Шаг навстречу вселенной

Держись, Тротл, держись, - словно мантру повторяла про себя Мадлин, пока помогала Чарли подняться с пола и осторожно сесть, прислонившись к стене.

– Как ты?
– прошептала Мадлин.

– Ничего, терпимо, - вздохнула подруга.
– Спасибо.

И благодарно сжала ей руку.

Винни прильнул к решетке и с паникой в глазах смотрел на ослабевшую Чарли. И он тоже рвался сквозь прутья, и он тоже ничего не мог сделать.

Не осталось никаких мыслей. Нужно было дотянуть.

Наступившую тягостную и беспросветную тишину нарушил телефонный звонок и холодный голос Лимбургера:

– Да. Что? Ах, вот как? Немедленно выясните, что они успели испортить! Бестолочи! Почему я узнаю об этом только сейчас? Я всех пущу на консервы! Выполняйте и срочно дайте мне полную информацию!

В воздухе повисло недоброе напряжение. Лимбургер поднялся из своего кресла и решительно подошел к камерам пленников. Лицо его полыхало ненавистью.

– А вы те еще твари!
– холодно отчеканил он, глядя на девушек.
– Оказывается, вам все же удалось пробраться к расщепителю и совершить с ним какие-то действия. Мне только что доложили, что выделяемая им энергия резко скакнула, и показатели превышают норму.

– О, дьявол!
– истошно вскричал Карбункул, практически подскакивая на месте.
– Я же говорил, что нужно держать расщепитель под постоянным контролем! Если они хоть что-то там напортили, это будет настоящая катастрофа! Я приложил столько усилий! Это же такая тонкая материя!

– Прекратите эту истерику, доктор!
– резко оборвал его недовольный Лимбургер.
– Срочно выезжайте к фабрике и разберитесь, что эти идиотки там натворили. А я уж тут сам с ними расправлюсь. Теперь уже окончательно и бесповоротно.

И он решительно подал знак выродкам, указывая кивком головы на камеру девушек.

Ну, вот и все. Не успели. Не дождались. Выжить не удастся. Смерть подошла как никогда близко, уже окутывая каждый сантиметр пространства своим невыносимым ледяным дыханием.

Глава 22

Жизнь после смерти

Всклоченный доктор Карбункул, запахивая полы своего потрепанного белого халата и шипя себе под нос проклятия, уже просеменил мимо камер пленников и ринувшихся к ним выродков, но не успел переступить порог лаборатории. Двери внезапно с треском распахнулись, заставляя всех замереть от неожиданности, и в помещение, храня таинственное молчание, медленно и степенно зашли четыре странные высокие фигуры, облаченные в светлые длинные одеяния. Их необычные вытянутые лица с белоснежной, чуть синеватой кожей выглядели отрешенными и бесстрастными. Несколько мгновений они молча смотрели на происходящее, сканируя большими чернильными глазами все помещение, пока Лимбургер, придя в какой-то неконтролируемый ужас и отшатнувшись от них, безмолвно оседал на пол. Находящиеся в лаборатории выродки начали было стрелять по вошедшим фигурам, но их лазерные лучи лишь проходили насквозь и не причиняли им никакого вреда.

– Прекратить!
– срывающимся голосом просипел им Лимбургер, не в силах оторвать свой взгляд от тех, кто породил в нем практически животный страх.

Пальба стихла. Фигуры переглянулись, беззвучно кивнули друг другу и расступились, пропуская кого-то крупного и высокого, кто буквально ввалился в помещение лаборатории, держа всех на прицеле своего пистолета. И пока удивленные глаза пленников в неверии прояснялись от нежданной радости, такой знакомый и теперь такой рассвирепевший голос рявкнул на весь зал:

– Ох, мама! А ты опять за старое, мразь плутаркианская! Ну да теперь ты свое получишь!

