Шантаж от Версаче

Судя по всему, Паша был вывезен из тайги для исполнения при ней роли постельного прислужника, иными словами – жиголо, за что имел от нее неплохое содержание. Она даже позволила себе появляться в его сопровождении в свете, охотно демонстрируя всем на зависть своего молодого, красивого, как Аполлон, любовника.

Восемь месяцев спустя Нина Владиславовна пережила очередное бурное увлечение директором одного из ведущих московских банков, увенчавшееся замужеством, и Паша был за ненадобностью выброшен на улицу.

Но тут же подобран Тимуром, который взял его к себе сторожем на дачу. Именно на даче Павел познакомился с Варварой Тихоновой, тоже приезжей, из Ростова. Варю Тимур подобрал немногим раньше на панели – она пыталась встроиться в тесные ряды московских проституток. Самолюбивая и самоуверенная провинциалка, желавшая зарабатывать большие деньги на московских тротуарах и искренне убежденная, что с ее красотой все московские мужчины и иностранные туристы будут у ее ног (а там, может, кто и женится, как в кино!), она не учла того обстоятельства, что доступ мужчин – не столько к ногам, сколько к телам московских проституток – происходит через сутенеров и красивая жизнь с высокими заработками достается в основном им. Несколько раз крепко побитая, она была вынуждена подчиниться правилам игры и стала выходить на Тверскую под прочным надзором своих покровителей-повелителей. Историю знакомства Тимура с Варей милицейское дело умалчивало, но, надо полагать, Тимур был ее клиентом… Так или иначе, их пути где-то пересеклись, скорей всего в постели, Варины достоинства были Тимуром оценены, и девушке была предложена работа на даче – не грязная и весьма прилично оплачиваемая.

Обслуживала ли она постельные запросы Тимура – оставалось только гадать, но несколько месяцев спустя после появления на даче Павла они с Варей поженились.

Какие выводы следовало делать из этой истории, Кис не знал. Тот факт, что у Варвары глаза блядские, он и без посторонней помощи заметил, только какой от этого прок? Ну, допустим, трахались они с Тимуром. А то и даже втроем. А дальше-то что? Это никак не отвечает на вопрос, где находятся документы, что за «бомбу» приготовил Тимур, в каком виде и где она находится, а также могли ли юные служители постельных услад приложить к их исчезновению руку… А то и, как знать, к смерти Тимура?

Из открывшейся двери не доносилось ни звука, только повеяло прохладой. И снова воцарилась тишина. Ксюша не знала, сколько прошло времени, когда вдруг ослепительно вспыхнул свет. Он так больно резанул глаза, что она прикрыла их обеими руками.

Ее подхватили с обеих сторон и потащили куда-то. Руки оторвались от лица, и только крепко зажмуренные глаза спасали ее от ядовитого света. Ксюшу довольно грубо уложили на что-то холодное и привязали ее руки к чему-то не менее холодному. Она постепенно размыкала веки, и два черных силуэта прорисовались сквозь ресницы. Двое черных или, вернее, одетых во все черное мужчин склонились над нею!.. Она, не поверив своим глазам, раскрыла их чуть пошире и подняла их повыше, туда, где должны находиться лица, – и обмерла: над ней склонились две чудовищные африканские маски, расписанные по щекам краской!

Ужас, заметавшийся в ее глазах, вызвал у ее мучителей лишь знакомое, приглушенное масками хихиканье.

Она безвольно закрыла глаза. Она даже не спрашивала, что с ней будут делать. Она боялась спрашивать…

И только когда один из мужчин склонился над ее рукой и стал протирать ее спиртом, она поняла, что ей собираются сделать укол.

«Опять?!» – подумала она и закричала:

– Не хочу! Не надо-о-о!..

Минут через десять после того, как Ксюша исчезла за воротами, оттуда вышла Евдокия – уборщица, которую они видели с Кисом в прошлый раз на даче, – и торопливо пошла куда-то. Реми, проводив ее взглядом, решил, что вряд ли она заслуживает внимания, и снова уставился на ворота в ожидании, когда появится Ксюша. Время потянулось медленно и тоскливо.

