Сгусток Отроков

— Что теперь будем делать? Ждать чего-то плохого?

Голос Майи тихий и смягчается, взгляд смещается на меня. Старается не разбудить Крис и Дага.

В этот же момент вопросы внутри сознания Майи словно пронизывают моё собственное иглой с ниткой, как будто сшивая прямо внутри то, что подруга детства спрашивает вслух.

Амрит поднимает руку, убирает волосы с лица Майи, задерживая пальцы у той на висках. Это прикосновение. Будто оно направлено ко мне, вызывает мелкие мурашки по коже, и слышу, как сердце Майи замирает, как мысли ее замедляются, погружаясь в какое-то полумагическое состояние транса.

— Ждать — это не про меня, Майчонок-зайчонок. Я хочу, чтобы вы, сладкие мои, поняли, что у вас есть сила.

Слова Амрит словно эхом отдаются в моей голове, заставляя кровь быстрее бежать по венам.

— Всё, что вас держит, — это ваши страхи. Но иногда нужно позволить себе расслабиться, отпустить эти страхи и стать свободными. Свободными от всего, что вас связывает.

Она придвигается ближе, ее рука начинает мягко скользить по моей спине. Чувствую не только прикосновение очаровательной девушки, но и то, как это ощущает Кристина. Этот шок, пробегающий по моему телу, словно является и моим шоком. Хотя намеки и язык тела Амрит — поражают меня не меньше жены. Разделить наши эмоции — сложно, но разница есть. У Крис — все сейчас подсознательно. У меня же — кожа покрывается мурашками, и на секунду хочется отстраниться, но что-то в голосе женщины в черном и в ее рыжих глазах удерживает меня на месте. Это странное ощущение — смесь протеста и неудержимого желания. Я перехватываю симпатию Амрит…

Кристина напряглась рядом. Пальцы крепче сжали мою руку, словно пытаясь понять, что происходит. Крис открыла глаза. На мгновение взгляды встретились. В ее глазах удивление и недоумение. А в ощущениях — растерянность, словно это моя собственная. Её эмоции обрушиваются на меня, волной накрывают. В глубине неё происходит борьба между желанием остановить это или позволить моменту развиваться, не понимая, сон ли это или уже наяву.

Майя тоже напряглась. Не понимает, что происходит и… Нечто большее. Взгляд мечется от Амрит ко мне и обратно, чувствую ее страх и любопытство. Она, словно под гипнозом, наблюдает за Амрит. Милашка-бедняжка Майя. Ее движения становятся замедленными, а дыхание — чуть прерывистым.

А я… Я потерян. Не отличаю — какая эмоция где и моя. Умом понимаю, что сейчас происходит нечто неправильное и чреватое.

Телом… Телом в сомнениях. Желания. Мои. Чужие. Всех вместе — во мне.

Даг, всё это время остававшийся в стороне, наконец поднимает голову.

— Ребята! Не спите?

Глаза слегка расширены, и чувствую его неуверенность, будто она моя. Даг как будто пытается осознать, где он, что происходит. Поток чужих эмоций мешает сосредоточиться.

Мы все — подобие транса, исходящего от Амрит… или… От меня?

Резонанс чувств и эмоций. И нечто большего.

Татуировка кольнула. Может, психосоматика. Может, кажется… Но ощущение, что весь поток чувств перетекает через нее связующей нитью, потоком сквозь девчонок, Дага, а вслед и через маленький кинетический посох-палочку, только что вывалившийся из внутреннего кармана Амрит, который вообще-то даже не должен работать без соприкосновения с хозяйкой…

Моя Татуировка. Она вводит в гипноз всех здесь присутствующих.

Майя медленно тянется к Дагу, ее пальцы касаются руки паренька. Их контакт подобен касанию раскаленной кочерги до моей собственной кожи. Его реакция — вздрагивание. Растерянность. Непонимание, что происходит. Его. Мое. Майи и Крис. У Амрит нет сомнений. Взгляд Майи к Дагу наполнен странной тягой, и я, как будто находясь внутри ее головы, ощущаю это смятение.

