Сфера: Один в поле воин

Я присел над парнем и попытался приживить ему назад ухо, приставив его к тому месту, где оно раньше росло и, концентрируя, бл*ть, слова искренней благодарности к богине Каннон, засунувшей меня в это женское тело.

Моя поплывшая в мужских объятиях и раскрасневшаяся от приятных поглаживаний ловеласа идиотка-сестра, тем временем пришла в себя, присела на кровати и удивленно хлопала ресницами от вида пятен крови на крови и на руках младшей сестры.

— Что происходит? Ты убила его? — прижав руки к груди, испуганно прошептала она.

— Куда там! Просто случайно оторвал твоему любовничку ухо. Блин, не хотел этого, как-то само вышло, — на секнду забыв, что нужно выражаться от женского лица, объяснил я.

— Сестра, ты исцелишь его?

— Да пытаюсь. Блин, как наполнить этот… внутренний колодец благодарностью к Богу? Ни хера не выходит. У меня одни нецензурные выражения на уме.

Часть сказанных мной слов опять не перевелась, и выражения недоумения на лице Виолетты подсказало, что ждать от неё помощи в вопросах магии не стоит. Я отбросил попытки что-то там концентрировать в себе. Раз не умел я этого делать, не было смысла и пытаться, и попробовал использовать заклинание лечения из «Сферы». Я не попробовал его сразу, потому что оно звучало совсем странно. Тут вроде лечат «божественным чудом», а я влезу со своим «Стихия воды: лечение». Но, как ни странно, мое заклинание подействовало. Я прямо почувствовал, как в груди вспыхнул жар, тело тряхнуло от пробежавшего по спине холодка, и от сердца к кончикам пальцев руки прокатилась волна тепла.

Моя энергия вылилась за пределы тела и разлилась слабым голубоватым свечением по телу эльфа. Приставленное к голове ухо стало на глазах приживляться и вскоре выглядело, как новенькое. На месте разрыва тканей даже шрама не осталось. Вот какой я молодец! Моя магия оказала общее лечащее действие, и это выглядело совсем, как в «Сфере». Сходство с игрой почему-то успокаивало. Оно заставляло легче относиться к новым реалиям и воспринимать их, как новую интересную игру.

Я перевернул парня на живот, спустил штаны на ягодице и удовлетворенно отметил, что следы ранения на его, порванной медведем жопе тоже испарились. Одним словом, магия! Слава великому мне. Фух, значит, я стартую здесь не с нуля. Жить можно. Мне сразу стало интересно, что еще из списка известных мне заклинаний я смогу сейчас активировать, и какой у меня запас маны? Будет лучше, если я займусь экспериментами где-нибудь в уединенном месте. Не хотелось травмировать ранимую психику сестры. Столько вопросов! Сколько маны осталось, как быстро она восстанавливается и вообще, сколько у меня очков силы и жизни?

Блин, как же неудобно, когда характеристики не высвечиваются понятными цифрами. Ну, ничего, потихоньку разберусь. Всё же это первый день в новом мире. Начало в любом случае лучше, чем оказаться с голой жопой на мерзких болотах «Сферы», жрать там лягушек и отбиваясь от бесконечных полчищ комаров, да и компания милой, любящей сестрички, своя комнатка, статус жрицы и мирный, уютный городок с гильдией авантюристов — дают приятный, легкий старт. У меня есть время во всем разобраться и адаптироваться. Чего еще желать новичку? Будем разбирать. А насчет женского скина? Пусть я и не считаю это бонусом, а скорее минусом, может, он тоже мне в будущем пригодится. Рано делать выводы. Может мужчины тут в принципе магией владеть не могут, вот поэтому и возникло ограничение при выборе тела. Как ни крути, а выводы делать рано.

Я привел пощечинами в чувство испачкавшего мне пол эльфа и чуть ли не пинками выгнал его из комнаты. Удивленно, потрогав исцеленное ухо и заживший зад, он не стал особо упираться и покинул гостиницу, вытряхнув из заплечного рюкзака на пол, обещанную в качестве вознаграждения за лечение дичь.