И Модо, в один широкий шаг преодолев расстояние до Тротла, схватил обеими руками пылающую лампу и с устрашающим рыком швырнул ее об стену. Под огненный сноп последних искр она разлетелась с оглушающим звоном на куски, усыпав пол стеклом и металлом, и смертоносный свет наконец-то померк. Следующим движением Модо разнес лазерным лучом замок, запирающий камеру Винни, и тот, издав победоносный клич, выскочил из своей темницы. По его сигналу в лабораторию вбежало с десяток марсиан, ожидавших команды за спинами белых фигур. Все они были одеты в военную форму песчаного цвета и вооружены инопланетными лазерными пистолетами. Они бросились освобождать от пут Винни и Тротла, пока серый решительно подошел к все еще сидящему на полу Лимбургеру и, направив на него оружие, прорычал:

– Ты, грязный подонок, заставил меня изрядно помотаться по всей галактике за последние двое суток, и я порядочно устал. Но я привел к тебе тех, кто положит конец твоим преступлениям. Узнаешь их?

И Модо грубо схватил Лимбургера за воротник его отглаженного пиджака и, несмотря на его тучность, легко приподнял с пола и ткнул носом в сторону белых фигур.

– Неприкосновенные свидетели. Они вдоволь насмотрелись на все твои злодеяния с того момента, как мы проникли в эту реальность. И вина твоя неоспорима. Они отправят тебя во внегалактическую тюрьму и предадут самому суровому суду во вселенной. Но сперва, - и Модо недобро склонился к застывшему в оцепенении плутаркианцу, - я рассчитаюсь по долгам. За Марс. За моих братьев. За всех, кого ты убил и замучил.

И с натужным ревом он приподнял Лимбургера в воздух и что есть силы швырнул через всю лабораторию, выплескивая ту боль, что враг заставил его пережить за годы ненавистной и жестокой войны. Лимбургер грузно и сильно ударился о бетонный пол в самом конце помещения и жалостливо завыл. Но Модо уже не замечал его, он ринулся к забившемуся в угол Карбункулу и, не слушая его скрипучих и лихорадочных протестов, поднял за грудки, словно брыкающегося паука, и отправил с размаху туда же с самыми грязными ругательствами, на какие был способен.

Между тем освобожденный от оков Винни уже спешно развязывал вместе с солдатами тугие горячие ремни, стягивающие Тротла. Получив возможность снова двигаться, он с каким-то неестественно хриплым и долгим выдохом обессиленно склонился к коленям, закрывая лицо сгибом локтя. Все его тело покрывала мелкая дрожь, и он тщетно пытался восстановить дыхание. Винни подал торопливый знак солдатам, и один из них оторвал рукав своей куртки и протянул белому. Тот мягко и осторожно заставил Тротла снова приподнять голову и плотно завязал ему глаза, чтобы к ним не проникал никакой свет. Еще один безмолвный знак белой руки, и солдаты передали ему походную флягу с водой. Тротл медленно и тихо осушил ее, не в силах произнести ни звука.

Винни взволнованно и обеспокоенно уперся руками в его плечи и, направив к его голове свои заметно вибрирующие антенны, настойчиво произнес:

– Не отключайся, Тротл! Я не в самой лучшей форме, но я смогу! Слушай меня, давай же!

И он склонил голову, отчаянно желая помочь другу.

Видимо, Винни задействовал марсианский метод ментальной анестезии, отдавая Тротлу свои силы, хоть и сам еле стоял на ногах из-за полученных ранений, и перекрывая его боль, ибо уже через несколько мгновений рыжий вздохнул чуть свободнее и благодарно сжал белому запястье.

– Спасибо, Винс, - чуть слышно выдохнул он слабым осипшим голосом.
– Где Мадлин? Чарли?

– Они целы. Сейчас расправимся с подонками и освободим их. А то тут не спокойно. Отдыхай.

И с этими словами Винни бросился к Модо помочь ему связать и подтащить полуоглушенного Лимбургера и шипящего Карбункула к спокойно ожидающим у входа венерианским свидетелям. Преступники, не поднимаясь с пола, жались друг к другу и смотрели на карателей со страхом и затаенной злобой.

Один из свидетелей, наконец, прервал свое безмолвие и неожиданно низким и тягучим голосом произнес: