Шахматный порядок

— Мастер Регулус, пора вставать! Ваша матушка будет очень недовольна опозданием к завтраку!

Мальчик поморщился. Сколько можно было говорить старому эльфу, что его зовут Альбус Северус, а не Регулус? Однако все было бесполезно. Старый эльф почему-то упорно звал его этим именем. Из всех детей Поттеров он почему-то был больше всех привязан именно к Альбусу, и был готов для него на все. Ал тоже пытался как-то отблагодарить старика, хотя как именно, не знал. Впрочем, загадка, возможно решалась легко. Джеймса Поттера звали Джеймс Сириус Поттер, и Кричер звал его «мастер Сириус», а Альбуса — «мастер Регулус». Джеймса домовой эльф не переваривал за его выходки, зато к Альбусу был очень привязан

— Иду, иду! — проворчал он.

— Поторопитесь, мастер Регулус! — важно сказал Кричер, словно доверяя ему тайну. — Сегодня вы пойдете в Косой переулок.

Теперь Альбусу не надо было повторять дважды. Быстро одевшись, он помчался вниз как можно быстрее. Деревянные перила быстро мелькали перед глазами. Алу казалось, что сегодня он чувствует себя почти счастливым. Если только… Деревянные столбики перил напомнили ему вчерашний визит в дом Блэков, и мальчик почувствовал дрожь. Зачем он так глупо испугался какого-то боггарта, да еще в присутствии дяди Рона?

Кухня была весьма уютной и яркой. Белая плита и кухонные тумбы, в сочетании с такого же цвета полками и зелёными обоями добавляли обстановке тепла. Серебряная люстра казалась очень богатой. На окнах висела тюль и короткие занавески кремового цвета. Мать вытащила палочку из кармана передника и направила в сторону плиты. Та сразу же нагрелась. Затем Джиневра Поттер направила палочку в сторону буфета:

— Acio чайник, — сказала она. — Чайник вылетел из буфета и сам начал наполняться заваркой. — Доброе утро, первокурсник, — мягко улыбнулась мать.

— Я поступил! Поступил! — закричал Ал, радостно размахивая письмом.

— Садись быстрее, время не ждет.

— Спасибо, — мягко улыбнулся Альбус.

Красноватые солнечные лучи стали робко проникать в комнату. Сначала они весело играли на занавесках, пробиваясь сквозь тюль, а затем забегали по белому шкафу.

Эльф глубоко вздохнул. Ему было жаль, что юный хозяин уезжал, но тот с усмешкой, словно прочитав мысли старика, пообещал приехать на каникулы. На столе уже лежали две порции омлета с ломтиками красной рыбы и стыли две чашки ароматного кофе. Только две: Лили гостила в Норе у бабушки Молли. Рядом сидел Джеймс в оранжевой футболке с эмблемой «Пушек Педдл», с взлохмаченными чёрными кудряшками, непокорными, несмотря ни на какую магию. Джеймс, кроме того, не любил стричься, что придавало его волосам небрежный вид.

— Этот первокурсник непременно попадет в Слизерин, — насмешливо протянул Джеймс, едва мать отошла от стола. Сейчас он счастливо потягивал утренний кофе, с наслаждением щурясь на солнечные лучи, бегающие по оконному стеклу.

— Придется звать тебя Распределяющей шляпой, — весело парировал Ал, отодвигая стул.

— О, тогда я твой страх номер один! Подумаешь, боггарта испугался! — вытянул старший брат длинные ноги под стол.

В сердце Альбуса что-то ёкнуло. Проклятый Джеймс каким-то образом узнал о его вчерашнем конфузе в доме Блэков. Наверное, отец рассказывал маме, а он, как обычно, подслушивал чужие разговоры. От ярости Альбус прикусил губу: теперь Джим будет дразнить его тем случаем до скончания веков.

