказал жене, а та и говорит: «Деньги дело наживное, слово иногда лучше денег пригодится». Жили светленько и деньги прожили скоренько. Вышила царевна еще ковер, и пошел Иван продавать. Выбежали из лавок купцы, и один купил ковер за триста рублей. Получил деньги и пошел кругом города, чтобы старика не встретить, а старик опять навстречу идет. «Купи, Иван, еще слово». — «Денег нет». — «Теперь у тебя денег много, а слово пригодится, давай половину, и слово скажу». Отдал Иван половину денег, а старик и говорит: «Будет у тебя сабля, поднимешь ее, но не бей». Пришел Иван домой, рассказал, а жена и говорит: «Ну ладно, и слово иногда лучше денег пригодится». Пожили светленько и деньги прожили скоренько. Есть стало нечего, жена и говорит Ивану: «Я тебя долго кормила, теперь ты меня столько же прокорми, а я опять надумаю что-нибудь».

Пошел Иван искать работы. Пришел в город, дошел до пристани, а здесь один хозяин нанимает рабочих на корабль. Иван к нему нанялся, хозяин отдал ему в задаток половину, Иван снес деньги жене, простился с ней и пришел на корабль. Подул попутный ветер, и корабли вышли в море. Долго бежал корабль, но вдруг стихло, паруса обронили и стояли целый месяц. На корабле все стали роптать, что это из-за кого-нибудь нет ветра. Один говорит: «Я десять лет служил, и беды такой не бывало». Другой говорит: «Я пятнадцать». Видит Иван, что дело не ладно, вспомнил он слова старика: «Будешь при смерти — не робей». И просил, чтобы его бросили в море. Корабельщики бросили его в море, и вдруг завеял ветер, распустили паруса, и корабль полетел. Как только бросили Ивана в море, а сын водяника схватил его и привел к отцу. А водяник с женой уже три года спорят, один говорит, что на Руси золото-серебро дороже всего, а жена говорит, что булат-железо всего дороже. Сын водяника привел Ивана и говорит: «Вот, батюшка, я привел российского человека, он знает наверное, что дороже». Друг перед другом стали спрашивать у Ивана, что дороже. Вспомнил Иван слово старика: «Будешь судьей, — суди ни по том, ни по другом», и говорит: «У нас на Руси очень дороги золото и серебро, да и булат-железо в той же цене бывает». — «Ну вот, — говорит водяник, — ты спорила, а видишь, российский человек говорит, а он все уж знает. Выведи, сынок, этого человека на корабль, дай ему от нас троих по подарку — три самоцветных камня». Сын водяника принес три самоцветных камня и вывел на корабль. Приплыл корабль в иностранную землю, сам царь выходил встречать и звать корабельных хозяев к себе в гости. Пошел хозяин к царю и взял с собою Ивана, а Иван взял с собою самоцветный камень. У царя купцов много, подвыпили купцы, и кто чем хвастается. Хозяин Ивана похвастался тем, что у него на корабле служит матросом зять царя; услыхал это царь и пригласил Ивана. Иван угощается вместе с хозяевами и похвастался тем, что жил он в море-океане, а оттуда взял такую вещь, что и цены нет. Купцы заспорили и побились о заклад, что если найдется у Ивана такая вещь, что и цены ей нет, то они должны отдать ему три корабля с товарами. Потушили все свечи, Иван достал самоцветный камень и положил на стол, так всю комнату и осияло. Все удивились и долго любовались на камень, а царь подарил Ивану саблю и сказал, что он не может оценить такой вещи. Купцы должны были отдать Ивану три корабля с товарами. Иван нанял рабочих и с кораблями благополучно прибыл в свое царство. Ночью он приплыл к городу, ввел корабли в гавань, а сам пошел в свою хату. Приходит в хату, а в хате спит какой-то молодец; он поднял саблю и хотел изрубить молодца, но ему на ум пришло слово старика: «Поднимешь саблю, но не бей». Он и опустил саблю, а жену разбудил, жена обрадовалась и стала будить молодца: «Вставай, дитятко, батюшка приехал». И стал Иван жить да поживать, а богат так стал, что и царь ему завидовал. После смерти тестя он стал царем, и не было царя богаче и добрее его.

156

Солдат доброволец

В одной деревне жил мужик, у него было три сына. Все они родились в один год — троичатами, а в ту ночь, когда они появились на свет, отец слышал голос, который говорил ему, что когда дети вырастут, то каждый из них займется своим делом, на что их Бог благословит, а узнать это они могут у колодца за деревней.

