Шагай вперед, мой караван...

– Вкусная была конфетка?
– ехидно поинтересовалась Дороти.

– Сейчас узнаю, - ответила Вика и, развернув шелестящую бумажку, съела конфету.
– Очень вкусная. Спасибо.

“Истекающий кровью” Ник, заметив, что Вика украдкой пытается заглянуть ему в рот, снова растянул губы и, подцепив с одного края черную липкую ленту, содрал ее с зубов, оказавшихся белыми и на удивление ровными. Вика демонста- тивно отвернулась, заговорив с Майклом, который, как и она, пришел в своем обычном облике:

– Как ты думаешь, мистер Кейдж тоже явится на урок в карнавальном костюме?

– Думаю, что да, - отозвался Майкл.
– В прошлом году он нарядился звездочетом.

Вечером, собравшись за обеденным столом, девочки взахлеб делились впечатлениями. Левон слушал их равнодушно. Лана - скептически. Но ничего не говорила, считая, что свое мнение по этому поводу она уже достаточно ясно высказала.

А часам к девяти вечера приехали Давид с Пегги.

– Собирайтесь, едем гулять!
– объявил он.

Вика с Ингой, исстрадавшиеся от того, что им приходится в такой вечер сидеть дома, так и подскочили на месте.

– Куда это, на ночь глядя?
– насторожилась Лана.

– Мамуля, сегодня вся Америка гуляет. Должны же вы составить себе представление, что такое Халлоувин.

– Не имею ни малейшего желания,- сказала Лана и осеклась,бросив быстрый взгляд на младшую дочь. Но та хранила молчание и в семейных распрях на сей раз участия не принимала.

– А мы имеем. И очень большое!
– взбунтовалась Инга.

– Лана, отпусти девочек, - вмешался Левон.

Она хотела возразить, но передумав, отвернулась и ворчливо сказала:

– Делайте что хотите.

– Урра!
– взвилась Инга и, подскочив к матери, звонко чмокнула ее в щеку.

– Папа, уговори маму. Я хочу, чтобы мы поехали все вместе, - попросил Давид.

– Отправляйтесь без нас. Нам это не интересно. А вам вчетвером будет веселее.

Давид довольно долго вел машину по полутемному городу. Изредка попадались “празднично” декорированные дома, но и только. Миновав “спальные районы”, они выехали, наконец, на оживленные улицы, где было много рекламы, света и пешеходов.

– Справа, в глубине парка, Hollywood Bowl, - сказала Пегги.
– Это концерт ный зал под открытым небом. Сюда зрители ходят, как на пикник, со своей едой.

На крыше углового дома сидел забавный, большеголовый дракон и “грыз” часы, из которых время от времени вылетал электрический разряд.

– Мы пересекаем Hollywood Boulevard, - сообщил Давид.

– Тот самый? Знаменитый? Со звездами на асфальте?
– воскликнула Инга.

– Тот самый. Со звездами. Как-нибудь днем Пегги привезет вас сюда погулять.

Чем дальше они продвигались, тем больше становилось людей и машин.

Еще немного, и улицы оказались полностью запруженными. Давид с трудом вклинился в вереницу очень медленно двигавшихся машин.

– Братишка, может ты, наконец, объяснишь, куда они все направляются? И куда едем мы?- потребовала Инга.

– Туда же, куда и они, - улыбнулся Давид.
– А вся эта процессия подтягива- ется к Санта Монике, на “Парад геев”.

– Ку-уда-а???
– взвизгнула Инга.
– Ты шутишь!

– И не думаю.

– Вот только этого нам в жизни и не хватало! Да мама нас убьет! Нет, ты серьезно? Мы будем глазеть на живых... этих... ну, голубых?!. Да меня стошнит, если я их увижу! Фу, какая гадость! Не хочу! Немедленно поворачивай обратно!
– Инга захлебывалась от негодования и отвращения.

– При всем моем желании уже не смогу. Мы сидим в потоке. А он течет в одном направлении. Нам из него не выбраться. Так что, придется тебе плыть по течению... Ну, вот мы и на Санта Монике.