— Хватит дразнить брата, — раздался голос матери. — Зачем тратить время на ссоры? Мы собирались за покупками, так что поторопитесь с трапезой

— Бе-е-е, защиты ищешь! — скорчил ему рожу Джеймс. — Трусишка, — презрительно фыркнул он.

— Сам-то храбрец? — Ал знал, что главное не поддаваться на издевки старшего брата. Поворчит, поворчит, да и заткнется — когда это Джеймс мог прожить без чепухи?

— Будущий зме-еныш! — хмыкнул Джеймс. — А в доме Блэ-э-эки живут! Они стра-а-ашные! — скорчил он рожу.

Ал с яростью посмотрел на брата. Чайная чашка Джеймса внезапно взорвалась, брызги разлетелись по всей кухне. Сам он едва успел отпрыгнуть от стола. Ал застыл на стуле, стиснув пальцами запястье левой руки и тяжело дыша. Мать убрала осколки, взмахнув палочкой.

— Успокойся, Ал, — резко сказала она.

Альбус перестал сжимать запястье, но было видно, что он нисколько не успокоился. Кипя от негодования, он забился к спинке стула. Джеймс хихикнул. Мать с грозным видом вручила ему другую чашку.

— Извини, — пробормотал Альбус, чтобы прервать молчание. — Меня немного занесло.

— Контролируй себя, — строго сказала Джинни.

— Правильно. Все змееныши как каменные, — фыркнул старший брат. — Мы идем?

Альбус посмотрел в окно, где летнее утро вступало в свои права. Зеленая трава на аккуратно подстриженных газонах радостно поднималась навстречу лучам. Вдали виднелись силуэты старой церкви из резного камня. Укрывшиеся в листочках капли небольшого летнего дождя начали искриться, даря воздуху свой перламутр.

— Ты — точно нет, — строго посмотрела мать на Джеймса. — Ты, Ал, пойдешь с Тедди, я договорилась с ним. А я немного побуду дома. Странно: рань­ше мне бы­ло не слож­но мыть по­суду маг­гловским спо­собом, но в пос­леднее вре­мя я после этого неважно се­бя чувс­твую.

— Ты была у доктора? — обеспокоено спросил Альбус. Джеймс, тем временем, набросил джинсовую куртку и побежал во двор.

Мать только махнула рукой:

— Не всё так плохо. Да и не доверю я свою жизнь какому-то маггловскому шарлатану, который даже не подозревает о существовании волшебной палочки.

Альбус не улыбнулся. Он всегда чувствовал, когда люди лгут, и сейчас мама точно врала. Всё обстояло не так уж хорошо, и Альбусу ужасно захотелось направить в мать ее собственную палочку, чтобы заставить ее пойти к доктору. Мать в юности была спортсменкой, и Ал помнил ее другой — веселой, подтянутой и задорной. Она, несмотря на свои тридцать шесть лет и легкие морщины, еще оставалась подтянутой и стройной, однако в последнее время стала часто уставать и присаживаться, что беспокоило Ала.

* * *

Младшие Поттеры почти не знали отца. Вернее, отец, конечно, был — Гарри Джеймс Поттер, глава аврората и герой Второй магической войны. Но он всегда был чем-то далёким, как символ с картинки. В те редкие недели, когда Гарри бывал дома, он приходил за полночь и уходил рано утром, когда дети спали. В выходные он спрашивал, как у них дела, а потом снова убегал по срочным вызовам. Альбус помнил, что рано утром они часто ругались с матерью то из-за огневиски, то из-за денег, то из-за какой-то Элизабет, хотя чем она виновата, мальчик не мог понять. Помнил только предутреннюю духоту и жаркое одеяло от гудящего камина, да устойчивое нежелание вставать. Мать после этого обычно будила их с Джеймсом словами: «Ты, должно быть, собрался спать до обеда?» Потом эта обязанность перешла к Кричеру, в которого сонный Джеймс кидался подушкой.