Шаг в Бездну

— Зачем обет молчания? — удивился Никас.

— Ты, идиот? — возмутилась Эстелия. Никас обиженно опустил глаза. — Напоминаю. У каждого Правителя должен быть наследник. Ты хоть это-то помнишь?

— Помню, — кивнул головой даймон.

— То, что мой сын пытался меня свергнуть, автоматически выводит его из Наследия. То есть Элигос теперь не является моим наследником. Если в подобной ситуации правитель остался без наследника, то его могут и отстранить до предоставления нового наследника.

— Совершенно верно, — подтвердил Никас.

— Так ты что, хочешь, чтобы меня отстранили сейчас? — хмуро посмотрела на даймона Эстелия.

— Нет, что ты, моя Повелительница, — замахал головой даймон.

— Ну а что ты тогда глупости спрашиваешь? Я должна сперва найти дочь, а потом уже можно поведать даймонам, что вместо наследника будет наследница.

— Ты права, совершенно права.

— Конечно, я права, — улыбнулась Правительница. — А ты, что-нибудь нашел насчет того, как мне достать ключ?

— Пока нет, — грустно развел руками Никас.

— Так ищи и быстро, — прикрикнула на него Эстелия.

— А это как? — напоследок спросил даймон, указывая на разгромленное помещение.

— Ерунда, — усмехнулась Эстелия и провела рукой по кругу. Комната за движением ее руки быстро менялась, возвращаясь в изначальный вид.

— Великая, — Никас восхищенно ахнул и бухнулся на колени перед Эстелий.

— Да иди уже, — недовольно прошипела Правительница и, отвернувшись от даймона, подошла к своему креслу и, расправив юбку платья, села. После чего в ее руках снова появился небольшой хрустальный шар. И она уже не заметила, как Никас, пятясь, вышел из ее покоев и осторожно закрыл двери.

67. Подземелье

Оказавшись в мрачном подземелье, где очень давно даймоны держали своих особо провинившихся сородичей, Элигос обреченно вздохнул. После простора природы наверху, где он провел уже очень много времени, стены давили. Смрадный запах заставлял молить о глотке свежего воздуха, но напрасно. Элигос устало потер лоб. Он прекрасно понимал, что ничем хорошим его сегодняшняя выходка не закончится. Мать редко прощала. Даже то, что он был единственным сыном, не могло остановить ее от мести. Но все-таки крохотная надежда теплилась в нем на то, что его оставят в живых. Только его. Что с теми даймонами, которые вверили ему свои жизни, Элигос не знал. Он только и успел увидеть, что все они были ранены. Не успел он огорчиться этому, как полумрак нарушила яркая вспышка и все семеро оказались рядом с ним, в одной камере. Камер в подземелье замка было всего две. Но это не значило, что даймоны никогда и ничего не нарушали. Просто под замком было место заключения только самых опасных, которые спокойно могли выбраться из других мест.

«Что ж», — криво усмехнулся Герцог, — «нас посчитали очень опасными».

Не успел он подняться со своего места, чтобы проверить состояние даймонов, как услышал громкий девичий голос, который с выражением декламировал:

«Сижу за решеткой в темнице сырой.

Вскормленный в неволе орел молодой,

Мой грустный товарищ, махая крылом,

Кровавую пищу клюет под окном»,

— Что это? — один из раненых даймонов приподнялся, держась рукой за каменную стену.

— Лили? — Элигос узнал этот голос, но боялся поверить сам себе.

«Клюет, и бросает, и смотрит в окно,

Как будто со мною задумал одно;

Зовет меня взглядом и криком своим

И вымолвить хочет: «Давай улетим!»

— Это что такое? — переспросил еще один, пришедший в себя, даймон.

«Мы вольные птицы; пора, брат, пора!

Туда, где за тучей белеет гора,

Туда, где синеют морские края,

Туда, где гуляем лишь ветер… да я!..»

— Да какой тут ветер, — возмутился один из даймонов и закашлялся.

— Кто здесь? — тут же испуганно крикнула девушка.

— Лили, Лили, это ты? — громко спросил Элигос, девушка тут же отозвалась:

— Элигос? Не может этого быть! Я сплю? Или у меня уже галлюцинации от этой гробовой тишины?

— Какой тишины? — изумился Элигос и, подойдя близко к решетке, добавил: — Лили, это я, не бойся.

— Быть этого не может, — рассмеялась Лили, — я просто не верю.

— Герцог, а рейнали нормальная? — удивился второй даймон. — Почему она смеется?

— Вроде вчера еще была нормальной, — пожал плечами Элигос.

— Да нормальная я, нормальная, — снова рассмеялась девушка, — просто тишина меня очень угнетает. Элигос, а ты где?

— Я рядом. Подойди, пожалуйста, к решетке и протяни руку в сторону.

— Направо или налево? — уточнила девушка.

— Я слева от тебя, — ответил Элигос. Лилиана подошла к решетке и протянула руку в левую сторону и тут же почувствовала, как кто-то схватил ее.

— Ой, — пискнула девушка.

— Да я это, я, — рассмеялся Элигос и пальцами погладил запястье Лилианы.

— Ты, — выдохнула девушка. — Ты как здесь оказался?

— Тебя пошел искать.

— Да уж, нашел, — снова хихикнула девушка.

— Лили, я бы с удовольствием поговорил с тобой, но у меня тут даймоны ранены.

— Тяжелые? — задала странный вопрос Лилиана.

— Ну, не легкие, — удивился Элигос.

— Я имею в виду, тяжело раненые? — хмыкнула Лили.

— Ах, это? Да, думаю да, еще толком не рассматривал. Пятеро без сознания. А еще двое вот-вот его потеряют.

— Чем могу помочь? — тут же уточнила Лилиана.

— Мне нужна твоя кровь, — рука Лилианы тут же дернулась, но Элигос крепко держал ее. — Не бойся, не вся. Просто у меня сейчас нет сил лечить их.

— Ты что, потом будешь их всех поить своей кровью? — удивленно прошептала девушка.

— Нет, поить не буду, — усмехнулся даймон.

— А как же тогда? Ведь меня ты своей кровью лечил, — изумилась Лилиана.

— Лили, я тебе потом расскажу, наедине, — усмехнулся Герцог, — а сейчас позволь просто немного взять у тебя крови. Время идет.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала Лилиана и поближе к Элигосу подвинула руку, просовывая ее в решетку соседней камеры. Герцог наклонился и аккуратно, стараясь причинить как можно меньше боли, прокусил запястья. Девушка всего лишь только слегка вздрогнула, но промолчала. И лишь потом, когда Элигос отпустил ее, слегка ойкнула.

— Тебе больно? — встревоженно спросил даймон.

— Нет, — хихикнула Лилиана, — я просто застряла в своей решетке.

— Как застряла? — удивился Элигос.