Shalimar. История с привкусом Востока

— Чего ты тут встала — в мгновение ока, надо мной склонилась фигура Халиба. — Отправляйся к остальным. Живо!

— Мне нужно переодеться, — Лухан стыдливо подтянула узел полотенца на своей полной груди и уставилась в пол.

Блас расположился на одной из скамеек, что стояли по периметру душевой, и широко расставив ноги, уложил свои руки на груди. — Так чего же ты ждешь? У меня приказ от вышестоящего начальства не спускать с вас глаз…

Лухан не двигалась и продолжила испытывать его прочность тихим безмолвием.

— Что такое? Ты меня стесняешься. Брось, чего я там не видел. Со своими клиентами ты и не такое вытворяла…

— Блас, — ее голос задрожал, — пожалуйста…

— Пожалуйста что??? — он резко поднялся со скамьи и подошел вплотную. — Брось строить из себя святую невинность, Линарес. Нам обоим известно, что ты грязная шлюха!

Рванув узел ее банного полотенца, оно приземлилось у ног девушки, полностью обнажая ее тело. Лухан тут же прикрылась руками, но под испытывающим взглядом Бласа, она чувствовала себя еще более уязвимой и беззащитной. Втянув воздух носом, мужчина дотронулся до ее подбородка, насильно заставляя посмотреть себе в глаза.

Линарес ощутила себя неимоверно опустошенной, глаза тотчас же наполнились слезами, а в следующий момент, Блас уже освобождался от тугого ремня на своих брюках. Ее охватил тихий ужас.

— Не надо, пожалуйста, — запротестовала она, пятясь назад.

— Перестань глупить. — Лухан ощутила его дыхание на своих дрожащих губах. — Ты ведь хочешь меня… Это твоя работа…

Он прямо-таки впился своим ртом в белоснежную колонну ее шеи, оставляя влажные поцелуи при каждом своем прикосновении.

— Черт, Линарес, ты только что из душа, а на вкус все такая же шлюха как и раньше.

Лухан вымученно застонала, когда его руки с силой сжали ее полную грудь.

— Ты ведь хочешь именно так? Тебе же нравится, когда грубо? — зловеще прошептал Блас прямо над ее ухом.

— Нет, нет, — взмолилась она, — пожалуйста отпусти!

Эредиа сжал в ладонях ее наполненное страхом лицо, прижимая потерявшие чувствительность губы к ее рту. Он держал достаточно крепко, чтобы обездвижить, но недостаточно, чтобы сделать больно физически. Морально, она уже была уничтожена. Одним резким толчком Блас пригвоздил девушку спиной к холодной кафельной стене. Его тело вжималось в ее, выписывая круги вокруг ее бедер.

Лухан подняла влажные ресницы, и перед затуманенными от слез глазами в отражении зеркала увидела себя со стороны. Она стала противна сама себе, и собралась последними силами, что были внутри.

— Найди себе другую игрушку, для удовлетворения своих низменных потребностей, ублюдок!

— Мне не нужна другая шлюха, Линарес! Скажи, — Блас прошелся по мочке ее уха губами зловещим шепотом, — тот клиент араб, заставил тебя кончить прошлой ночью… Его пальцы впечатались в ее бедра, обхватывая их сзади.

— Отпусти… — взмолилась Лухан, отчаянно хватаясь за влажную и вместе с тем холодную кафельную плитку. На том месте оставались следы ее пальцев, стекая тонкими каплями по поверхности стены на пол. Блас насупил брови, а его взгляд опустился на тонкое запястье, откуда шрам просто взывал, чтобы на него посмотрели. Он отмел все лишние мысли, которые тот час же полезли в его голову и снова принялся за старое.

— Ну же, признайся, ты кончила вчера? Кончила??? — Блас резко оттянул копну ее светлых волос на себя.

— Да, да, да!!! — Линарес отчаянно дернулась, и развернувшись к своему мучителю лицом к лицу, оставила на его щеке звонкую пощечину. — Да, я кончила!!!!! Это ты хочешь от меня услышать? Он был настоящим мужчиной, и в его руках я пылала, ничего общего по сравнению с таким животным как ты! Ты и понятия не имеешь как нужно доставлять удовольствие женщине!

