Шаги по...

Когда приехал Хозяин, Михалыч сидел в комнате второго этажа, пил пиво и смотрел в окно.

– Есть что–нибудь? – Хозяин покосился на пиво.

– Есть! А почитай всё «есть», что есть!

– Что всё?

– А, – всё! Хоть бери весь дом забирай и продавай!

– Кому продавай? Здесь дорога будет объездная! Кто купит? – Хозяин заглянул под стол.

– Кто знает, – тот купит!

Стены – дуб! Снаружи обшит, а дуб.

Ему годков двести будет. А здесь его в двух этажах – кубов сорок–пятьдесят. Балки «сорок на сорок» – дуб. Их ещё кубов десять–двадцать.

Решетки по первому этажу – черкани краску, кованые, цементированные и воронёны, – ручная работа. А сталь! Где ты такую сталь найдёшь? Где сталь из самородного железа сейчас найдешь?

А лепнина?

...А плахи на полу? А кирпич? Где ты сейчас кирпич, обожженный на берёзовых углях найдёшь? Где? А фосонистость? Тут тебе и «трехчетвертной», и «полушка», и «четверик», и «угловой», и «фасочный», и «клиновой», и «замковый», и «арочный», и «подовый», и «ромбик»…

...А–а–а, – только хрен тупить – вам рассказывать!

...Инструменту, конечно, пожгёшь, но… Чтоб такое сегодня сделать!..

Нету сегодня ни людей, ни желаний, ни денег таких, чтоб сделать.

...А шпингалеты – бронза! А шурупы – латунь! Самоделашные шурупы-то! Иди сюда! – Михалыч подвёл Хозяина к лестнице.

– Вот я здесь поцарапал. Что видишь? – он ткнул пальцем в место под балясиной.

– Вроде как белка. Или зверёк какой! – Хозяин распрямился.

– Зверёк! Белка! Соболь это!

А значит лестница с Демидовского завода. И лет ей – почти триста! И тот, кто этот дом строил, уже тогда знал ей цену, иначе бы нахрена в деревянном доме он «ковку» ставил?

Он ещё тогда «пальцы веером» гнул, когда её гостям показывал. Она уже и в то время стоила денег немереных.

Видишь куда лестница-то? В детскую. В спальню. «Красиво» хотел. Душа пела. Хотел и делал.

– А что нам-то делать теперь? – Хозяин сел рядом с Михалычем.

– Что?! Ломать! Всё ломать! Потом бульдозерами, чтоб ни себе – ни людям, потом гравий сверху и под асфальт. Под асфальт до следующих поколений! Может те умнее сегодняшних будут! Вся надежда на них!

– Ладно! Ты откуда-то всё это знаешь?

– От верблюда! ...От отца да от деда! Да от их друзей! – насупился Михалыч.

– Ты это… Ты мне всё, что сказал напиши! Ладно?

– Нашел «писателя по штукатурке»!

– По какой?

– О, Господи! …По сырой! Одни фрески в церквях по ней писали. Другие в тюряге – как людям летать научиться, про то что бога нет, сами во сне летали!

– Понял! Понял!.. Я тебе девочку завтра пришлю с фотоаппаратом, ей и расскажешь. Она всё запишет, сфотографирует.

– Ага! Сфотографирует! И первые обои, что в углу, «зафотографирует»?!

Их сначала снять аккуратно надо! Слой за слоем отмочить! В темноте и водичкой тепленькой.

А если окажется – «сделано во Франции»?! А на это похоже! Надо ещё искать где шкаф стоял. За ним они цвет сохранили. Тогда на фабрику в Париж лететь надо! За этот образец… А если крок окажется по размеру? ...Какие вы!..

Ты лучше охрану поставь! А то не будет у тебя здесь ничего за два дня.

Ты думаешь, только у меня батя с дедом были?

Завтра эта лестница будет стоять на «шести сотках» у кого–нибудь и все ваши юристы не докажут, что она не стояла там. Все соседи подтвердят, что «сколько себя помнят, – столько и эту лестницу».

– Понял! – Хозяин схватился за телефон, – А крок! Это во Францию, что такое?.

– Поздно тебе уже слушать про то, что такое «крок».

Да, подожди!.. Тут ещё фундамент смотреть надо!

– А чё там?

– Если гранит – куда ни шло! А если яшма?!

– Кто?

– «Яшма» – говорю! Могли фундамент из яшмы сложить. В то время – запросто! Яшма – второй после алмаза по твердости будет! Стекло режет!

– После алмаза?.. И куда её!

– Господи! Где вы все только родились и жили?!

– Ты это... Ты про яшму – тоже девчонке расскажи. И посиди здесь. Поздно уже. Но ты милиции дождись. Я пришлю. Приедет, – пост ей сдашь.

– Тогда ты сначала здесь посиди, а я за пивом схожу, – Михалыч стал спускаться по лестнице.

– Посижу! Посижу!

…Михалыч смотрел на стол, на свёрток, вспоминая своё «крещение».

Сколько этих домов было! По всей стране! Сколько наломали «Хозяева»?!

«Не будь меня – был бы другой!» – успокаивал он себя.

С другой стороны, за эти годы он только один раз встретил «коллегу». Был он случай в Москве!

…«Коллега» тогда подошел, сел, молча, достал пачку «Беломора», щелкнул по дну, протянул.

– «Беломор» ещё выпускают? – усомнился тогда Михалыч.

– Не для нас! Он идёт по другому назначению! – «коллега» вытащил папиросу и прикурил от спичек.

– И нас... – по другому назначению! – Михалыч облокотился на колени, глядя на кучку стоящих у машин людей.

– Так что-то людям достанется! – «коллега» посмотрел туда же.

– Вот и я себя так уговариваю! – Михалыч потянулся к пачке.

– Батя у меня «ярославский» предпочитал. А потом стал «урицкого» курить! – Михалыч взял папиросу.

– Дым есть, а «Беломора» нет! – «коллега» затушил окурок о каблук. – Во сколько оценили? Он посмотрел на дом.

– Я не оцениваю. У меня девчонка есть! Она считает! – Михалыч посмотрел на Ирку, которую когда-то прислал Хозяин.

– А я сам! В семь–восемь! – коллега достал вторую папиросу.

– Больше! Там медь в кладке.

– Видел! Учел! – «коллега» докуривал уже и эту папиросу.

– Урал. Кувандык. Чистая! Учёл? – Михалыч повернулся к коллеге.

– Кто сказал? – он повернулся к Михалычу.

– Ирка сказала! Мы ещё позавчера отправили на анализ, – Михалыч посмотрел на Ирку стоящую между машинами и ими.

– Думаешь следы «голубой крови»? – «коллега» даже не повернулся.

– А что тут думать? Химически чистая медь и в то время – дифицит! А кто дом закладывал? Жить-то надо им! А жить-то хочется!

– Кому–нибудь говорил?

– А кому? Нет никого, кому сказать?!