Сфинкс

Он включил воспроизведение. Последовал такой диалог:

Беляев: На даче вы были один?

Антон: Да. Я уехал из города, потому что... Вы понимаете, смерть отца... Мне не хотелось оставаться в той квартире, да и звонками доставали. На даче я сидел, пил водку...

Беляев: Вы были пьяны?

Антон: Нет. Выпил с полбутылки, но не брало... Я сидел на втором этаже, и вдруг вошли трое, из них я узнал только старого друга отца, Левандовского Илью Владимировича... Его координаты нужны?

Беляев: Дадите позже. Сейчас подробно опишите тех двоих.

Антон: Одного из них вы видели на даче... То есть труп видели. Его застрелили на моих глазах... Ну, тот, без двух пальцев на левой, кажется, руке... Второй... Высокий, представительный, импозантной внешности... На актера похож, на того, что Бонда играл в "Золотом глазе". Этот... Бонд, будем его так называть, ни слова не произнес. А беспалый принялся меня расспрашивать.

Беляев: О чем?

Антон: Будто бы Левандовский передал отцу египетский экспонат, кинжал, что ли... Не помню. Они хотели его забрать. Я ответил, что квартиру нашу ограбили и взяли все ценное, кинжал, наверное, тоже. Потом вошел молодой человек в очках, также мне незнакомый. Он сказал, что ищет сына профессора Калужского... Я и рта раскрыть не успел, как ворвались трое с автоматами. Они требовали у молодого человека какую-то дискету и пароль. Он их грубо послал. Тогда тот из них, что был постарше, сказал, что сейчас нас будут расстреливать по очереди и начнут с меня. Я, конечно, напустил в штаны... И тут снизу послышались выстрелы. Эти парни... Они не то, чтобы напугались, но растерялись как-то. Бонд выбил у главаря - ну, того, что угрожал расстрелом, - выбил у него из рук автомат и застрелил беспалого.

Беляев: Вы утверждаете, что видели, как он выстрелил в безоружного человека, в одного из тех, с кем приехал, хотя рядом находились двое вооруженных людей?

Антон: Не знаю. Я испугался очень... Может, он стрелял в налетчика, но промахнулся.

Беляев: Что было дальше?

Антон: Много стрельбы. Из дверей кто-то палил, меня ранили... Бонд выскочил на балкон, Левандовский упал в кресло... Я не соображал, что происходит. Потом завыли милицейские сирены, и появился Бонд. Он уволок с собой Левандовского.

Беляев: Что значит "уволок"? Поясните. Левандовский был ранен?

Антон: Не знаю. Бонд поднимал его из кресла, что-то говорил насчет того, что надо торопиться. Левандовский ответил, что он, мол, не преступник, и милиция ему не страшна. Тогда Бонд сказал "вы нужны мне", он почти силой утащил Левандовского.

Беляев: Он сказал "вы нужны мне"? Так и сказал?

Антон: Да вроде бы...

Кондратьев выключил диктофон.

– Это все?
– приподнял брови Генрих Рудольфович.

– Нет, допрос длился дольше. Но остальное - мелкие детали, пережевывание одного и того же.

– И что прикажешь с этим делать?
– Бек опрокинул очередную рюмку виски.

– Разве не любопытные факты?

– Мне кажется, что на два вопроса они не дают ответа. Кто перестрелял моих людей и где Градов?

– Подождите.
– Кондратьев поднял руку.
– Есть ещё одна пленка фрагмент допроса Левандовского.

– Столь же полезный?

– Послушайте...

Полковник зарядил диктофон новой кассетой, перемотал ленту.

Беляев: Он представился вам как Мищенко?

Левандовский: Да, Мищенко Владимир Геннадьевич, старший научный сотрудник музея. Так он назвался в машине, перед тем как мы с ним и с Костровым поехали за стилетом на дачу Калужского.

Беляев: Сотрудник какого музея?

Левандовский: Научно-исследовательского музея имени Щусева.