– Что такое “Санта Моника”?
– спросила Вика.

– Вообще-то просто улица. Но еще и, в некотором роде, штаб-квартира геев.

– Разве сегодня их праздник?

– О, они обожают Холлоувин, - ответила Пегги.
– Они начинают готовиться к нему за несколько месяцев. Шьют себе костюмы, мастерят маски, заказывают парики, делают прически и макияж. Некоторые тратят на это по несколько тысяч долларов.

Справа и слева от них тянулись бесконечные кафе, ресторанчики, магазины. Все витрины и подъезды были ярко освещены. Отовсюду доносилась разноголосая музыка. По проезжей части улицы со скоростью хромой черепахи двигался бесконечный поток машин - зеваки на колесах. А вдоль тротуаров фланировали ряженые. Забыв о предрассудках, Инга и Вика во все глаза смотрели по сторонам. Каждый костюм был и впрямь произведением искусства, выполненным с мастерством и выдумкой. И ни один не повторялся. Галерея самых разнообразных образов проплывала по обе стороны машины. Рыцари в доспехах, вельможи в парчовых одеждах, фараоны с разрисованными лицами и накладными бородками, мохнатые черти и ангелы с шикарными крыльями из страусиных перьев, ведьмы, колдуны, звездочеты... Вот гордо прошествовал сам царь Тьмы - Сатана. Витые бараньи рога, ослиные уши, орлиный нос, царственная посадка головы, высокий воротник черного, в обтяжку костюма и развевающийся черный плащ на красной подкладке. Вот шут или клоун - с колокольчиками на трехконечном колпаке. Лицо искусно размалевано под вечную, саркастическую ухмылку. Вот палач в алом плаще и высоких ботфортах. На лицо спущен капюшон с прорезями для глаз. Но явное предпочтение среди ряженых было отдано все же женским персонажам - от дешевых уличных whores до средневековых дам в дорогих нарядах и вычурных шляпках с цветами и перьями поверх замысловатых причесок.

Зазывно вихляющей походкой совсем близко к машинам прогуливалась высокая девица в мини-юбке, гордо несущая свой пышный бюст. Огненно рыжая копна волос, губы словно красное сердце на открытке, наклеенные ресницы, как опахала. Зная, что ее разглядывают, красотка явно рисовалась. Заметив уставившуюся на нее Ингу, она жеманно склонилась к окну машины, растянув в масляной улыбке огромный рот, и густым басом предложила:

– Let’s walk up and down, babe.

Что означало: “Пройдемся, бэйбэ.” Вскрикнув от неожиданности, Инга в ужасе отшатнулась, а Пегги и Давид зашлись от смеха.

Мимо, на самоходной инвалидной коляске, проехало странное существо - целая глыба бесформенного мяса с огромным голым бюстом из формованной пластмассы, и в необъятной широкополой шляпе из живых цветов.

– Обратите внимание на того инвалида, - сказал Давид.- Это Джим. Его все знают. Он действительно прикован к коляске. Но каждый год придумывает себе новый костюм и выезжает на Парад.

Обернувшись на громкое фырканье, Вика увидела двух всадников, двух старомодных ковбоев, гарцующих на потрясающей красоты скакунах - сером, в яблоках и иссиня-черном. Оба приподняли свои шляпы и галантно поклонились ей. То были переодетые лесбиянки.

– Просто здорово, ребята, что вы привезли нас сюда!
– сказала Вика и умолкла. Некоторое время она сидела неподвижно, как бы прислушиваясь к чему-то или общаясь с кем-то невидимым. Разные выражения сменялись на ее лице.
– Как странно, - наконец, проговорила она задумчиво.
– Оказывается эти геи хорошие люди, вот уж никогда бы не подумала. Они добрые и даже... сентиментальные.

– Что ты такое говоришь!
– опешила Инга.
– Да и откуда ты можешь знать?

– Я чувствую, - пожала плечом Вика.
– От них исходят волны доброжелательности и... безыскусности.