Шато де Дамне

Увлеченный своими мыслями, он то и дело проезжал на красный свет, не замечая сигналов машин, которые спешили за ним. Он все так же думал над словами Зои. Сначала его раздражало, что она, не читавшая его книг, вдруг пытается предложить ему идею для новой. Но постепенно его начали посещать мысли, что возможно, это не такая уж плохая идея – писать исторические романы. Это было тем, о чем он давно задумывался, но не решался попробовать.

К полудню, проехав уже треть пути, Джордж твердо решил, что книга о Франции восемнадцатого века – это гениальная идея. Пока что он не представлял, о чем будет писать, но, как это с ним часто бывало, первоначальное нежелание ехать в старую развалину сменилось нетерпением скорее увидеть особняк, пропитанный духом истории.

В голове Джорджа начали мелькать обрывки образов, которые он пока не мог связать в единое целое: Французская революция, балы, аристократия, монархия. Он так глубоко погрузился в воображение, что даже начал слышать взрывы пушек: словно где-то рядом шло сражение. Еще один взрыв, еще один… Или ему не показалось? Джордж вынырнул из размышлений. Звуки взрывов неподалеку действительно раздавались. А в небе над зеленым полем, через которое пролегала дорога, клубился черный дым.

Джордж посмотрел на указатель уровня топлива – красная лампочка уже мигала. Он заехал на ближайшую заправку. Пока он расплачивался, его внимание привлекли две девушки в необычных нарядах, которые стояли у прилавка с шоколадом.

– Дамы, только не говорите, что вы путешественницы во времени, – с улыбкой произнес Джордж, внимательнее разглядев их наряды.

Обе были одеты в приталенные платья из атласа, украшенные лентами и рюшами; одна в розовое, другая – в серебристое.

Девушки кокетливо рассмеялись.

– О, нет-нет! – с улыбкой ответила девушка в розовом. – Мы из настоящего.

– Значит, вы просто любите носить пышные платья? – усмехнулся Джордж.

Девушки снова рассмеялись, но их смех показался ему немного натянутым.

– Мы участвуем в реконструкции сражений англо-французской войны, – пояснила девушка в розовом.

– А вы, похоже, англичанин? – наконец заговорила вторая, внимательно изучая его лицо.

– Я родом из Франции, но живу в Лондоне. Прошу, только не убивайте! – шутливо ответил Джордж. – Могу я присоединиться к вам как зритель?

– Разумеется, – сказала девушка в розовом, улыбнувшись.

Она взглянула на подругу и добавила:

– Кстати, вы нас очень выручите. Мы как раз ломали голову, как добраться.

К месту битвы, а точнее к парковке для зрителей и участников реконструкции они добрались на стареньком «Линкольне» Джорджа. Дальше им пришлось идти пешком по полю, которое было уже изрядно перекопано каблуками других зрителей. Чистые ботинки Джорджа быстро покрылись грязью, как и сапожки его спутниц.

– Я как раз планирую писать книгу о том времени, – сообщил он, уже уверенный в том, что это будет его следующей работой.

– А я сразу догадалась, что вы писатель. У вас такой задумчивый вид, как будто вы больше живете в своих мыслях, чем здесь. – Девушка в розовом улыбнулась. – А о чем вы пишете?

Джордж усмехнулся, чувствуя легкое раздражение. Этот вопрос всегда звучал одинаково, слишком поверхностно. «Что я пишу? Да как объяснить, что я пишу, чтобы не испугать вас?»

– В основном психологические триллеры. Иногда с элементами мистики.

– Интересно! А как началось ваше писательство? – с наигранным интересом спросила девушка в серебристом платье.

«Интересно», – подумал Джордж. – «Люди всегда так говорят, когда не знают, что сказать».

Он пожал плечами, избегая прямого взгляда.

– Случайно. Хотя, наверное, так говорят все.

Он замолчал, чувствуя, как в груди нарастает знакомая тяжесть. Он не любил говорить о себе, но продолжил. Слова будто сами рвались наружу.

– Я начал писать, когда… понял, что реальность иногда становится слишком шумной.

Девушка в серебристом немного нахмурилась.

– Шумной?

Джордж кивнул, и его взгляд на мгновение стал пустым. Шум. Постоянный, настойчивый. Голоса, которые невозможно заглушить. Реальность становилась вязкой, как густой туман, и единственное, что помогало, – это писать.

– Да. – Он слегка улыбнулся, но улыбка вышла натянутой. – Когда все выходит из-под контроля, я беру ручку и создаю свою реальность.

– И что это за миры? – осторожно спросила девушка в розовом.

Джордж на секунду замер. Миры? Они были больше, чем просто мирами. Это были лабиринты, в которых он терялся, но при этом чувствовал себя дома.

– Миры, где герои борются со страхами, сталкиваются с неизведанным, с тем, чего боятся больше всего. – Его голос стал чуть тише. – Иногда это помогает и мне. Но иногда… – Джордж сжал пальцы. – Иногда эти миры затягивают меня сильнее, чем я хотел бы. Бывает, что я не уверен, где заканчиваются их страхи и начинаются мои.

Девушка в серебристом внимательно посмотрела на него.

– Кажется, вы не просто пишете. Вы живете этими историями.

Джордж задумался. «Да, иногда кажется, что я живу только там. Реальность слишком жестокая и неустойчивая. В моих книгах я хотя бы знаю правила игры. Здесь же…»

– Когда я пишу, мне легче дышать, – сказал он, глядя на поле битвы, окутанное туманом.

Туман, как и в его снах. Переход между двумя реальностями.

– Писательство как терапия? – спросила девушка в розовом.

Ее голос звучал мягко, почти осторожно.

Джордж усмехнулся, но в его улыбке не было тепла.

– Или как зависимость. – Он опустил взгляд. – Честно говоря, я не знаю, что будет, если однажды я перестану писать. Может, я просто исчезну. Растворюсь в этом шуме. Или, хуже того, навсегда останусь в одном из созданных миров.

Девушки на секунду замолчали, явно не ожидая такого ответа. Взрыв пушечного выстрела разорвал тишину, но Джордж едва обратил на это внимание. Он снова был в своем мире, где не нужно объяснять себя; где все подчиняется только его правилам.

– Мы обязательно прочитаем вашу следующую книгу, – наконец сказала девушка в розовом с теплой улыбкой.

Джордж кивнул, словно очнувшись.

– Надеюсь, что и вы найдете там что-то для себя. – Он снова посмотрел на поле. – Возможно, найдете то, что я сам пока не могу понять.

Девушки рассмеялись. Над ним? Они ставили на нем клеймо неудачника, закопанного в книгах? Или это был вежливый смех – тот самый, которым люди показывают, что разговор их забавляет? Множество бестселлеров Джорджа не приносили ему уверенности в себе. Люди любили его книги, но не его. «Все всегда смеются надо мной. И они не исключение», – мелькнуло у него в голове.