Прошло еще минут двадцать пять, и в ворота въехала машина. Солнечные блики, отраженные стеклами, слепили глаза, и Реми не удалось рассмотреть, кто находился за рулем. Это ему еще пуще не понравилось. Что за гости? Зачем? Связано ли это с Ксюшей?

И вообще, зачем Ксюша отправилась на дачу? – задавал он себе уже в который раз вопрос. Она что-то хочет узнать, это ясно. И это связано с каким-то кусочком информации, который известен ей, но неизвестен Реми. Он припомнил все то, что рассказал ему прошлой ночью Кис, вернувшись после ужина с Александрой.

Александра была знакома с Тимуром… Реми был склонен верить в то, что Ксюшина сестра ничего не знала об убийстве Тимура: он видел, до какой степени сестры любят друг друга, и ему представлялась дикой мысль о том, что старшая могла сознательно подставить младшую, отправив ее с Реми на квартиру убитого.

Но и о своем знакомстве с Тимуром Александра умолчала. Она хранила его в тайне, как если бы в этом знакомстве было что-то неприятно-тяжелое… Может, Ксюша сама о чем-то догадалась? Может, она, как и Кис, почувствовала, что сестра что-то недоговаривает? Что загадочный полуузбек с сапфировым перстнем был знаком с Сашей? И поехала на дачу Тимура, чтобы узнать, бывала ли тут Александра?

Скорей всего именно так. Но что же она так долго там делает? Чай пьет? Как-то ему слабо представляется сцена мирного чаепития с этими странными молодыми супругами…

Александра утверждает, что с Тимуром не общалась, за исключением того раза, когда встретилась с ним у Андрея. Эти Паша с Барбарой тоже заявили, что такую не видели. Впрочем, их послушать, так они ничего и никого не видели. Но Кис Александре не верит, а уж этим хранителям дачи – тем более. И он, Реми, тоже. И если им действительно есть что скрывать, то они и Ксюше этого не скажут, зря девочка все затеяла, впустую… Но что же она там делает, mon Dieu [9] ?!

9

Мой бог (фр.).

Время казалось Реми безразмерным, растягивающимся на каждой минуте, как жвачка, бесконечно и нудно.

Он уже было решил подойти и нажать кнопочку переговорного устройства, уже встал и, решительно поглядывая на ворота, отряхнул брюки, как вдруг он разглядел то, чего не заметил в прошлый раз, – видеокамеру. Она была аккуратно приделана к стойке ворот и была не то чтобы совсем незаметна, но и в глаза не бросалась. По углу ее наклона Реми прикинул, что в поле зрения камеры должна попадать площадка перед воротами, а то место, где сидел на откосе Реми, вряд ли просматривается…

Но раз есть камера, значит, где-то должен был быть монитор наблюдения! А они в прошлый раз с Кисом ничего такого не видели… Следовательно, на даче есть какое-то помещение, которое от них скрыли! Что ж, теперь у Реми появился еще один повод, чтобы побеспокоить обитателей дачи.

Глянул на часы: прошел уже почти час с тех пор, как Ксюша исчезла за зелеными воротами. Пора!

Он решительно направился к дому. «Увидят, что я маячу перед воротами, и сами Ксюшу позовут, – решил он. – Тем более что они не говорят ни по-английски, ни по-французски, и им придется позвать Ксюшу в качестве переводчицы».

Минут десять он топтался перед воротами, ожидая, что сейчас переговорное устройство оживет Ксюшиным голосом и ворота откроются…

Но ничего не происходило. Никто не отреагировал на его нетерпеливое пританцовывание перед камерой. Тогда Реми нажал кнопку домофона, не имея ни малейшего представления, что он будет говорить людям, не владеющим иностранными языками… Он все же приготовил простую фразу по-английски: «Позовите Ксению». На худой конец имя-то «Ксения» они должны понять!

Но никто не ответил ему в переговорное устройство.