Сейчас и навсегда

— Нельзя заходить в дом мужчины, — кричал он, оглядывая комнату, вероятно, размышляя об этом пистолете.

— Похоже, твоя охрана не на работе, — сказал Данте. — Блин, мы могли бы быть русскими, как вчера вечером с Хоссом.

Наш отец подошел к боковой стойке и налил себе два пальца бурбона. Проведя рукой по седым волосам, он опорожнил стакан и швырнул его о стойку. — Я же говорил тебе забыть о Хоссе.

Данте продолжил: — Это были не русские. Хосс пытался нас обмануть.

— Что? — спросил отец, изображая удивление. — Тогда я надеюсь, что ты, черт возьми, убил его.

— Ты хочешь, чтобы мы убили его за то, что он выполнил твой приказ? — я спросил.

— Что, черт возьми, ты говоришь? — он сел на одно из кресел и откинулся назад. — Я не приказывал ему лгать.

— Ты не делал этого лично, — сказал я. — Точно так же, как ты лично не пытался убить Жасмин Реннер.

Телефон в моем кармане завибрировал, но я не собиралась прерывать этот разговор.

Отец раздраженно выпустил воздух. — Никто не пытался ее убить, — он выпятил подбородок. — Теперь у тебя есть жена. Думаешь, она смирится с твоей коллекцией бродячих?

— Не твое, черт возьми, дело, что происходит в моем доме.

— Вот почему я не ухожу в отставку. Ты слабый, — он усмехнулся. — Ты позволяешь этим шлюхам водить тебя за член. Сначала Джози, а теперь и смуглая девочка.

Мое кровяное давление достигло опасно высокого уровня. — Мою жену зовут Каталина. Единственный, кого ведет его член, — это ты.

Он поднял подбородок. — Ты собираешься трахать бродягу теперь, когда она подросла? — он засмеялся. — Не знаю, почему тебе не нужны молодые. Они такие тугие, что кажется, что твой член может отвалиться, а то, как они кричат… — его глаза сузились. — Может быть, вы все могли бы спать в одной постели.

— Ты чертовски противен, — честно сказал я. — Я пришел сюда, потому что знаю, что ты стоял за нападением на Жасмин, и говорю тебе остановиться.

Наш отец стоял. — Ты говоришь мне, — слюна полетела с его губ. — Ты не можешь мне говорить ни хера. Я все еще капо. Я просто злюсь, что мой человек получил травму. Этот чертов охранник должен был быть вне себя. Он облажался.

— Ты не отрицаешь свою причастность, — его последняя фраза запомнилась. — Почему ты пытаешься навредить Жасмин?

— Нет. Я не отрицаю этого. Чтобы ты был капо, тебе нужно стереть со своих долбаных ботинок остатки бродяги. Вместо этого ты отправляешь ее в частный колледж, — его громкость возросла. — Это показывает твою слабость. Это на виду, Дарио. Никто не будет следовать за слабым человеком, — он посмотрел на Данте. — Может быть, тебе стоит стать капо, когда я буду готов уйти в отставку.

Мой телефон снова завибрировал.

Данте стоял статный; его губы сжались.

Проигнорировав телефон во второй раз, я сделал шаг к отцу. — Капо — мое право по рождению. Я скажу тебе еще раз: Жасмин запрещена. Когда я найду твоего человека, я убью его сам. Никто ее, черт возьми, не трогает.

Сев обратно, наш отец засмеялся. — Все пошло не так, как ты думал, — он смотрел на меня. — Ты думал, что этот союз даст тебе силу. Сделано наоборот. Я говорил с Роригесом.

— О чем?

— Я сказал ему, что ты не возьмешь на себя управление. Я оставался ответственным за семью и решил пойти в другом направлении.

— В каком направлении?

—Мне нужно больше продукции за меньшие деньги, — он пожал плечами. — Мы приняли одну из их шлюх в обмен на первую часть сделки. Я предложил одного из наших для новой сделки. Сын Роригеса проявил к ней интерес — думает, что получит ее, но я обещал ее Эррере. У него есть солдат, который заинтересован.

Эррера. Ни в коем случае мы не будем вести с ним дела. — Кого ты предложил?

— Ты, черт возьми, не слушаешь? — отец закричал. — Твою бродягу.

Жасмин.

— Мы не ведем дела с Эррерой. Никто не может получить Жасмин.

— Черт, она несущественна — небольшая цена за новый союз. Ты, черт возьми, не научился ничему из того, что я тебе показывал, — его громкость возросла. — Способ сохранить контроль – это продемонстрировать силу. Эррера обладает реальной властью. Роригес еще этого не знает, но мы изменили наш альянс. Его люди придут забрать заблудшего, а твои дяди встречают само лет, — отец засмеялся. — Роригес получит сообщение.

— Его люди? — я спросил. — У Эрреры?

— Семья твоей жены. Это будет их последняя поездка.

Он обманывает Роригеса.

Прекращение нашего союза.

— Что это будет значить для моего брака и моей жены? — я спросил.

— Блин, держи ее или отпусти. Ты мог бы трудоустроить ее в Изумрудном клубе. Она приятна для глаз, если тебе нравится такой вид.

Рукоятка ножа попала мне в руки.

То, что я сказал Каталине, вспомнилось мне. Каждый нож живет своей жизнью. Очень важно чувствовать себя в безопасности, держа ручку в руке.

Это было чертовски безопасно.

Глава

Двадцать пять

Каталина

Арио не ответил ни в первый, ни во второй раз, когда я позвонила. Следующий мой звонок был Джованни. Он ответил после первого звонка.

— Мэм?

— Где Дарио? Я дважды пыталась ему позвонить, но он не отвечает.

— Мы в многоквартирном доме мистера Лучано.

— Дарио? Вы здесь.

— Нет, мэм, — ответил Джованни. — Мистер Винсент Лучано.

Я не знала, что у него есть квартира. — Это здесь, в городе?

— Да. Два мистера Лучано поднялись наверх около двадцати минут назад.

— Мне нужно передать сообщение Дарио.

Джованни сказал: — Я могу…— его голос понизился. — Дерьмо. Они только что вышли из лифта.

— Все ли в порядке?

— Мэм, мне нужно идти.

— Пожалуйста, попроси его мне перезвонить.

— Хорошо.

Я отключила звонок. Присев на одно из шезлонгов, я уставилась на свой телефон, желая, чтобы он зазвонил. Мои мысли были наполнены сценами последних двух месяцев. Я никогда не ожидала, что испытаю такие сильные чувства к мужчине, которого недавно встретила. Я не могла отрицать, что мои чувства были там. Я знала, что Дарио мог быть безжалостным человеком, как и сказал Армандо, но это был не тот человек, которого я знала.

Что, если, рассказывая ему о своей семье, я обрекала свою семью на смерть? Могу ли я воспользоваться этим шансом? Может ли моя семья причинить вред моему мужу? Или он убьет их?

Закрыв глаза, я вспомнила терпение Дарио в наших занятиях любовью. Мое сердце сжалось при мысли о его ласках, поцелуях и услугах. Я знала, что мое тело будет принадлежать ему, но никогда не ожидала, что ему будет принадлежать и мое сердце.

Я не хотела выбирать между картелем и семьей.

Что это вообще за выбор?