Сгорая в твоих объятиях

Даже чересчур.

– Юл, – зашипела Эжени.

– А ваше приглашение, оно на какое количество лиц рассчитано? – вопросила Юлисса вкрадчиво.

– Столько, сколько я захочу привести с собой, – взгляд Дэсмонда, внимательный, оценивающий, скользнул по роскошной груди, обтянутой форменной голубой блузкой с двумя верхними пуговицами, расстегнутыми вопреки правилам. – Главное, чтобы они соответствовали нашему кругу.

– Как удачно, что я соответствую! То есть любое, да?

Дэсмонд кивнул.

– Ой, а давай Али твою возьмем, а? – не унималась Юлисса. – Полнолуние ещё не завтра, чего ей дома сидеть да мхом зарастать? Вы же не против, Дэсмонд? И Эжени будет спокойнее с нами. Я вам могу гарантировать, что притащу её, даже если она откажется. Ой, а у вас какие-нибудь друзья холостые, симпатичные есть, ну, примерно как вы? А то мы тут девушки гор-р-рячие, но одинокие.

Провалиться бы в подвал. Обратиться бы стаей снежинок и раствориться за окном.

Ведь почти забыла.

И ещё коллега бесцеремонная.

– Дэсмонд, выйдешь – направо за угол дома, на торце здания крыльцо. Там поговорим, – Эжени встала со стула, повернулась к Юлиссе. – Раз уж ты сюда пришла, подмени, пожалуйста, – процедила сквозь зубы.

– Конечно, дорогая, – Юлисса проводила плотоядным взглядом Дэсмонда. – Слушай, где ты такого жаркого парня откопала, а? Скинь адресок, я тоже схожу, покопаюсь, может, там и на мою долю найдётся? У меня и лопата есть.

– Боюсь, если ты найдёшь себе кого-то похожего, у вас обоих случится перегрев.

Дэсмонд дожидался терпеливо возле заднего крыльца, с интересом исследовательским, туристическим почти разглядывая обшарпанного вида кирпичную пятиэтажку, ряд окон над козырьком, увенчанным тяжелой шапкой снега.

– Ты не мёрзнешь? – спросил, едва Эжени прикрыла за собой массивную железную дверь и спустилась по ступенькам на дорожку.

– А ты?

– Нет. Но в пальто уютнее. Человеческая привычка.

– Какого… лешего ты следил за мной? Зачем приперся ко мне на работу?

– Подумал, что ты вряд ли станешь выгонять меня и скандалить прилюдно, – невозмутимо пожал плечами Дэсмонд. – И тем более не сбежишь от меня со своей рабочей смены.

– Для существа, определённо не обременённого какой-либо трудовой деятельностью, ты на удивление много знаешь об этом звере – «работа», – не удержалась Эжени от замечания резковатого, язвительного.

– Для девушки, совсем меня не знающей, ты делаешь слишком поспешные выводы. Эжени, успокойся, я не желаю тебе ничего плохого, не собираюсь ни грабить тебя, ни продавать в подпольный бордель. Я не серийный маньяк-убийца. Тебе станет легче, если я скажу, что ты мне просто понравилась?

Короткий нервный смешок вырвался сам.

– Вид сзади понравился? Извини, конечно, но одноразовый секс ещё не повод для знакомства.

– Тебе не понравилось?

Во имя богов!

Эжени огляделась и продолжила немного тише:

– Понравилось, – леший с ним, пусть потешит своё мужское самолюбие.

– И это было не один раз.

– Что? – вдруг возникло ощущение, будто несчастный сугроб сполз-таки с козырька и обрушился ей на голову.

– Это было два раза, – повторил Дэсмонд терпеливо.

– Э-э… И когда был… второй раз?

– Примерно через семь минут после первого.

Неудивительно, что наутро так голова раскалывалась. Если она потом ещё раз энергии вытянула… даже если во второй заход меньше, то всё равно в сумме получилось чересчур много.

И удивительно, как она не растаяла в его руках в самом прямом смысле.

Зелёные глаза пристально, изучающе следили за выражением её лица.

– Ты не помнишь?

– Я… Ну… – почему-то под вопросительным взглядом Дэсмонда стало неловко.

– Поэтому ты начала вести себя так странно.

– К-как? – она же, забывшись, ведомая лишь инстинктами сущности, не изнасиловала там бедного парня?!

Хотя, конечно, до бедного ему далеко. Тоже во всех смыслах.

– Как, прости, пьяная, – Дэсмонд улыбнулся извиняюще. – Много хихикала, говорила разные глупости… не спрашивай, какие именно… всю дорогу в такси пыталась… кхм, залезть ко мне в штаны. В общем, не думай об этом.

– Издеваешься, да? – сначала сказал, а потом не думай?

Действительно, какие пустяки!

– Нет, – выражение лица серьёзное, смотрит так, словно вот-вот опустится прямо здесь на одно колено и сделает предложение руки, сердца и всего движимого и недвижимого имущества.

Вдруг он сумасшедший? Не может молодой человек – или нечеловек, не суть, – его полёта бегать за безвестной девушкой из семьи скромного достатка, приехавшей из дальнего пригорода!

Дверь приоткрылась и на крыльцо выглянула Юлисса.

– Эжени, там народ проснулся, понабежал, бубнят, почему опять только одно окно работает, непорядок, позовите администратора и дайте жалобную книгу.

– Заеду за вами в семь вечера. К тебе, – сообщил Дэсмонд спокойно.

– Мы будем вас ждать с огромным нетерпением, – заверила Юлисса.

– До свидания, Юлисса. До завтра, Эжени, – кивнул Дэсмонд, развернулся и скрылся за углом дома.

– Юл, вот обязательно было встревать? – Эжени поднялась на крыльцо. – Какой бал, какие, в болото, холостые друзья?!

– Дорогая моя, к твоим ногам свалился даже не лимон, а вполне себе спелый апельсин, а ты нос воротишь?

Со двора перед фасадом дома на дорогу выехала машина, чёрная, обтекаемая, блестящая новенькой монеткой. В марках и моделях автомобилей Эжени не разбиралась, но такие видела чаще в журналах и в кино, чем на запруженных транспортом улицах города.

– Ты посмотри, какой спорткар! – ахнула Юлисса восхищённо, однако Эжени молча распахнула дверь шире и протиснулась мимо коллеги в тесный тамбур.

* * *

Словно отвечая настроению, сумбурному, неопределённому, к вечеру воскресенья началась метель. Снег метался в свете фонарей во дворе, бился птицей в окна. Алионор, не особо любившая светские мероприятия, раздраженная сборами и организованной Юлиссой суетой, предлагала вообще никуда не ездить, но Юлисса была неумолима и непробиваема.