Шанс (Коммуналка)

И, как показалось, тут же что-то вытолкнуло ее из этого сна: то ли звук посторонний, то ли чье-то присутствие. Аля села в кровати резко, так, что голова закружилась, напрягла зрение, пытаясь разглядеть неясную тень, но ничего не увидела. Успокоившись не сразу, заснула вновь, вот тогда-то и приснилась ей Эмилия Фальк. Сон был бы явью, до того реально выглядела старушка, если бы не факт, что умерла она. Эмилия говорила ей вещи странные, о далеких очень временах, о вине своей, не отмоленной при жизни, и просила о помощи. Утром Алевтина вспомнила весь сон подробно, только без одной детали: сказала ей Эмилия, в чем грех ее, или умолчала. И чем Аля могла ей помочь, непонятно.

Утром вышла сварить себе кофе, достала с полки турку, высыпала из кофемолки порошок и поставила на плиту.

– У вас кофе сейчас убежит, Аля, – услышала спокойный голос за спиной, вздрогнула и пролила уже почти готовый напиток на горелку.

– Это я виноват, простите, – он посмотрел на нее раскаянно, схватил турку, тряпку и слегка отодвинул ее плечом от плиты, – Идите, Аля, к себе, я сейчас все исправлю: обещаю, кофе я варить умею, еще могу сделать омлет, позавтракаем вместе?

Этот его сумбурный монолог вернул ее к жизни, она согласно кивнула, отправилась к себе, послушавшись безропотно и переступая негнущимися ногами. Как-то все нечаянно случилось, не так представлялось. «Да что случилось-то!» – одернула она себя мысленно от преждевременной радости, лихорадочно прибирая расхристанную в беспокойном сне постель.

Глава 22

«Классная идея, классная!» – пело у него все внутри от внезапно решенной задачи. А задачка состояла в том, что остался он со своим, казавшимся таким гениальным, сценарием в полной изоляции от людей нужных и могущих ему помочь. То есть, у разбитого корыта. Даже Милка, до того смотревшая ему в рот, смело высказалась по поводу бесполезности его труда (а ведь работал-то он как!). «Кому это сейчас нужно, Боря?» – бросила она ему небрежно в ответ на его просьбу показать сценарий Голоду. А дело все было в том, что взлетела Милочка при новом шефе до высот невиданных: из простых секретарш в личные и незаменимые помощники. Вот и сунулся к ней Борис, так подло ее бросивший. И, после ее отказа, решать, как дальше жить и, главное, приблизиться к заветной квартирке, ему придется заново. И, похоже, решение он нашел. Осталось только испросить высочайшей аудиенции, и, желательно, без присутствия Милочки. Не женского ума это дело!

Вот и караулил Борис великого Василия Голода возле здания офиса телекомпании СТ – арт», всматривался в подъезжающие машины, не он ли? Дождался.

Серебристый джип выпустил из своего теплого нутра сначала самого Голода, потом Милочку, любовно поддерживаемую крепкой рукой шефа. «Все понятно – спит с ним Милка, вот с…!», – у Бориса вдруг защипало в носу от нахлынувшей злости на неверную подругу. Но, тут же наклеив улыбочку, он ринулся к ней.

– Привет! – точно увидел вот так, проходя мимо.

– Здравствуй, Борис, – спокойно ответила она.

– Добрый день, – вежливо, но без подобострастия, поздоровался он тут же с Голодом, ловя момент, пока тот не ушел.

– Добрый, – равнодушный кивок Борису, – Не задерживайся, Мила, – потеплевшим голосом Милочке.

Он умоляюще посмотрел на нее, сдерживаясь, чтобы не схватить в отчаянии Голода за рукав куртки: только бы удержать хоть на миг.

– Василий Валентинович, я хотела бы попросить вас принять моего старого знакомого, если можно, – проговорила быстро, но без тени страха в голосе.

– Мне хватит десяти минут, – торопливо бросил Борис, посылая Милочке благодарный взгляд.

– Хорошо, пойдемте.

Кабинет Голода не был шикарным. Как понял Борис, даже комнатки отдельной для отдыха не имелось. Или не расслаблялся Василий Валентинович во время работы совсем? Так не бывает! Даже у Леньки Мазура…

– Присаживайтесь. Я вас слушаю. Только вкратце, для начала.

