Шарлатан 3

— То есть будут они раза в два дороже…

— Думаю, дешевле. Чугунов на двадцать первом заводе свои ракеты для истребителей уже на сорок процентов удешевить успел. Ему, конечно, похоже Шарлатан в этом помогал…

— То есть мальчишка и в производстве ракет разбирается?

— Нет, но он неплохо в деньгах разбирается. И не сам, но почему-то он всегда знает, к кому обратиться за помощью…

— Ну что же, если военный министр согласен с прекращением разработки… а ракету, получается, новую разрабатывать уже некому? Что товарищ Королев думает?

— Не знаю, его пока не спрашивал. А в ОКБ-51 готовы сразу за две работы взяться. Все же Николай Николаевич, царство ему небесное, заместителя воспитал отличного: он, пока мы говорили, уже прикинул, как по двум проектам своих людей после закрытия темы с пульсирующим двигателем распределить. Конечно, с людьми ему все равно помочь будет нужно, но запросы его более чем скромные, я даже удивился. А если мы ему в помощь и Шарлатана натравим…

— Ты же только что сказал, что мальчишка в ракетах не разбирается!

— Зато он разбирается в людях, и очень хорошо знает, как заставить людей… нет, как стимулировать людей делать то, что ему хочется. Косберга-то он выбрал, и стимулировал по-своему — и тот за год ему мотор сделал! И этот ракету сделает: еще, пока мы вопросы все обсуждали, он — а я ему сразу и описание двигателя Косберга принес — прикинул и считает, что подготовить ракету, превосходящую нынешнюю Р-5, он сможет уже года через полтора. К постановке на вооружение подготовить! А если и его Шарлатан простимулирует… по крайней мере городок для инженеров и рабочих ОКБ он точно выстроит к следующей осени, причем такой, что московские артисты завидовать им будут. У Шарлатана просто заскок какой-то относительно жилья — но, судя по результатам, заскок этот очень многое позволяет нам сделать и быстрее, и дешевле.

— Тогда готовь постановление на новые проекты.

— И не подумаю, товарищ Василевский их уже практически подготовил, на следующее заседание Президиума представит. А я просто тебе заранее всякие детали сообщил, чтобы было время все это продумать… и у специалистов какие-то вопросы уточнить.

— То есть у Шарлатана? — рассмеялся Иосиф Виссарионович.

— Нет, — совершенно серьезно ответил Лаврентий Павлович. — Он все же действительно шарлатан, только вид делает, что что-то досконально знает. Но пока он хочет, чтобы люди, ему поверив, для страны что-то полезное делали…

— А за ним ты присматриваешь?

— Конечно. Мальчишка как мальчишка, разве что шустрость у него повышенная и наглости как… как не знаю даже у кого. Но раз польза от него настолько заметная…

— Пусть и дальше пользу приносит.

— Пусть. Кстати, о пользе: мне товарищ Черток как-то сказал, что девяносто процентов аварий при испытаниях «пятерки» происходит из-за низкого качества электрических соединений. Ну не умеют у нас нормальные штекера делать!

— И что теперь, за границей штекера покупать для советской оборонной промышленности? — довольно нехорошим голосом решил уточнить Иосиф Виссарионович.

— А Горьковский индустриальный, там студентов четверо и пятеро преподавателей, подали патентные заявки на принципиально новые конструкции штекеров. И проведенные испытания показали, что все они минимум в тысячу раз надежнее любых нынешних моделей, при том, что в производстве намного дешевле. Три таких заявки, и во всех трех в списке заявителей на первом месте прописан как раз Шарлатан. А полковник Уткина — все такие заявки все же через нее проходят — сказала, что на самом деле все это один Шарлатан придумал, а остальные только отработкой технологии производства занимались.

— Ой ли?

— А я думаю, что и заявки эти именно Шарлатан своими руками писал: они все начинаются со слов «как известно, в электротехнике бывает только два вида неисправностей: контакт там, где не надо и неконтакт там, где надо». Кроме него, вряд ли кто-то еще додумался бы до такого в официальном документе.

Отсмеявшись, Иосиф Виссарионович поднялся со стула и, уже шагая обратно в зал заседаний, заметил:

— Все же нужно будет мне с ним поговорить…

— Не нужно. Пока не нужно, у него там сейчас такой интересный проект… и очень для страны важный — так пусть он его хотя бы закончит.

— И когда?

— Наши участвующие в проекте сотрудники думают, что к весне мы результат уже увидим. Причем такой, что придется мальчишке еще одну звезду Героя на пузо вешать. Как минимум одну.

— Даже так? Ну что же, в таком случае я потерплю. Но держи меня в курсе…

Летние проекты завершались довольно успешно. И студенты неплохо поработали, и студентки. Особенно студентки: они за лето прошили триста девяносто матриц памяти на ферритовых колечках, то есть получилось аж сто девяносто два килобайта с небольшими копейками. А это тоже было важно: денежки-то спецфакультетовцы получили на постройку второй такой же машины, а машина без памяти вообще никому не нужна. На новеньком заводе радиоламп успели начать производство (то есть уже смогли изготовить с полсотни «золотых желудей» на запускаемых не спеша производственных линиях), а Маринке радиофизики даже немного досрочно отправили столь нужную ей пятикиловаттную электронную пушку. То есть сама Маринка была совершенно не уверена, что ей такая пушка вообще нужна, но я-то знал!

И вот со всеми этими достижениями и знаниями я «отправился» в третий учебный семестр. В течение которого нужно было изучить (и вспомнить тоже) довольно многое — однако это числилось в моих персональных планах и было по-настоящему интересно одному мне. А вот что было записано в планы КБО, интересовало довольно много людей. А еще больше кое-кого интересовало то, что в этих планах вообще никак не значилось…

Глава 13

В СССР в институтах и университетах давно еще действовало негласное правило. То есть негласные правила почти везде были, причем иногда они не совсем, скажем, законам соответствовали, но все же в основном закону не противоречили. И в институтах правило было простое: лучшие выпускники института (а обычно и лучшие выпускник ведущих факультетов, человека по три с каждого) могли сами выбирать, куда распределяться на работу. То есть не вообще куда угодно, но в любое место, откуда были поданы заявки на специалиста. А заявки-то могло подавать любое госпредприятие, почти любое предприятие местпрома и некоторые артели, причем артели такое право получали только в случае, если они что-то поставляли предприятиям оборонного комплекса.

Другое негласное правило гласило, что институты вообще не обязаны выполнять поданные заявки в порядке каких-то там приоритетов, спускаемых сверху. То есть проигнорировать заявки, скажем, поступившие от Лаврентия Павловича, руководители институтов все же не рисковали — но их выполняли уже после того, как «отрабатывалось» первое негласное правило. Так что сейчас и оборонные предприятия старались все же заранее желаемых товарищей к себе сманить, суля им разнообразные блага в будущем и повышенные зарплаты уже в настоящем. Но кое-какие заманухи они все же перебить чаще всего не могли.

И больше всего именно таких, абсолютно не перебиваемых заманух прошедшим летом в различные институты выкатила Маринка. Оно и понятно: зарплаты у нее для молодых специалистов были на уровне самых «секретных» предприятий страны, а в качестве основного пряника у нее служило, конечно же, жилье: очень одинокий выпускник по приезде в Ветлугу получал ключи от «полуторакомнатной» квартиры, а люди семейные въезжали сразу уже в квартиру, рассчитанную в том числе и на скорое прибавление семейства. То есть пара без детей въезжала в «трешку» (хотя и малогабаритную), а если кто успел уже двоих родить, то им доставалась квартира уже четырехкомнатная «повышенной комфортности». И теоретически в Маринкиной жилищной программе уже были расписаны блага даже для многодетных семей с пятью детьми, но на практике пока только один специалист сразу въехал в четырехкомнатную: все же Маринка набирала именно молодых специалистов.