Шаг в Бездну

— Лилиану похитили.

66. Бездна

Утреннюю тишину каменного замка нарушила твердая поступь Герцога Бездны, который направлялся к личным покоям Правительницы.

— Прочь с дороги, — прорычал Элигос верному помощнику Эстелии Никасу, который возник возле двери.

— Повелительница еще отдыхает, — спокойно ответил Никас и поклонился Герцогу.

— Я повторять не буду! Прочь с дороги, — снова прорычал Герцог.

— Как пожелаете, — Никас еще раз поклонился и отошел от двери. Элигос смерил его презрительным взглядом и распахнул дверь. Его мать, как ни странно, но была уже одета, словно даже и не ложилась этой ночью. Она сидела в кресле и внимательно всматривалась в небольшой хрустальный шар.

— И что же ты там ищешь? — спросил Элигос и присел в кресло напротив.

— А, это ты, сын мой, — холодно улыбнулась Эстелия, поднимая глаза на Герцога, и подбросила хрустальный шар вверх, заставляя его исчезнуть.

— Ты кого-то другого ждала? — усмехнулся Герцог.

— Ты давно не навещал меня, — пожала плечами Эстелия. — Что заставило тебя сделать это сегодня, да еще и так рано?

— Ну, как я вижу, ты уже давно встала или, может быть, даже и не ложилась.

— Неужели тебя волнует мой сон? — вернула ему усмешку Правительница. — Кстати, как там эта негодная девчонка? — внезапно спросила она.

— Какая? — опешил от неожиданного вопроса Элигос.

— Нареченная твоя. Девчонка, как и ты, совершенно забыла меня, а ведь она почти стала мне дочерью, — с какой-то грустью поведала Эстелия.

— Прекрати, — поморщился Элигос и, наклонившись ближе, тихо спросил: — Что Лилиана делала в Запретном лесу?

— Девочки просто развлекались, — пожала плечами Эстелия.

— Это так теперь называется? — хмыкнул Герцог. — А может быть они просто отвлекали эльфиров от вылазки твоего прихвостня к людям? Что он там забыл? Искал магов?

— Прихвостня? — удивленно приподняла брови Эстелия.

— Да, Никаса.

— Он не выходит из Бездны. Ты ошибаешься, — спокойно произнесла даймара.

— Ты что, думаешь, я не знаю, что благодаря связи с тобой, он может выходить? Ты совсем меня за идиота держишь? — вспылил Герцог.

— Ну, почему же сразу за идиота? — усмехнулась Эстелия — Просто тебя мало интересует твой дом, твое Наследие.

— Бездна никогда не была мне домом, — резко ответил Элигос, — но это не значит, что не слежу за ситуацией.

— И что же ты такого уследил? — рассмеялась ему в лицо Правительница.

— Ты жаждешь выбраться отсюда, но идешь совершенно неверным путем. Многим это не нравится.

— И кому же это не нравится? — почти прошипела Эстелия.

— Нам, — прозвучал ответ и за спиной Элигоса появились семь даймонов, сурово смотревших на свою Правительницу.

— Интересно. И что же вас не устраивает? — обжигая огненным взором, спросила Эстелия, обращаясь к даймонам.

— Ты ничего не сделала, чтобы вернуть нас наверх. Мы устали жить во тьме, — ответил один даймон.

— Ты превратила наших дочерей в исчадия Бездны и ими теперь пугают детей, — ответил второй.

— Ты должна была молить Ромена о прощении, чтобы он вернул нас, — ответил третий. Остальные лишь молча кивали.

— Что? Молить о прощении? — Эстелия поднялась со своего места и возмущенно посмотрела на даймонов. — Молить о прощении Ромена, после того, как он убил нашего Правителя? Да как ты смеешь говорить это мне? И еще после того, как вы сами назначили меня вместо отца? — холодно и почти безразлично спросила Эстелия и протянула руку в сторону даймонов: — Именем Тьмы Бездны, я требую вашей верности мне, своей Правительнице.

— Теперь ты не можешь что-то требовать, — усмехнулся один из говоривших даймонов.

— Ты больше не наша Правительница. Как Главы кланов, мы отрекаемся от тебя.

— И кто же будет вашим Правителем теперь, после вашего отречения? — усмехнулась Эстелия.

— Нашим Правителем стал Герцог Элигос и ему вверяем мы свои жизни и жизни наших кланов, — ответил один из до сих пор молчавших даймонов.

— Хорошо, хорошо, — прошептала Эстелия и, проведя когтем по руке так, что выступила кровь, выкрикнула: — По праву крови Правителей я требую защиту! — тут же за креслом Эстелии начали появляться еще даймоны. Кто-то в домашнем халате, кто-то в штанах, а кто-то вообще был обнажен. Всего их появилось тринадцать.