После ухода лопоухого пациента в комнате воцарилась тишина и покой. Сестра потянулась к ведерку с водой в углу и промочив в нем свой дырявый носок, извлеченной из скромного узелка, принесенного с собой, принялась протирать пятна крови на полу. Когда она закончила и присела на стул, я услышал громкое урчание её пустого желудка. Виолетта поморщилась, невольно схватилась рукой за живот, но тут же скрыла свои страдания за натянутой улыбкой.

— Ты ведь голодная? — спросил я.

Она смущенно опустила глаза в пол и медленно кивнула головой.

— Хорошо, тогда давай покушаем! — объявил я.

— Извини, что доставляю тебе проблемы, — явно переживая из-за возможных расходов, промямлила рыжеволосая девушка.

— Не переживай, всё будет хорошо, — подбодрил я, доведенную нищетой до отчаяния сестру.

— И за эльфа прости. Я не знаю, что на меня нашло, но я не смогла ему сопротивляться. Мне было так приятно от его прикосновений, что я даже позабыла о боли в животе.

— Еще бы, — усмехнулся я и тут же заткнулся, заметив побагровевшее от стыда лицо девушки.

Блин, какой же я невнимательный. Мы проговорили с Виолеттой с утра до самого обеда, а я так и не предложил ей перекусить. До прогулки по городу, где пекари заманивали покупателей запахом свежей выпечки, я голода вообще не испытывал. Лишь после беготни в храм и переживаний из-за магии и за сестру у меня тоже появился небольшой аппетит. Известная истина — сытый голодному не товарищ, вот я и не замечал страданий сестры. «Извини, Виолетта, я исправлюсь», — подумал я, а сам поискал глазами, где бы в крохотной комнатке могли быть спрятаны мои сбережения.

Я решил обследовать небольшую тумбочку, в которой хранились все мои скромные пожитки, и обнаружил там пару таких же, но меньших по размеру и еще более изношенных мантий, стертые и стоптанные до дыр кожаные сапоги и один небольшой мешочек, на дне которого валялись несколько монет с круглым отверстием посередине. Одна монета, покрупнее, была из светлого металла, остальные пять из металла темно-рыжего цвета. По аналогии с игрой, я посчитал светлую монету серебряной, а монетки поменьше — медяками, но без помощи сестры разобраться в их реальной ценности не представлялось возможным.

Разложив кругляшки на ладони, я попросил Виолетту рассказать мне, какими богатством я владею. Похоже, моя сестра действительно было очень добрым и простодушным человеком. Её не возмутила и не смутила моя просьба разъяснить всем понятные вещи. Может, она думала, что из-за жизни в храме Ризольда и вправду не знала цену деньгам? В любом случае, я был ей очень благодарен за терпение, ведь мне приходилось расспрашивать, буквально, обо всем. Вплоть до того, куда тут ходят в туалет. Она рассказала мне все, что я попросил, и выходило следующее — в Королевстве Латор ходило целых четыре вида монет из разных металлов. От мелочи к более ценным монетам — это была медь, серебро, золото и орихалк.

Золото и орихалк внешне очень похожи, но последний являлся очень редким магическим металлом и излучал после выплавки заметное фиолетовое свечение. Орихалковые монеты были очень редки и в основном хранились в Королевской казне и в сокровищницах самых богатых и влиятельных Герцогов. Такая монета стоила сотню золотых. В общем — орихалк огромная ценность. Предметы снаряжения или украшения из него являются ценнейшими артефактами и оцениваются ещё дороже, чем сам орихалк в монетах, равный по весу.

Зачем-то Виолетта уделила дорогущему и редчайшему металлу, которого мне не видать, как своего носа, особенно много внимания. Вскоре я понял, почему именно. Завершая рассказ об орихалке, она задрав нос похвасталась, что однажды видела кольцо и подвеску из магического металла.

— Где это? — спросил я, понимая, что Виолетта ждет расспросов, чтобы похвастаться еще.

— На балу у маркграфа Южного Гринвальда в его столице.

Боже, какие нелепые вещи радуют эту пустую рыжеволосую головку! Хвастаться тем, что просто видела редкое сокровище в чужих руках. Или она хотела увидеть мою зависть и восхищение от слов «маркграф» и «бал»? Наверное, это было даже трёхударное комбо: «бал», «маркграф», «столица». Я, по ожиданиям сестрицы, видимо, должен был упасть на пол и биться в конвульсиях от завести, но ничего этого я не сделал и она разочарованно продолжила: