Шарада Шекспира

–  Он с кем-нибудь встречался? Была у него девушка?

Марченко-старшая закрыла глаза, раскачиваясь из стороны в сторону. Казалось, она перестала участвовать в разговоре, все глубже погружаясь в страшное отчаяние матери, потерявшей сына. Так что на вопросы отвечала Марина.

–  Косте нравились женщины в возрасте, - сказала она.
– На молодых он внимания не обращал. Любил пофлиртовать, поболтать по телефону, но так… несерьезно. Он обещал, что пока я не выздоровею, он не женится.

–  А враги у него были?

–  У Кости?
– удивилась Марина.
– Откуда? Он умел ладить с людьми. Правда, была у брата слабость - он любил прикидываться или персонажами из пьес, в которых он играл, или выдавать себя за кого-то другого. Хлебом не корми, дай разыграть человека. Это у него с детства. Хобби! Потому он и в театр пошел. Но вреда Костя никому не причинял, просто шутил, развлекался.

–  Что за ребята Гиви и Саша?
– спросил сыщик.
– Вы с ними знакомы?

–  Это приятели брата… они вместе работают в театре… работали…

Марина снова заплакала.

–  Могли они убить Костю?

–  Нет! Конечно, нет, они же не бандиты, не хулиганы. Приходили к нам пить чай, раза два я с ними ездила за город. Косте со мной одному было не управиться, вот они и помогали. Видите?
– девушка показала на коляску.
– Я же шагу сделать не могу!

–  Знаете что?
– вдруг неожиданно громко произнесла Марченко-старшая, словно очнувшись.
– В последнее время Костя кому-то звонил по вечерам и странно разговаривал. Односложно: «да», «хорошо», «сделаю»… На него это не похоже! Он ведь болтун по натуре. Я у него возьми и спроси, с кем ты, мол, секретничаешь? Уж не жену ли решил тайком от матери в дом привести? А он помолчал, улыбнулся… Это, говорит, мама, наш счастливый случай! Если все получится, я денег заработаю, Маринку вылечим…

Ева насторожилась. Неужели ей звонил Костя, пугал? Но зачем? Да нет… тот неизвестный молчал, дышал в трубку и только в последний раз назвался Денисом. А Марченко про Дениса знать не мог.

Когда Смирнов счел, что спрашивать больше не о чем, он вежливо распрощался и потянул за собой Еву.

–  Ты что, уснула? Идем!

–  Я думаю…

Они вышли из подъезда во двор и направились к машине. Между домами стоял сизый мартовский туман, под ногами чавкала каша из грязи и снега. Из водосточных труб сыпался подтаявший лед, звенел.

–  Звуки весны… - прошептала Ева, приостанавливаясь.
– Послушай!

Облачко пара вылетело из ее рта при этих словах. К вечеру похолодало. Всеслав с трудом удержался, чтобы не поторопить Еву. Он закурил, обдумывая, в какое отделение милиции повезли дружков Марченко.

–  Нам стоит еще поговорить с Гиви и Сашей, - сказал он, открывая дверцу машины.
– Садись.

По дороге сыщик позвонил своему знакомому, и тот сообщил, что молодых людей допросили и отпустили по домам.

–  Адресок дашь хотя бы одного героя?
– попросил Смирнов.
– За мной не пропадет. Отслужу!

Он записал адрес, стоя на перекрестке в ожидании зеленого света. Сбоку, со стороны Евы, стоял фургончик, расписанный рекламой колбас и сосисок.

–  Есть хочется, - заныла она.
– Заедем куда-нибудь, перекусим?

–  Терпи, - сурово отрезал Славка, трогая.
– Некогда. Дома поешь.

Ева надулась. Глядя на проезжавшие мимо машины, на мокрую ленту асфальта, она пыталась осознать факт смерти молодого человека, который проявлял к ней симпатию.

–  Кристофер Марло, как я и предполагал, оказался вовсе не лондонским призраком и не агентом сэра Уолсингема, а обыкновенным московским парнем Костей Марченко, - ехидно заметил Смирнов.

– Он навешал на твои нежные ушки отборную лапшу, дорогая! Впрочем, прости, о мертвых плохо не говорят.

–  Но убили-то его по-настоящему!
– возразила Ева.
– Именно так, как и в шестнадцатом веке, в результате ссоры по поводу счета за ужин, ножом в голову. Ты хочешь меня убедить, что это случайное совпадение?

–  Ты неисправима! В городе появился маньяк, он уже зарезал двух женщин, а ты морочишь мне голову с какими-то драчунами, которые поцапались из-за пары сотен рублей!
– нарочно злил ее Смирнов, отвлекая от печальных мыслей и голода.
– Поговорю еще с дружками Костика, и на этом все! Пусть милиция разбирается.

Ева молча уставилась в окно, кипя от негодования. И желание поесть, и желание поплакать - оба отступили. Сдали позиции перед желанием стукнуть Смирнова по голове сумочкой или книжкой. Ни того, ни другого под руками не оказалось.

–  Кажется, приехали, - сказал сыщик, пытаясь разглядеть номер дома.
– Улица Чкалова, а дом… черт, не видно.

Он остановил машину, помог Еве выйти и достал из кармана фонарик.

–  Быстро стемнело! Ну-ка… вот он, родимый, номер 32. Пошли в гости к Саше!

Открыла дверь и впустила их в захламленную квартиру пожилая дама в байковом халате и бигуди, как оказалось, Сашина мама.

–  Вот они, голубчики, - сказала она, приглашая Смирнова и Еву в гостиную.
– Вторую бутылку допивают! А вы из театра? Или из милиции? Так их уже отпустили, оболтусов!

Молодые люди сидели за журнальным столиком, выпивали, закусывали колбасой и солеными огурцами. Они подняли на вошедших шальные глаза.

–  Это к вам, мальчики, - пропела дама в нос, с претензией на аристократизм.
– Хватит водку лакать. Допились уже!

Всеслав и Ева переглянулись. Интересная получалась картина. Гиви, с явно выраженной кавказской внешностью, и Саша, с лицом и фигурой этакого деревенского увальня, в полном замешательстве привстали.

–  Опять за нами, что ли?
– без всякого акцента произнес Гиви.
– Сколько можно?

–  Мы корреспонденты, - поспешила успокоить их Ева.
– Пишем статью о трагической гибели вашего товарища. Хотим кое-что уточнить.

–  Ф-фу-у-у… ладно, валяйте, - с облегчением выдохнул Саша.
– Я уж подумал, нас арестовывать приехали. Что за беззаконие? Мы ни в чем не виноваты…

–  Расскажите подробно, что произошло между вами и Костей Марченко в баре «Попугай»?

Глава 14

Пурш носился по скверу с щенячьим восторгом - на него тоже действовала весна.

Как ни сопротивлялась зима ясному солнышку, как ни лютовала напоследок, а пришла пора ей уходить. Снег нехотя, но все же таял. Ручейки промывали ложбинки в его ноздреватых пластах. Полусонные деревья начинали тянуть из мерзлой земли талую влагу, наливались весенними соками. Далеко, где-то за горами, за лесами звенела весна зелеными колокольцами, и здесь, в сумрачных городских кварталах, были слышны уже отголоски этого звона…