Блас заморгал, прибывая в шоке после услышанного. Нервно сглотнув, Лухан осеклась, понимая какого зверя разбудила. Слезы все еще текли по ее лицу и комом стояли в горле, но она продолжала выглядеть уверенной и сильной. Обреченность была не лучшим советчиком в эту минуту, поэтому Линарес изо всех сил старалась держать лицо.

Прежде чем глаза Бласа наполнились лютой ненавистью, он немного помедлил, а потом вновь прижал девушку к себе, отчаянно целуя до потери дыхания. Чувства, которые он безнадежно пытался прогнать, нахлынули вновь, разжигая в нем похотливое желание обладать ею здесь и сейчас.

— Ты такая шлюха, Линарес…

Это было его любимыми словами, которое Эредиа произносил всякий раз, когда вот так безнаказанно брал ее тело. Таким образом он ее унижал, самоутверждался, указывая на её место.

Лухан сразу поняла что случится после этого, поэтому предприняла решительную попытку избежать унизительной участи, и даже не раздумывая, ринулась к выходу.

— Пожалуйста!!! — она нещадно била кулаками в дверь. — Помогите!!! Прошу… — ее голос стал хриплым и невнятным.

— Зови! Никто тебя не услышит. Блас зло усмехнулся, схватил ее за руку и силой бросил на холодный кафельный пол. Накрывая ее тело, он пригвоздил ее руки над ее головой и произнес. — Посмотрим, удастся ли мне на этот раз заставить тебя почувствовать настоящей женщиной. Не беда, если не выйдет с первого раза, правда Линарес? Мы ведь оба знаем, что у нас еще будет полно времени, чтобы все это исправить. Пока она извивалась под ним, точно змея, Блас не стал использовать всю свою силу, а просто напросто, прижал ее ноги коленями. Лухан отчаянно боролась за остатки самоуважения и личную неприкосновенность, но в итоге все ее действия оказались безрезультатны. Освободившись от узких боксеров, Блас, с легкостью преодолевая все преграды на своем пути, решительно вошел в нее, одним резким движением. Линарес вскрикнула, но ее молящий о пощаде стон, заглушила грубая ладонь мужчины. В полусознательном состоянии она закрыла глаза, не позволяя образу своего насильника завладеть сознанием, но сильный удар по щеке заставил глаза широко распахнуться. Тупая боль прошла сквозь нее. Это было словно толчок к активным действиям, защищать себя и свое тело от посягательств. Лухан, пытаясь освободиться, начала стучать кулаками по груди Бласа, но его толчки становились быстрее. Эредиа жестко врезался в неё, а затем, схватив девушку за острые скулы, заставил посмотреть себе в полные похоти и разврата глаза, кончил.

Когда он отрешенно отстранился, Линарес не произнесла ни слова, она лежала неподвижно, пытаясь слиться с полом, на котором он только что так бесстыдно брал ее тело.

Спокойно переступив через Лухан, Блас двинулся к душевым, чтобы смыть с себя все ее запахи и прикосновения, как будто они были ему ненавистны.

— Приведи себя в порядок, Линарес, выглядишь как дешевая шлюха! И немедленно отправляйся в комнату, — глядя на то, как девушка дрожит всем телом и заливается горькими слезами, лежа на кафельном полу, он состряпал надменную ухмылку и произнес:

— На сегодня я с тобой закончил. Пересилив рваное дыхание, он включил душ, с мыслью о том, что к тому времени, как смоет с себя последние следы собственных деяний, Лухан уже здесь не будет.

Заглушив слезы, девушка поднялась на полусогнутых ногах и подошла к зеркалу. Убрав нависшее на лицо спутанные пряди светлых волос, Линарес приказала себе успокоиться и молча натянула платье на все еще влажное тело. Из душевой разливался мелодичный голос Бласа, который напевал себе под нос какую-то ободряющую песенку пока мылся в душе. Лухан еще раз наградила себя испытывающим взглядом в запотевшем отражении, и начертив пальцем букву «V», молча отправилась в добровольное заточение.