Шанхайская головоломка

Он все еще выглядел невозмутимым. Его непринужденный вид даже заставил меня засомневаться в выводах Чэнь Цзюэ.

– У меня три пули, каждая из которых может убить вас, – понизил голос Чэнь Цзюэ. – Вывод о запахе – лишь одна из них.

– О! Мне даже интересно, что представляют собой две другие. Я хотел бы услышать подробности, – дерзко сказал дворецкий, вздернув брови.

– Есть еще момент с одеждой Тао Чжэнькуня.

– То есть? – с напускным любопытством спросил дядя Чай.

– Вы побоялись случайно испачкать одежду краской, пока красили стены. Это могло принести вам кучу неудобств.

– И что?

– А то, что для работы вы сняли свою одежду и надели вещи Тао Чжэнькуня: если б краска пристала к одежде, то не к вашей. Если б вы вдруг сменили наряд, это вызвало бы у нас подозрения. А если б оставили Тао Чжэнькуня лежать в трусах, ваш мотив был бы слишком очевиден. Поэтому лучшим вариантом было раздеть его догола.

– Профессор Чэнь, у вас такое богатое воображение… Тогда позвольте спросить, почему никто другой? С какой стати вы подозреваете лишь меня одного?

– Потому что в кладовке дождевики.

– Простите, не понимаю, что вы имеете в виду.

– В кладовке дождевики, но все они большого размера. К сожалению для вас, вам они не подходят. Другие люди могут надеть их и совершить преступление, а вы – нет. Потому что вы чересчур низкого роста. Для вас было бы очень неудобно работать в дождевике, который настолько велик; это повлияло бы на процесс покраски стен, поэтому вы и стянули одежду с Тао Чжэнькуня.

Выражение лица дяди Чая стало меняться: от спокойного взгляда не осталось ничего. Он выглядел растерянным. Некогда расслабленные мышцы его лица вдруг сжались. Конечно, это только мои личные наблюдения, которые могут не совпадать с мнением других людей…

– Догадки, для которых нет доказательств. Нельзя пользоваться дождевиком из-за небольшого роста? Ну так Чжу Цзяньпин тоже невысокий и может быть подозреваемым в преступлении. Вы считаете, что я совершил убийство Гу Яна и Тао Чжэнькуня, но тогда, будьте любезны, предоставьте доказательства! Я стар, но это вовсе не значит, что можно повесить на меня несправедливые обвинения. Не стану подписываться под клеветой! Если вы настаиваете на том, что это сделал я, тогда скажите, как я убил Гу Яна? Неужели старый хрыч вроде меня обладает способностью проходить сквозь стены? – хрипло сказал дядя Чай.

– Чтобы убить Гу Яна, совершенно не нужно уметь проходить сквозь стены, – мягко ответил ему Чэнь Цзюэ.

– Профессор Чэнь, пожалуйста, поясните все четко, не надо морочить нам головы, – поторопил его дворецкий.

– В таком случае поспешу вас обрадовать. У всех еще свежи воспоминания о запертой комнате Гу Яна. Однако, строго говоря, ее нельзя считать полностью запертой. В месте, где была натянута дверная цепочка, был зазор в несколько сантиметров. И убийца воспользовался этим вот зазором, чтобы совершить преступление… Дядя Чай, вы только что спросили, отчего я не подозреваю Чжу Цзяньпина. Да потому что, помимо того что у него не было запаха, он ну никак не мог убить Гу Яна. Потенциальными убийцами могли быть лишь те четыре человека, которые поднимались к нему во время обеда. У других же не было ни единого шанса подойти к комнате, не говоря уже о совершении убийства. Чжу Лисинь, Тао Чжэнькунь, Хань Цзинь и вы. Если мы уберем тех, кто не подходит по возрасту и росту согласно предыдущим рассуждениям, а также тех, кто не приближался к комнате, то остаетесь только вы.

– Столько времени прошло, а вы так и не объяснили, как убийца прикончил Гу Яна. Даже если я и есть убийца, все равно вы должны объяснить, как я убил Гу Яна на глазах господина Ханя, не так ли? – криво ухмыльнулся дядя Чай.

Я вспомнил, как все было. Я действительно не видел, чтобы дядя Чай совершал с цепочкой хоть какие-то манипуляции, и не видел, чтобы он доставал нож. Я совершенно ясно созерцал, что он стоял рядом со мной. Неужели он активировал какой-то механизм на двери, который я не заметил?

– Да, вы убили Гу Яна прямо под носом у Хань Цзиня! – отчеканил каждое слово Чэнь Цзюэ.

