Шахта дьявола

— И кто я?

— Преступник, убийца, социопат, выбирайте сами.

Он собирается всадить мне пулю между глаз, прежде чем я моргну, если я не закрою рот.

Я обнаружила, что все равно не могу себя контролировать.

В его глазах сверкает злобный огонек, и он делает шаг ко мне. Мне нужны все силы, чтобы стоять на своем и не спотыкаться назад.

— Все вышеперечисленное, — соглашается он. — Скажи мое имя.

— Тьяго.

Он просто выскальзывает, запыхавшись сильнее, чем мне бы хотелось. Довольный гул раздается в его груди и ударяет меня прямо между ног. Для меня это опасная территория, возможно, более опасная, чем пистолет, все еще зажатый в его руке.

— Я видела, что ты сделал с моим отцом. — Я упоминаю об этом, чтобы показать ему, что я не боюсь и что он не может меня запугать. Возможно, он не убьет меня, если поймет, что я не стучала в прошлый раз, когда была свидетелем того, как он на кого-то напал. — Я была там в тот день, стоя прямо возле его офиса.

Он наклоняет голову набок и улыбается.

Он чертовски улыбается.

— Действительно? И ты не вмешалась?

Я пожимаю плечами. — Я не хочу умирать.

Его улыбка теперь превращается в искреннюю ухмылку, обнажая ряды жемчужно-белых зубов. — Разумно.

Его ответ заставляет мое сердце биться. Он не противоречит мне, не говорит, что не собирается меня убивать. Думаю, мне действительно нечего терять.

Тьяго подталкивает конфету ко рту и задумчиво смотрит на меня. — Есть ли причина, по которой ты продолжаешь натыкаться на разговоры, из-за которых тебя убьют?

Неужели ему это нравится, пугать меня до смерти, прежде чем он действительно убьет меня? Разве его мама не учила его, что играть с едой перед тем, как ее съесть, — это плохой тон?

— Всю жизнь не везет? — смело отвечаю я.

Тьяго смеется в ответ, чернила на его лице скатываются в уголок глаза.

— Похоже, твоя удача не улучшается.

Татуировка снова разглаживается, когда он замечает, что я смотрю на него.

— Почему у тебя на щеке эта слеза?

Я удивила его своим вопросом, это я могу сказать. Он выглядит довольным мной и даже рад дать мне ответ.

— Это смерть, которую я должен. Кровь, которая будет пролита.

— Для кого?

— Для человека, который забрал у меня того, кого я любил.

О да. Адриана.

Гнев гложет мой живот. Зачем ему смотреть на меня так, как он смотрит даже сейчас, если он одержим желанием отомстить за другую женщину? И почему в контексте того, чему я только что стала свидетелем, меня это, черт возьми, волнует?

Он небрежно машет рукой по комнате.

— Ты воспринимаешь все это на удивление хорошо, — отмечает он.

О боже, я на мгновение забыла о теле. С широко раскрытыми глазами я напрягаюсь от внезапного осознания, и он это понимает.

— Не смотри на него, это тебя расстроит, — предсказывает он как ни в чем не бывало.

Я смотрю только потому, что он сказал мне не делать этого, и он прав. Меня это расстраивает. Желчь подступает к моему горлу, но чистое упрямство удерживает меня от серьезной болезни.

— Ты дура, — добавляет он, щелкая языком по зубам. — Храбрая, но глупая.

— Ты меня не пугаешь.

Это ложь.

Он снова смеется, на этот раз резче.

— Ты должна бояться меня больше, чем кого-либо.

Я замираю, мой взгляд медленно перемещается вверх, чтобы встретиться с его взглядом. Он неподвижен, его опустошительный взгляд все еще прикован к мне.

— Почему?

Он снова приближается ко мне, ленивый, безопасный на вид шаг, это совсем не так. Так близко я могу посмотреть ему в глаза и увидеть почерневшую бездну его души. В его взгляде есть что-то, что он не удосуживается скрыть за притворной вежливостью. Думаю, учитывая, что в нескольких футах от нас лежит безжизненный труп, благодаря его левой руке, ему это не нужно.

Громкий хруст подсказывает мне, что он раздавил конфету в пыль между зубами. Он недолго посасывает кусочки, затем глотает. Мои глаза отслеживают неторопливые движения его горла, а затем поднимаются вверх, чтобы встретиться с ним взглядом, когда он говорит.

— Ты привлекла мое внимание.

От его заявления у меня перехватывает дыхание. Я качаю головой. — Я не хочу этого.

— Это не твое дело, amor (Любовь).

С тем же успехом он мог бы заклеймить меня горячей кочергой. Его губы перекатываются через букву «р», как будто им было поручено это сделать. Безумный взгляд в его глазах сменяется чем-то гораздо более опасным.

Голод.

Его взгляд медленно падает на мое декольте, где моя грудь все еще непристойно выставлена напоказ благодаря Дагни. Я наблюдаю, как буря проносится по его чертам, искажая их от такого сильного желания, что на этот раз я делаю шаг назад.

— Не смотри на меня так.

Он снова поднимает свой взгляд на меня, на его лице все еще сохраняется то же возбужденное выражение. — Как я на тебя смотрю?

— Как… как будто ты изображаешь меня обнаженной.

Он вдыхает, как будто впитывает мои духи, и его глаза на мгновение закрываются. Когда они открываются, зрачки настолько расширяются, что золотистый цвет составляет не что иное, как внешнее кольцо его радужной оболочки.

— Я не представляю тебя обнаженной, — мурлычет он.

Я отвечаю трясущимся голосом: — Хорошо.

— Я представляю, как красиво ты будешь выглядеть, стоя на коленях, с широко открытыми глазами и глядя на меня, пока я трахаю твой рот. Да, — хрипло добавляет он в ответ на мою реакцию с открытым ртом. — Именно такое лицо я себе и представляю.

Я делаю еще шаг назад, и он следует за мной, те же ленивые шаги выглядят гораздо более хищными, чем раньше. Его взгляд соблазнительно падает на мое декольте.

— Теперь я думаю о том, как я буду трахать эти сиськи и покрывать их своей спермой.

Я протянула руку, чтобы он не подошел ближе. Мои пальцы касаются его груди, и толчок пронзает мою руку. Я отдергиваю руку от ожога.

Моя спина упирается в один из вложенных экспонатов. Мне некуда идти, я действительно в ловушке.

— И я одержим тем, как ты будешь стонать из-за меня, когда я впервые погружусь в твою тугую киску.

Абсолютный шок пронзает мою грудь. Никто никогда раньше не говорил со мной так. Моя предательская киска сжимается в ответ.