Выросли дети, отец и говорит им: «Вы, детушки, теперь выросли, пора вам и промышлять чем-либо. Вы эти три ночи ходите по очереди к колодцу, что за деревней, и там все узнаете». Пошел на первую ночь старший брат, стоит у колодца, в полночь прилетел ангел и спрашивает: «Чем ты, раб Божий, хочешь в жизни промышлять?» Долго ждал ангел ответа, но молодец молчал. «Ну, будь же ты торговым человеком, то тебе на роду написано», — сказал ангел и улетел. Пришел молодец, рассказал отцу, что было. На вторую ночь ушел к колодцу второй брат. В полночь прилетел ангел и назначил ему быть хлебопашцем. На третью ночь пошел третий брат. Прилетел в полночь ангел и спрашивает: «Чем ты, раб Божий, в жизни промышлять хочешь?» — «Я, — говорит молодец, — хочу служить батюшке-царю, хочу идти в солдаты». — «Бог тебя благословляет на эту службу, служи верой и правдой. А за то, что ты знал, что выбрать, ударься молодец о землю». Ударился молодец о землю и стал оленем, бегал, бегал молодец оленем, выбился из сил и пришел к колодцу. «Был олень, стань молодец рысью!» — говорит ангел. Молодец превратился в рысь. Побегал, устал. Ангел сказал: «Был молодец рысью, будь соколом!» Стал молодец соколом. Летал, летал, устал, ударился о землю и стал молодцем. «Вот, когда тебе нужно будет быть чем-нибудь, ты ударься о землю и будешь оленем, рысью и соколом», — сказал ангел и улетел. Пришел домой молодец и говорит отцу: «Я, батюшка, надумал в солдаты идти, и ангел меня благословил». — «Ах, дитятко, плохо ты надумал, да теперь уж дела не изменить. Верно, Богу так угодно». Был рекрутский набор, и молодец добровольно пошел в солдаты. В то время была война, он прямо и попал на войну. Война была удачна, царь победил неприятеля и стал мир заключать. От своего царства царь с войском ушел далеко, а когда все цари собрались на собрание, то все были в коронах, а наш царь один без короны, корону дома забыл, в собрание без короны не пускают. И предложили ему достать корону в девять дней, если достанет корону, то всю землю, которую прошел в год и завоевал, отдадут ему, а если короны не достанет, то ничего не дадут, а если хочет, то снова с войском может воевать. Опечалился царь, как достать корону в девять дней, когда целый год уж шел с войском в чужую землю, но все-таки объявил по войску, не может ли кто достать корону. Пришло утро, день и наступил вечер; вечером приходит к царю солдат и говорит: «Я, ваше императорское величество, достану корону в девять дней». Обрадовался царь и говорит: «Если достанешь, то я дочь свою за тебя замуж выдам, и после меня ты царем будешь». Написал царь письмо своей дочери, и солдат отправился. Вышел в поле, ударился о землю и стал оленем, и побежал; когда устал, стал рысью, потом соколом и в три дня долетел до своего царства.

Отдал царской дочери письмо, а та отдала ему корону. Через три дня он опять уж был у царя и отдал ему корону, все подивились и ходили смотреть на солдата. Царь стал заключать мир, а солдата приказал с почестями везти в свое царство и нарядил в провожатые ему трех генералов. Повезли генералы солдата, но им наскучило, да и низко показалось служить простому солдату, и задумали они его убить. Слышал солдат разговор генералов, что убить его хотят в том месте, где близ дороги будет озеро. Подъехали к озеру, посматривают генералы друг на друга, один и говорит солдату: «Иди, принеси нам из озера воды, ты еще солдат, а мы генералы!» Солдат стал собираться выходить из кареты за водой, а один генерал достал ружье. Солдат бросился из кареты на землю и стал оленем и к озеру; прибежал к озеру и слышит в него стреляют, он и бросился в озеро, но лишь только ударился об воду, стал молодцом; а на его беду у этого берега плавал внук водяника, он схватил его и унес в глубину. Генералы посмотрели, посмотрели на озеро, видят, что ни олень, ни солдат из озера не выходят, и порешили ехать дальше; когда ехали, дорогою согласились одного генеральского сына женить на царской дочери, а когда он женится, царство разделить на три части.

Принес внук солдата к деду: «Дедушка, я российского человека поймал и принес к тебе, что ему делать?» — «А пусть он гуляет с тобой, а ты учись у него, он многое знает». Пошел гулять солдат с внуком. Внук все показал. Солдат и говорит: «У нас на Руси больше диковинок есть. Смотри, я повернусь оленем», — ударился о землю и стал оленем. Походил немного и опять перевернулся солдатом. Внук и пристал к нему: «Научи да научи». «Наука даром не дается, — говорит солдат, — ударься о землю». Внук ударится и оленем не перевернется. «Экой ты какой! Не можешь и о землю удариться! Ты вот этак». Возьмет солдат его в руки, бьет головой о землю, шиплет, рвет, ребра посчитает, тумаков надавает, а все ничего не выходит. «Этого не можешь сделать, — говорит солдат, — завтра другое увидишь, может, и сделаешь». На другой день опять пошли, солдат перевернулся рысью, походил немного и перевернулся в солдата. Внуку захотелось сделаться рысью, но ничего не выходило, только солдат еще покрепче пощипал, порвал, ребер посчитал и тумаков надавал. На третий день солдат перевернулся соколом. Внуку тоже захотелось быть соколом. Солдат опять пощипал его, порвал, ребер посчитал и тумаков надавал, но внук еще просил повернуться солдату соколом, солдат говорит: «Пойдем на мелкое место, может, ты там и сделаешь». Вышли на берег, солдат перевернулся соколом, вмиг выклевал глаза у внука и сам улетел. Вылетел солдат из озера и полетел в свое царство. Когда он прилетел в город, то в это время у царя дочь выходила за генеральского сьша, и назавтра был назначен пир, и все, кто пожелает, могли идти к царю в гости.

Солдат переоделся нищим и тоже пошел на пир и сел с нищими. Царевна с женихом прогуливается, подойдет к столу и спрашивает: «Не слыхал ли кто, как солдат мог корону скоро достать?» Никто ничего не отвечает. Подошла она и к нищим и спросила. Встал один нищий и говорит: «Я его не видал и про него ничего не слыхал, а сам в старину так делал: перевернусь оленем и бегу, перевернусь рысью и тоже, перевернусь соколом и лечу». «А теперь можешь?» — спрашивает царевна. «Могу!» — говорит солдат. Вышел солдат на улицу и перевернулся в оленя, рысь и сокола, народ дивился. Вот царевна и говорит отцу: «Вот, батюшка, он и нашелся!» Честным пирком да за свадебку. Повенчались, и стал солдат поживать, а после и царем был, с ним и воевать никто из царей не смел.