– Это клевета! Ничем не прикрытая клевета! Спросите господина Ханя, что именно я тогда делал…

– Когда вы убили Гу Яна рядом с Хань Цзинем, он не знал об этом.

– Как это возможно?! Как, по-вашему, я это сделал? – еще более бурно отреагировал дядя Чай.

– Очень просто. Вы вставили ваш карманный нож в дверную щель и проткнули шею Гу Яна.

Действие слов Чэнь Цзюэ было подобно действию кнопки паузы на пульте дистанционного управления. Время и содержимое пространства словно замерли на мгновение. Все оставались на своих местах, словно не понимая смысла услышанного или не успев отреагировать. Спустя минуту гостиная взорвалась смехом. Смеялся дядя Чай.

– Вот умора! Вы сами сказали, что очень сложно убить Гу Яна через зазор, который образует цепочка… К тому же у меня свидетель. Это невозможно было сделать!

– Я и не говорил, что вы убили Гу Яна через этот зазор. Знаете, когда дверь приоткрыта, помимо упомянутого зазора, возникает еще одна щель – там, где дверь крепится петлями.

После слов Чэнь Цзюэ у меня в мозгу словно произошло короткое замыкание. Теперь я все понял! В меня словно ударила молния, я трясся. Ну конечно! Когда открываешь дверь, с другой стороны появляется узкая щель. Это же логично! Все про это знали, но почему-то проигнорировали этот факт. Когда рабочий дверной зазор составляет несколько сантиметров, щель со стороны петель становится достаточного размера, чтобы туда можно было просунуть лезвие ножа и проткнуть шею потерпевшего!

– Для вас это была счастливая случайность, – продолжил Чэнь Цзюэ. – Я как-то рассказывал Хань Цзиню, как сильно Гу Ян любил устраивать всякие проделки. Учась вместе со мной за границей, он постоянно прятался за дверью и, когда я входил, выскакивал из-за нее, чтобы напугать. Хань Цзинь и дядя Чай поднялись наверх, чтобы позвать Гу Яна к столу, – и он снова задумал провернуть розыгрыш. Тихонько встал за дверью и хотел устроить Хань Цзиню сюрприз. Но когда тот попытался открыть дверь и вплотную подошел к дверной цепочке, стоявший позади него дядя Чай увидел, как сквозь щель рядом с петлями виднеется спина Гу Яна, плотно прижавшегося к дверному проему. В его мыслях мгновенно созрел ужасный план. Он тут же выхватил ножик и безжалостно воткнул его прямо в шею Гу Яна через этот просвет. Хань Цзинь не заметил ничего подозрительного и все продолжал звать Гу Яна. Тот же, с проткнутой шеей и поврежденной глоткой, испытывал невыносимую боль, но не мог издать ни звука. Он опустился на пол, из последних сил дополз до середины комнаты и перестал дышать. Из его шеи продолжала хлестать кровь, однако высокий порог в «красной комнате» не позволил ей вытечь наружу, и мы ничего не заподозрили. Это был дерзкий и коварный план. Человек без определенных психологических качеств не провернул бы его. Но план был претворен в жизнь – произошло идеальное «убийство в запертой комнате»!

– Он… он убил человека за моей спиной? – Меня пробрала дрожь от услышанного.

– Да. Только дядя Чай мог всегда носить при себе нож, не вызывая подозрений. В конце концов, он повар, для него вполне нормально таскать с собой ножичек для фруктов или кухонный нож, – добавил Чэнь Цзюэ.

От одной мысли, что дядя Чай использовал орудие убийства Гу Яна, чтобы готовить нам обеды и ужины, меня замутило и едва не вырвало. Я представил, как он у нас на глазах споласкивает нож, которым зарезал Гу Яна, и дружелюбно болтает с нами. Он нелюдь! Психопат!

– Убить человека через дверь… Это, конечно, нечто. – Даже повидавший многое профессор Чжэн Сюэхун был в шоке от жуткого деяния дяди Чая.

– Чушь собачья! Не более чем хитроумные словеса! Ты все это выдумал! – гневно размахивал кулаками дворецкий, словно готовясь наброситься на Чэнь Цзюэ.

Мой друг был относительно спокоен; он смотрел на обезображенное гневом лицо дяди Чая, и в его глазах читалась жалость.

– Вы сказали, что у вас заготовлено три пули для убийцы. Но рассказали лишь о двух; а еще одна? – тихо спросила Ван Фанъи, подойдя к нему.