Сфинкс

– Василий Тимофеевич? Курбатов говорит.

– Какого черта? Я приказал вам или подохнуть, или убраться из Москвы.

– Василий Тимофеевич, получена чрезвычайно ценная информация. Проект спасен.

– Что?!

– Это правда. Я не стал вас обнадеживать, не зная, сработает ли моя авантюрная страховка, а она сработала. Теперь у нас есть все, а у англичан ничего. Я видел материалы, они подлинные... Но доставивший их человек требует огромного вознаграждения.

– Обещайте ему все, чего он хочет.

– Он соглашается говорить только лично с вами.

– Мм... А откуда он узнал обо мне?

– От меня. Я полагаю, это не имеет значения, ведь он будет устранен...

– Да, вы правы... Я и сам хочу поговорить с ним, убедиться... Кто он такой?

– Весьма высокопоставленная персона. Вы знаете его в лицо, и будете удивлены (очень удивлены, добавил про себя Курбатов).

– Когда и где состоится встреча?

– Первый вариант, если он вас устроит - через час, на пятом километре к востоку от того места, где раньше был внешний пост охраны "Террариума". Резервный...

– Не надо резервный, я буду там.

– Василий Тимофеевич, важно, чтобы вы приехали один. Этот человек...

– Безусловно! Спугнуть его?! Лимиты глупости исчерпаны!

– Еще нет, - сказал Курбатов коротким гудкам и повесил трубку. Настроение его поднялось. По дороге он купил целый блок "Мальборо", курил, насвистывал арию из оперетки; улеглась даже ноющая боль в руке.

Он прибыл на пятнадцать минут раньше срока. Место было выбрано удачно, машины здесь проходили редко. Курбатов переложил "вальтер" из внутреннего кармана в боковой.

"Волга" генерал-лейтенанта показалась из-за поворота точно в назначенное время. Обычно Никитин ездил на "Мерседесе", но на этот раз предусмотрительно сменил автомобиль. Он сам сидел за рулем, кроме него в машине никого не было. Одет он был в темный цивильный костюм.

Выйдя из своей машины, Курбатов облокотился на раскрытую дверцу. "Волга" затормозила, генерал-лейтенант тяжеловесно выбрался из салона.

– Где же ваш человек?
– спросил он, позабыв о приветствии.

– Его нет, Василий Тимофеевич.

– Вижу, что нет... Опаздывает?

– Нет, не опаздывает. Его не существует. Я выдумал его, чтобы исполнить смертный приговор...

– Что вы мелете?
– Никитин отступил к машине.

Курбатов выхватил пистолет и выстрелил. Пуля попала в грудь генерал-лейтенанта, удар отбросил Никитина назад. Курбатов выстрелил ещё дважды - в грудь и в голову. Тело генерал-лейтенанта повалилось на дорогу возле левого переднего колеса "Волги".

Вновь небрежно насвистывая, Курбатов спрятал пистолет, сел в "Жигули", развернулся и поехал в Москву. По пути он остановился у мусорных контейнеров на окраине и выбросил оружие.

13

Дверной звонок не работал, Курбатов постучал. Через долгую, очень долгую минуту послышались шаги. Тот, кто был за дверью, заглянул в глазок. Загремели засовы.

Перед Курбатовым стоял сухопарый мужчина лет пятидесяти, с седой шевелюрой и водянистыми глазами, одетый по-домашнему в рубашку и тренировочные брюки.

– Заходите, Алексей Дмитриевич, - буднично пригласил он.
– Чаю, кофе?

– Да пожалуй, выпью кофейку, - Курбатов прошел в однокомнатную, небогато обставленную квартиру.

Эта квартира и этот человек, Виктор Петрович Стасов, были стратегическим резервом Курбатова. Создавая такой резерв, он надеялся, что воспользоваться им не придется никогда. И вот - пришлось...

Курбатов устроился за кухонным столом, а хозяин принялся варить кофе. Алексей Дмитриевич не торопился с разговором, он отдыхал. С наслаждением выпив первую чашку, Курбатов наконец задал вопрос:

– Сколько у меня там всего денег, Витя?

– Триста семьдесят пять тысяч долларов, Алексей Дмитриевич, - с готовностью рапортовал Стасов.

– Я забираю триста... Семьдесят пять - твои.

Стасов молча кивнул. Их взаимоотношения не позволяли ему спрашивать о том, о чем не говорит сам Курбатов.

– Кроме того, - продолжал тот, - мне срочно нужен паспорт с английской визой на чужое имя - русское - и билет на ближайший рейс в Лондон.

– Ближайший?

– Как будет готов паспорт... Так, дальше. Мой уровень владения английским не таков, чтобы выдать себя за англичанина, так что в Лондоне мне понадобятся документы якобы давно натурализовавшегося иммигранта.

– Легендированные?

– Нет, это слишком долго, а я очень спешу. Просто пристойная фальшивка для бытовых нужд... И придумай, как мне затем из Лондона попасть в Америку.

– Последнее - самое трудное... Но сделаем, - заторопился Стасов под пасмурным взглядом экс-генерала.
– Вы повезете деньги с собой?

– Да.

– Будьте осторожны. Такая сумма наличными - опасный груз.

– Это уж не твоя забота, Витя... Налей-ка ещё кофе.

14

После вчерашнего разламывалась голова. Волынов не привык много пить, и целая бутылка виски "Джек Даниэльс" отравила его, но он нуждался во встряске. Тучи сгущались. Он это чувствовал, он это знал. А тут ещё внезапное отстранение от работы под явно надуманным предлогом и столь же внезапное возвращение на службу...

Телефонный звонок вызвал всплеск головной боли. Волынов, он же Роберт Ингрэм, застонал, сбросил одеяло и нащупал трубку в предрассветном полумраке.

– Хелло, - буркнул он.

– Доброе утро, сэр, - раздался в трубке мужской голос с сильным акцентом.
– Очевидно, я говорю с мистером Уайтхедом?

"Уайтхед" означало срочную встречу у входа в паб "Буллз Хед", Лонсдейл-Роад, 373. Волынов посмотрел на часы.

– Вы ошиблись, - ответил он.
– Мистер Уайтхед здесь не живет и никогда не жил.

Если бы он сказал "вы ошиблись номером", это переводилось бы как "встреча невозможна, связь по каналу-2". Просто "вы ошиблись" значило "я приеду", а "никогда не жил" - будьте предельно внимательны, возможна слежка, отмена встречи по оговоренному сигналу. А вот "видимо, вы набрали неверный номер" означало бы провал... Но Волынов не оценивал ситуацию столь трагично.

Положив трубку, Волынов встал с постели, проглотил три таблетки аспирина. Интересно, как он будет вести машину в таком состоянии... И ещё интереснее - "Уайтхед", экстренный пароль для критических ситуаций. К нему не прибегали ещё ни разу...