Шаукар

Когда где-то через час Оташ зашёл проведать друга, то застал забавную картину: главный ловчий с выражением читал захмелевшему Юргену с тёплым шарфом на шее свой отчёт за лето.

На следующий день Шу стало немного лучше, хотя он всё ещё продолжал чихать, а к насморку добавился небольшой кашель. От Оташа Юрген узнал, что Альфред по горячим следам сумел разыскать сбежавшего рядчика, и теперь дело о незаконной торговле опиумом можно считать закрытым.

— Мне кажется, это надо как-то отметить, — проговорил Шу.

— Тебе сейчас только праздновать, — усмехнулся шоно. — Ты в зеркало себя видел? У тебя распухший красный нос и сноп на голове. Про щетину я молчу, хотя мужественности она тебе не сильно добавляет.

— Ты злой, — чихнув, сказал Юрген.

— Я справедливый, — ответил Оташ. — И будь здоров.

Узнав о болезни визиря, в его покои пришёл Рэнди и, смущаясь, предложил свою помощь.

— Да мне уже лучше, — с улыбкой ответил Шу. — Но спасибо за беспокойство.

— Может, мне вам принести что-то? Чаю горячего сделать? Или, может, отвар? Я знаю, как сделать грудной сбор. Вы же кашляете.

— Хорошо, давай отвар, — кивнул Юрген больше из желания сделать мальчику приятное, чем из веры в то, что ему это сейчас действительно поможет.

Когда Скай принёс горячий и резко пахнущий отвар, Шу едва не пожалел о своём согласии.

— У меня к вам просьба, — протянув чашку, заговорил Рэнди.

— Я тебя слушаю, — ответил Юрген и сделал первый глоток.

— Я хочу поехать в Нэжвилль учиться на лекаря. Знаю, что и здесь можно получить образование, но медицина лучше развита в Нэжвилле и Фейсалии, а у нас пока ещё не так, ну, то есть лекарь во дворце чудесный, это все знают, но наша лекарская школа…

— Не оправдывайся, — перебил его Шу. — У нас действительно не хватает хороших врачей и особенно преподавателей лекарского дела. Я так понимаю, ты хочешь, чтобы я замолвил за тебя слово?

— Да, я хоть и норт, но живу в Шоносаре, и у меня нет денег. Знаю, что господин Акст мне поможет, но мне надо, чтобы меня обязательно в школу взяли.

— Я помогу тебе, обещаю.

— Спасибо! — обрадовался Рэнди.

— А Неру в курсе, что ты собрался уезжать?

— Нет, — мальчик потупил взгляд.

— Но ему придётся сказать. Ты боишься, что он не поймёт?

— Я не знаю.

— Неру — твой друг, он тебя поддержит, я уверен.

— Хорошо, я скажу ему, — кивнул Скай.

Позже Юрген поинтересовался у Рэнди, поговорил ли он с Неру.

— Да, — улыбнулся мальчик. — Вы были правы. Он сначала возмутился, что я вот так вдруг решил уехать в другую страну. Но потом поддержал.

Шу написал королевскому лекарю Жюлю Леруа, и очень скоро Рэнди получил письмо, в котором ему сообщали, что он зачислен в медико-хирургическое училище.

Когда Юрген окончательно поправился, то он, купив баурсаки, навестил Сабиру и поведал её всю историю о торговле опиумом и убийстве в магазине.

— Порой мне кажется, что я уже слишком стара для такого, — налив ещё чаю, проговорила Сабира.

— Хотел бы я сказать, что после поимки этих преступников у нас начнётся спокойная и размеренная жизнь, — улыбнулся Юрген. — Но что-то мне подсказывает, что вряд ли.

— Расскажи ещё про Шелдона, — попросила женщина.

— Он очень помог мне в зверинце. Он любит животных, хоть и не говорит об этом.

— Хотелось бы мне взглянуть на него.

— Мне кажется, тебе надо ещё немного подождать и он сам придёт к тебе. Я в этом уверен. Шелдон знает о твоём существовании, но он ещё подросток, а ты знаешь детей, какими они бывают упрямыми. Шелдон ещё два года назад не выносил на дух всех амма, а теперь считает Неру своим другом. Дай ему ещё немного времени.

— Не думаю, что у меня его так много, — вздохнула Сабира.

— Не говори ерунды! — воскликнул Юрген. — Ты прекрасно выглядишь и ты совсем не старая.

— Спасибо, мальчик мой, — улыбнулась женщина. — Что ж, я подожду ещё.

— Ты дождёшься, — кивнул Шу. — Слово белого брата.

Выйдя из покоев Сабиры, Юрген увидел Оташа, стоявшего в оконной нише.

— Меня ждёшь? — спросил Шу.

— Хотел на тренировку тебя позвать, но ты, судя по всему, чаи там распевал с булками, — ответил шоно.

— С баурсаками.

— Ещё лучше.

— Ну, давай тогда пойдём, постреляем. Тоже будет тренировка.

— Пойдём, — кивнул Оташ.

— Сабира мечтает познакомиться с Шелдоном, — уже на лестнице проговорил Юрген.

— Это его дело. Он сам решит, захочет он общаться с ней или нет.

— Мне кажется, захочет. Пусть не сразу…

Оташ пожал плечами.

Они пришли на стрельбище и уже взяли в руки пистолеты, когда к ним подошёл Ким.

— Почему мне кажется, что ты сейчас сообщишь нам о чём-то не очень хорошем? — проговорил Оташ.

— Если великий шоно так не рад меня видеть, то не стоило брать меня в свои шпионы, — с улыбкой ответил айни.

— Выкладывай, чего уж там.

— На самом деле у меня просто для вас подарок.

— Подарок? — удивился Юрген.

— Я что, не могу сделать подарок людям, которым я благодарен? — с этими словами Ким достал из кармана маленькую статуэтку, изображавшую енотовидную собаку в шляпке.

— Ты даришь нам енота, — проговорил Оташ.

— Это тануки, не енот, — поправил его айни.

— Енотовидная собака, — объяснил Юрген. — Я же тебе их показывал в зверинце.

— Пусть собака, — шоно покрутил фигурку в руках.

— Они приносят счастье, — произнёс Ким. — Мне его из Ямато привезли.

— Спасибо, — улыбнулся Шу. — Он очаровательный.

— Енот и есть енот, — сказал Оташ. — Но спасибо, да.

Ким с улыбкой посмотрел куда-то в сторону, а затем проговорил:

— С лепестков мака Бабочка пьёт росу. И осень ей не страшна.

Эпилог.

Оташ, как и в юности, по-прежнему не любил официоз и церемониал, но на открытии в Шаукаре театра без этого было не обойтись. Шоно давно понял, что Юргену всегда надо быть чем-то увлечённым, иначе он заскучает. Конечно, его друг исправно выполнял обязанности визиря, но ему всегда не хватало чего-то ещё. Оташ не забыл, с каким энтузиазмом Юрген занимался зверинцем, и за постройку театра он взялся с не меньшим азартом. Ему хотелось, чтобы здание стало чем-то особенным и не было похоже на театр Нэжвилля. Архитектор был приглашён из Сереса, и Оташ даже не стал спрашивать, почему именно оттуда. Здание действительно вышло необычным. Оно соединяло в себе элементы, присущие как архитектуре Шаукара, так и Сереса. Венчал театр изумрудный купол, само же здание было белым и сияло на солнце.