— Ну что, Нэл…

Что-то манящее и зачарованное в голосе Майи. Она уже не смотрит ни на Амрит, ни на Дага, ее глаза теперь на мне.

— Давай позволим себе расслабиться. Сегодняшняя ночь — для нас всех. Что скажешь?

Кристина закрыла веки, ее губы слегка дрогнули, и она повернулась ко мне, словно ища подтверждение. Вижу, Крис. Вижу твой внутренний конфликт, ощущаю твои страх и желание, как будто это мои собственные. Её рука ослабла на моей. Готова сдаться этому моменту, не зная, куда он приведёт.

Амрит наклоняется ко мне, бордовые губы касаются моего уха, и этот ее шёпот — словно шёлковое прикосновение, оно пробирается внутрь, манит, как колдовское заклинание.

— Это не просто о нас, Нэл. Это о том, чтобы быть свободными. Мы можем позволить себе больше, можем отпустить страхи и испытать нечто настоящее.

Кристина…

Ее глаза наполнены неуверенностью, но страха больше нет и в помине. Доверие, ее готовность на всё. Она слегка кивает, рука отпускает мою.

И ощущаю, как мы вместе сдаёмся моменту, позволяя ему развернуться.

Майя тянет Дага ближе, её ладонь крепко сжимает его руку. Напряжение передаётся словно через тонкую нить, тело замирает от прикосновения, соединяясь с чем-то пугающим и непонятным. Её лицо светится, но облегчение не приходит — внутри растут отвращение и растерянность. Что с нами происходит? Почему так сложно противиться этим эмоциям? Поток противоречий вскрывает что-то давно забытое и нежелательное. Татуировка на коже начинает жечь, её тепло пронизывает изнутри. С каждым пересечением с взглядом Майи это жжение усиливается, будто нас связывает единая энергия.

Амрит поднимает подбородок Кристины, и ощущение её прикосновения словно проникает через тонкую ткань реальности. Мурашки пробегают по спине — не от удовольствия, а от чего-то чуждого и тревожного. Вместо тепла внутри нарастает беспокойство, жжение татуировки будто отвечает на этот страх. Напряжение Кристины становится почти осязаемым. Когда Амрит целует её, внутренняя борьба Кристины переплетается с моими собственными эмоциями — тело подчиняется, а разум требует остановиться. Это сопротивление охватывает всех, внутри поднимается волна протеста.

Майя касается груди Дага, и её тревога обрушивается на окружающих. Жар под кожей становится невыносимым, словно что-то внутри нас всех жаждет вырваться наружу. Движения Майи кажутся механическими, её жесты лишены собственной воли. Татуировка пульсирует, передавая её волнение и сомнения. Страхи Майи ощущаются, как свои собственные, проживаемые изнутри.

Амрит ведёт нас, её голос завораживает и притягивает. Она проникает в разум, заставляя забыть, кто мы. Всё напоминает ритуал, где нет места свободе. Чужие страхи обволакивают, как плотный кокон — тревога, отчаяние, желание. Напряжение вокруг кажется настолько плотным, что грозит разорвать нас всех. Жар в татуировке еще больше нарастает, подтверждая важность происходящего.

Прикосновения кажутся чужими, но в то же время и своими. Внутренний жар то усиливается, то затихает, соединяя нас невидимыми нитями. Амрит тянется к Кристине, и её ощущения передаются, будто через тонкую плёнку — пальцы скользят по коже, мурашки бегут по телу, вызывая неясный непокой. В глубине сознания пробуждается что-то необъяснимое.

Голос Амрит звучит как далёкое эхо — мягкий, но холодный. Её ладонь ложится на плечо Кристины, и холод, смешанный с тревогой, проникает в глубину души. Кажется, что находишься на её месте, её страхи и сомнения становятся своими. Но вместе с тем эта связь манит, зачаровывает.