Беляев: Но ведь это архитектурный музей. Вас не удивило, что его сотрудник проявляет интерес к древнеегипетскому стилету?

Левандовский: Но ведь это не узкопрофессиональный интерес. Костров сказал, что Мищенко - его старый знакомый, которому он хочет показать стилет... А какому музею Костров хотел подарить стилет, я не знаю.

Беляев: Гм... Ну, хорошо. По нашим сведениям, когда Мищенко пытался увезти вас с дачи после перестрелки, вы отказывались ехать с ним. Правильно?

Левандовский: Да.

Беляев: А потом Мищенко сказал: "вы нужны мне". Что он имел в виду?

Левандовский: Сначала я не понял. Он силой втолкнул меня в свою машину...

Беляев: Какая у него машина?

Левандовский: Иностранная. Я в них не разбираюсь... Цвет вроде бы коричневый... Номера я, разумеется, не запомнил.

Беляев: Так. О чем вы говорили в машине?

Левандовский: Мищенко расспрашивал меня о том, что произошло на даче. Эти события его, знаете ли... Да они кого хотите перепугают до полусмерти. Но что я мог ему сказать?

Беляев: А о стилете вы не говорили?

Левандовский: Немного. Ему, как вы понимаете, было не очень-то до стилета, да и мне тоже.

Беляев: А что, этот стилет представляет значительную ценность?

Левандовский: Да нет... Костров купил его в Каире за сорок фунтов... Думаю, если бы Мищенко увидел его, сразу понял бы, что эта вещь не для музея. Я говорил Кострову, что предлагать такую вещь музею не стоит, но он, видимо, хотел узнать и мнение Мищенко. Он был дилетантом, Костров. И очень ему хотелось, чтобы в музее демонстрировался его дар. Вот... А потом Мищенко довез меня до дома и уехал.

Кондратьев остановил запись и посмотрел на Бека.

– Значит, Мищенко Владимир Геннадьевич...
– протянул тот.

– Да, - кивнул полковник.
– Только вот в чем загвоздка. Научного сотрудника с такой фамилией в музее имени Щусева нет. Более того, из всех проживающих в Москве Мищенко лишь двое Владимиров Геннадьевичей, и оба не подходят ни по возрасту, ни по описанию.

– Ты пришел мне загадки загадывать?
– разозлился Бек.

– Мы знаем не так уж мало, - сказал Кондратьев.
– Знаем, что лже-Мищенко - парень не промах. Знаем, что он оказался на даче в то самое время, что и Градов, и принял активное участие в перестрелке. Если это случайное совпадение, я съем свою парадную фуражку... Мы располагаем подробным описанием внешности лже-Мищенко. Со слов Антона и Левандовского составлен фоторобот - в основном стараниями Антона, Левандовский сильно путался. В общем, если мы его найдем, он доставит вам Градова на тарелочке с голубой каемочкой.

– Но они вроде ехали за каким-то стилетом.

Полковник пожал плечами.

– Да, за какой-то дребеденью ценой в сорок фунтов. Ежу понятно, что это предлог, а организовал все лже-Мищенко. Недаром он потом трудился вешать лапшу на уши Левандовскому! Перетрусил, ха! Да если бы перетрусил, удрал бы сразу, позабыв и о Левандовском, и о маме родной! Разве трусы ведут себя так, как он на даче?

– А зачем он вообще потащил с собой на дачу Левандовского и этого... Кострова?

– Кто его знает, какие у него были соображения... На пустом месте гадать, конечно, можно, но это занятие скорее для астрологов.

– Ладно... Иди пока, а пленки оставь, послушаю на досуге. Кстати, Беляев - твой человек?

– Нет, - с сожалением в голосе ответил полковник.
– Мой человек только сделал копии записей.

– Понятно... Такая работа тем более нуждается в вознаграждении... На секретере два конверта. Тебе потолще, ему потоньше.

– Спасибо, Генрих Рудольфович, - денежная тема, как правило, заставляла полковника смущаться.

– А что по отпечаткам пальцев?
– спросил Бек напоследок.