Шахта - дело темное

– Я тоже когда-то, как и вы лес таскал, - говорил он.
– А теперь машинист горных выемочных машин шестого разряда. Нас таких на шахте по пальцам пересчитать.

– Да ну!
– не поверил Вася Пастухов и вопросительно посмотрел на Борю.
– В самом деле?

– Да, - подтвердил Боря.
– На бригаду один человек. Специально по ремонту комбайна. Да еще и не в каждой бригаде есть. Обычные комбайнеры по пятому разряду работают.

Олег, Шамиль и Вася с уважением посмотрели на Петра Андреевича.

– А начинал, как и вы, - рассказывал тот.
– Двадцать лет назад. Только тогда это называлось не горнорабочий подземный, а доставщик-такелажник. А еще нас звали "лесогонами".

– Почти, как коногонами, - произнес Боря.

– Почти, - согласился Петр Андреевич и спросил.
– А ты что думаешь коногоны это такая уж древность? Я конечно на нашей шахте коногонов уже не застал. Но последних лошадей в Кузбассе из шахты вывели не так уж давно - всего лишь восемь лет назад. В семьдесят четвертом году, на шахте "Северной" в Кемерово.

– А ты откуда про это знаешь?
– спросил Боря.

– У меня там дальний родственник работает, - ответил Петр Андреевич и продолжил свои воспоминания.
– А лесу тогда в шахту гнали уйму. Целые составы с лесом на путях возле шахты стояли. Ведь лавы в основном деревянные были. Комплексы и комбайны только появлялись. Уголь на "отпалку" брали, на лопату. Взрывник лаву "отпалит" и наваливаешь уголек на привод. Двадцать тонн норма в смену на навалоотбойщика. А крепить сколько приходилось. И все лесом, лесом. Забойная крепь, посадочная. Костровая, органная. Сейчас "органку" только на нижнем сопряжении пробивают, а тогда по всей лаве перед посадкой кровли. А общая посадка это еще та штука. Кто знает - тому объяснять не надо. А кто не знает - тот не поймет.

– Ладно, Андреич, не будем о грустном, - перебил его Боря.
– Лучше выпьем, и расскажи что-нибудь веселое.

Выпили, закусали. Петр Андреевич задумался. Затем улыбнулся и стал рассказывать.

– Вот помню, когда я лесогонил, доставляли мы лес в шахту через шурф. Здесь неподалеку, сразу за поселком. А возвращались назад мимо огородов. Ну и в темноте бывало не туда забредешь. А утром одна соседка другой жалуется: "Какая-то зараза у меня все грядки повытоптала". Та ей говорит: "Так это, поди, опять лесогоны были". А она отвечает: "Следы-то вроде человеческие".

Все засмеялись. Боря попросил рассказать, что-нибудь поновей.

– Слышал, как наш "Чудак" погорел?
– спросил Петр Андреевич.

– Как погорел?
– заинтересовался Боря.
– На чем?

– Серьезно не слышал?
– удивился Петр Андреевич.
– Участок об этом второй день гудит.

– У нас выходные, - пояснил Боря - А что случилось?

– Да жена "Чудака" его с какой-то бабой поймала, - сказал Петр Андреевич.

– Ну-ка, ну-ка, расскажи, - нетерпеливо попросил Боря.
– Поведай людям.

И Петр Андреевич рассказал. Оказывается позавчера, Чудинов наплел своей жене, что должен пойти в третью смену в шахту. Производственная необходимость, так сказать. Он ушел, а ей вскоре позвонили и сообщили, что он не в шахте находится, а развлекается в приятной компании. И адресочек сказали. Мадам Чудинова нагрянула на квартиру по-суворовски, как снег на голову. Квартира, словно проходной двор. Дверь не заперта. Врывается Чудинова в квартиру, а там гулянка идет полным ходом. Бабы, мужики. Пьют, танцуют, обнимаются. На кухне сидит "Чудак", а на коленях у него какая-то подруга. Пока законная жена набирала воздуха в грудь, чтобы закатить скандал, Чудинов убрал подругу с колен и сказал: "Лида, ну их на хрен этих шлюх, пошли домой".

– Ну "Чудак", ну дает!
– восхитился Боря и добавил.
– Не хочет он меня в ГРОЗы переводить.

– Почему?
– спросил Петр Андреевич.

– Ты, говорит, под "ОКП" не работал, - пояснил Боря.
– Ты под "восемьдесят первым" работал.

"ОКП" - это механизированный комплекс "2ОКП-70", а "восемьдесят первый" - "КМ-81". Эти комплексы хотя и отличались друг от друга, но не настолько, чтобы человек знакомый с одним, не смог быстро освоить другой.

– Это только повод, - сказал Петр Андреевич.
– Что думаешь делать дальше?

– Уйду назад взрывником на БВР, - сказал Боря.
– Тем более с женой я помирился.

Они еще говорили о чем-то. Потом допили оставшуюся водку и разошлись по домам.

Экзамен в учебно-курсовом комбинате сдали легко. Можно сказать не напрягаясь. Билеты были простые. Олег даже не помнил, какие вопросы в них содержались. Что-то, наверное, о работе. Ну и, конечно же, о правилах безопасности. И дело не в том, что прошло много времени. Когда спустя три года Олегу довелось сдавать экзамен на получение квалификации проходчика 5-го разряда, то те вопросы он запомнил надолго.

Председатель экзаменационной комиссии пожилой горняк, очевидно специально приглашенный с шахты или из горной инспекции, поздравил всех с завершением практики и успешной сдачей экзаменов. Пожелал всем благополучно отработать в шахте и уйти на пенсию в пятьдесят лет.

Сейчас, с высоты прожитых годов, Олег знал, что не все доработают в шахте до пенсионного возраста. Кто-то уйдет, не отработав под землей и года. А один малоразговорчивый паренек из их группы погибнет через три года во время взрыва в шахте в сентябре восемьдесят пятого...

На таком вот не самом приятном воспоминании Олег и вернулся из далекого прошлого в настоящее.

V

Автобус тем временем остановился на автовокзале небольшого города, лежащего на пути. Незнакомка засобиралась выходить. Уже направляясь к выходу, она внезапно обернулась и, посмотрев на Олега, грустно улыбнулась. Это произошло настолько неожиданно, что Олег в ответ выпучил глаза от удивления. Он на несколько минут впал в оцепенение, из которого его выел знакомый голос.

– Привет! Какими судьбами? Вот уж кого не ожидал увидеть.

Голос принадлежал его давнему приятелю Виктору Шестакову. Без церемоний он уселся рядом с Олегом.

– Виктор?
– не менее приятеля удивился тот.
– А ты откуда здесь?

Виктор с удивлением посмотрел на Олега.

– Как откуда? У меня же здесь сестра живет. Я разве тебе никогда об этом не говорил?

– Да, говорил когда-то, - вспомнил Олег и сказал.
– А я за справкой ездил на бывшую шахту.

– За какой справкой?
– спросил Виктор.
– О подземном стаже?