– Да, конечно. У меня есть идея реального кино. Конкретная. Вот, посмотрите, – Борис достал из кармана диск.

…Установить камеру на кухне было несложно. И камера плохонькая, качества никакого и месяц записи ничего особенно не дал. А сегодня… это уже можно показывать..

– Я пока ничего не понимаю, – Голод оторвался от компьютера, – Поясните.

– Это снято в коммуналке, где я сейчас временно проживаю.

– Вы хотите подглядывать за соседями? – поморщился Голод.

– Можно я подробно расскажу, а вы послушаете? Это необычная коммуналка. Она принадлежала некоей Эмилии Фальк. Старушка была с прид…с фантазией, поэтому оставила необычное завещание. Она решила облагодетельствовать несколько человек, попавших в трудные жизненные условия. В квартире пять комнат, нас пятеро жильцов, совершенно случайных, незнакомых до этого друг с другом людей. Каждый из нас получил право проживания в одной из комнат и банковскую карту на сто тысяч рублей. Старушка решила, что даст нам шанс на то, чтобы мы смогли «выйти в люди», – усмехнулся, но, поймав брезгливый взгляд Голода, торопливо продолжил, – Мы должны устроиться на работу, оставить вредные привычки, у кого есть, и доказать, что что-то можем.

– Зачем и кому?

– Те, кто «поднимутся», получат всю квартиру в собственность.

– И кто же будет решать, кто достиг высот, а кто нет?

– Мы все вместе. Через год. Речь идет о двухстах тысячах евро, столько стоит квартира.

– Это должен быть один человек?

– Нет. Но, можно сделать так, что останется один, – Борис многозначительно замолчал.

– Я не понял…Один, это – вы? Так зачем вы пришли ко мне?

– Если все снимать, получится домашнее видео. Реальные съемки, страсти, борьба за хорошие деньги. Любовь, страдания, – он кивнул на диск, который лежал перед компьютером.

– Вы в дружбе с законом? – спросил насмешливо Голод, – Вы можете у этих людей получить разрешение на съемку?

– Нет. Но, согласитесь, фильм может предназначаться и не для широкого просмотра. Вложения небольшие, для вас, – уточнил Борис, – Продажа на определенном рынке окупит все во много раз.

– Вы предлагаете мне вложиться в производство домашнего фильма? И, как вы думаете, мне это нужно? Вы гарантируете, что там будет на что посмотреть? Тем, хотя бы, кому такое интересно.

– Находясь среди этих людей, я могу влиять на обстановку, обостряя ее. Я буду устранять одного конкурента за другим.

– Вы собираетесь их убивать? – опять насмешка!

– Нет, зачем же! Я знаю, как это сделать мирно. Одного, например, достаточно только вовремя споить. Это несложно, он и так каждый день тайком напивается в своей комнате.

– У вас все? Мне пока не интересно. А что за люди живут у вас в соседях?

– Отставной майор Маринин Виктор Васильевич. Кажется, служил где-то в республиках. Потерял дочь и жену. Остался внук, живет в санатории. Алевтина Бурова. Ушла от мужа ни с чем. Он какой-то начальник…

«Так, любопытно. Не нашего ли милицейского друга это жена?» – подумал Голод про полковника Бурова.

– Поляков Георгий Аркадьевич, погорелец. Спалил по пьянке собственную квартиру.

– Поляков?

– Знакомый?

– Возможно, – уклонился от прямого ответа Голод.

– И последняя – молодая девушка Юля Фурцева. Ничего про нее не знаю, только то, что она была кем-то жестоко избита и недавно вышла из больницы.

«Нашлась наша красавица! Вот куда ты из больницы делась! Да, это судьба. От меня не сбежишь!» – Голод уже с интересом стал вслушиваться в бубнившего Ракова, – «А любопытная у них там подобралась компания! Сбежавшая от без пяти минут генерала Бурова жена – можно сделать мужику подарок! Заклятый школьный дружок Жорка Поляков – так и быть, помогу и на этот раз. И эта девка, которую нужно убрать. А передо мной сидит придурок, который это сделает. И фильм может получиться весьма забавным!» – усмехнулся про себя Голод.