— Правительница, ты просила защиту, приказывай, — поклонился один из них Эстелии.

— Уничтожить предателей! — громко произнесла Правительница и указала рукой на первую семерку даймонов.

— Что? — не понял спрашивающий даймон.

— Они предатели, они хотели убить Вашу Правительницу, — спокойно повторила Эстелия. — Уничтожить их!

— Подчиняемся праву крови, — синхронно, как один, ответили тринадцать даймонов и поклонились, принимая свою истинную форму для боя.

Семерка за спиной Элигоса тоже меняли обличье. И даймоны, рыча, набросились друг на друга. Голыми руками, без оружия, они сражались не за себя, а за кровь Правителей, которую обещали хранить ценой своей жизни. Кто-то, сцепившись мертвой хваткой, сшибали все на своем пути. Кто-то, отворачиваясь от удара, отбросил противника в стену, пробив ее насквозь. А кто-то, пытаясь вырвать сердце у врага, а они стали друг другу врагами, сам упал с развороченной грудной клеткой. Все помещение быстро наполнилось грозным рычанием, яростными криками, стонами боли и тяжелым запахом крови. Весь этот хаос совершенно не касался двоих, стоящих в центре и окруженных коконом силы, который легко отталкивал даймонов, если те врезались в него. Только лишь двое из даймонов не приняли истинную форму. Герцог и Правительница. Они стояли друг напротив друга, сражаясь совершенно в другом пространстве и другими силами. Сила волнами, словно бушующий океан, перекатывалась между Элигосом и Эстелий, пытаясь подчинить, сломать сопротивление. Высокая прическа правительницы давно растрепалась и волосы, словно подхваченные ураганным ветром, трепетали у нее над головой, не скрывая уже внушительных рогов в форме полумесяца на голове. Рога Элигоса, не столь внушительные, тоже проявились. Но не на голове, как у Правительницы, а как у истинного Правителя, над бровями, почти у самых висков, шли полукругом вверх и загибались назад, к ушам. Красные глаза Герцога яростно сверкали, когда он отбрасывал поток силы, направленной против него. А Эстелия не останавливалась и, кажется, даже не теряла в силах. Наоборот, с каждым ударом, на ее лице расплывалась довольная ухмылка, обнажая длинные и мощные клыки даймона. И Герцог понял, что проиграл. Последняя волна удара опустила его на колени, прижимая к полу. Эстелия весело расхохоталась, махнула рукой, обрывая потоки силы, и остановила бой даймонов. Замерло все вокруг, и воцарилась тишина, лишь легкий шепот Эстелии нарушал ее.

— Ты думал, что если в тебе есть кровь демиурга, ты сможешь противостоять мне? — Правительница снова рассмеялась.

— Да, — не стал скрывать Элигос, поднимая голову, чтобы не быть в склоненной позе подчинения.

— Сын мой, ты глупец. Ты совершенно забыл о том, что я разделила силы с демиургом, а в тебе всего лишь кровь, которая даже не проснулась. Зря ты это все затеял.

— Нет, — Герцог с трудом поднялся с колен и взглянул на торжествующую мать.

— Зря, очень зря. И ты будешь наказан за это, и даже твой отец тебе не поможет, — хмыкнула Эстелия и махнула рукой, отправляя сына в темницу под замком. После чего осмотрела картину боя даймонов.

— Странно, странно, все живы, — удивилась она.

— Выживут? — спросил Никас, наконец, заглянувший в покои Правительницы, после того, как там воцарилась тишина.

— Вот и ты, наконец. А что же ты сразу не пришел мне на помощь? — холодно усмехнулась Эстелия.

— Я не Глава клана, чтобы лезть в битву крови, — пожал плечами Никас и осмотрел израненных даймонов. — Да, не так уж просто нас убить, — почесал он подбородок. — Куда их?

— Я сама, — махнула рукой Эстелия и семерых даймонов, которые пошли за Элигосом, отправила в ту же темницу. Потом задумчиво произнесла, — может, и выживут, а нет, так нет. Все равно новых Глав назначать.

— А с этими что делать? — спросил Никас, указывая на оставшихся. Эстелия не ответила, подняла руки и направила исцеляющий поток силы на даймонов. Спустя несколько минут все поднялись без единой раны, изумленно озираясь, пытаясь понять, что же произошло.

— Мы выполнили свой долг? — спросил один из них, обращаясь к Правительнице.

— Да, — просто ответила Эстелия и немного помолчав, продолжила: — Накладываю на вас обет молчания. Вы не сможете ни рассказать, ни написать все то, что сейчас здесь произошло, — даймоны синхронно кивнули и исчезли.