Шаг в сторону. Часть 2

— Часто пробуете?

— Да сначала часто, а сейчас уже и не пытаюсь.

— Тут вы молодец. Некоторые, знаете, ли, пальцы отрубали, но без толку это, на другой палец кольцо перекидывается. А вот отрубленный палец уже не отрастает сам, хотя казалось бы, процедура пустяшная, вон Мирон такие не глядя делает. Да головой не качайте, не запугиваю я вас. Просто хочу, чтобы понимали, эти полгода следящий амулет будет на вашей руке.

— Он не подсматривающий? — уточнил я.

Менелай задумался, потом тряхнул головой.

— Идея хорошая. Вот как это сделать, пока не знаю, но тут сложности есть, подслушивающий проще будет сотворить. Как думаете?

Я вместо ответа окружил кольцо щитом.

— Да, — вздохнул собеседник, — это очевидное решение. Другое дело, что вот так никто не будет все время ходить, с простыми людьми сработает, а с вами, колдунами, вечно какие-то проблемы. Ладно, перейдем к рабочей части. Я — стольник княжьей канцелярии, — и поклонился. После ответного поклона продолжил, — С этого дня ваш непосредственный начальник. Вы, Марк Львович, служите в княжьей канцелярии, а чем она занимается?

Я только руками развел.

— Надзором, — не стал тянуть кота за яйца стольник, — мы следим, чтобы приказы свою работу выполняли, лишнего себе не дозволяли, но и от обязанностей тоже не отлынивали. Это с одной стороны. А с другой, если есть угроза княжеству, или самому князю, все расследования идут через нас. Тут уже ни один приказ нам не указ.

И сам улыбнулся, как удачно скаламбурил.

— Выходит, — осторожно предположил я, — что все, что князь считает своим делом или делом княжества, переходит в ведение канцелярии?

— Отлично. Именно так. А княжество у нас маленькое, удельное, и так получается, что князю до всего дело есть. Вот склад, на котором красную пыль нашли. Вроде бы дело торгового приказа, контрабанда ведь, и колдовского, раз там волшба проклятая творилась. И сыскного, трупы-то никуда не делись. А все равно, приходится нам следить, чтобы розыск в правильном направлении шел. Так что на любое значимое дело обязательно от нашей службы кто-то выезжает. Вот этим вам и придется заниматься, в силу ваших возможностей. Опыта нет? Не страшно, зато взгляд свежий, не замыленный. К тому же одного, Марк Львович, вас никто отпускать не собирается, не тот вы спец, чтобы в одиночку клубки распутывать. Где ваша способность нужна будет, там и понадобитесь. Не обижаетесь?

— На что? — пожал я плечами. — Колдун я, как вы правильно сказали, так себе, опыта мало, только что вот ловушки хорошо вижу.

— Ну и славно. А какой вы колдун, мы проверим, благо время есть. Боярин Росошьев не раньше Турицы вернется, до Интры народ сонный, пакостить не торопится, дел будет мало. Так что две с половиной недели у вас есть в запасе. Идите сейчас к нашему умельцу, я и сам, знаете, иногда, если что не ясно по колдовским делам, к нему иду, так что и вам не зазорно у Силы Грановича поучиться. Заодно он и проверит, что там с вашими способностями да умениями. Что-то спросить хотите?

— Да, — кивнул я. — Есть два вопроса. Первый — Лаврентий Некрасович грозились в библиотеку местную допуск дать.

— Верно, — Менелай кивнул. — Модест Всеславич заходил, спрашивал. Я уж ему обьяснил, что вы человек новый, порядков не знаете. А то надо же, пятью гривнами старика обеспокоили. Дам совет, как в следующий раз пойдете, еще двадцаточку золотом накиньте, и будет в самый раз. Книги — дело дорогое, в пересчете на полгода не так уж и много выйдет.

— Хорошо.

Надо же, а таким скромником этот библиотекарь казался.

— А второе что?

— Штраф на меня наложили, половину дневного содержания.

— И что такого? — удивился стольник.

— Так ведь за просто так работаю, нет у меня содержания.

— И вправду, — Менелай задумался. — Но наказать как-то надо. Вот что сделаем. Как первый трофей возьмете, так и отдадите половину дневного жалования. Вы у нас кто? Подьячий. А раз подьячий, значит половину золотого и взыщем. А теперь идите уже, идите, все остальные вопросы — потом.

За дверью Прокулос все так же шкрябал что-то на листе бумаги, нарочито меня не замечая. У двери на табурете дремал стражник.

Проходя мимо него, я случайно задел ногой его алебарду, и она почти уже упала на пол.

Стражник вскочил, подхватил оружие и вытянулся во фрунт.

— Виноват, ваше благородие.

— Ты, братец, поаккуратнее, — я приблизился к нему, ткнул пальцем в стальное кольцо на его руке. — Ты знаешь, что это колечко все твои действия записывать может, как ты спишь или вдруг начальство ругаешь?

— Да что вы, барин, никогда такого не было. А что, правда записывает?

— Пока нет, — доверительно сообщил ему. — Но планы такие уже есть.

— И кто же этот… умный человек, который такое придумал? — стражник встопорщил усы.

Я ни слова не говоря, кивнул головой на писаря, который, старательно не глядя на нас, грел уши, похлопал стражника по плечу и пошел дальше по коридору.

По дороге встретил Кувалду. Тот куда-то волок грустного осунувшегося Шуша, парень, увидев меня, аж в лице поменялся, проявилось в нем что-то такое, ну вот как щеночек пожрать просит.

— Домой хочешь, — сказал я Шушу, поздоровавшись с его родственником.

— Нет, что вы, барин, — вздохнул парень. — Тут хорошо, кормят, дозволяют спать до пяти утра, занимаются по двенадцать часов в день. Словно в чудесную страну попал.

— Смотри. Если захочешь, можешь домой.

— А можно? — Шуш аж взвился.

— Нет, — вбил гвоздь в гроб надежды Кувалда. — Не готов ты еще, салага. Если барин дозволит, до Интры тебя здесь подержу. Ведь можно, да, барин?

— Можно, — согласился я. — Разве ж я изверг, Шуш, тебя из такой жизни выдергивать. И не благодари, некогда мне. Надо какого-то Сила Гирьевича найти.

— Силу Грановича? — уточнил Кувалда. — Так это, барин, тебе во двор надо выйти, и в соседнюю постройку, что слева, там на первом этаже и найдешь. Видел я сегодня колдуна нашего, он что-то не в духе. Так что ты, барин, особо на рожон не лезь, а то вон Шушу придется нового хозяина искать.

Строго сказав Шушу, чтобы не надеялся, я вышел на улицу. Девять утра, солнце уже висело низко над горизонтом, по-зимнему освещая, но не грея. Запахнул куртку, поискал глазами вход в соседнее помещение. Канцелярия была выстроена в виде квадрата с внутренним двором, так что технически это было одно четырёхэтажное здание. Внутренних подьездов было четыре. Мой, получается, левый.