Шаукар

— Только не когда речь идёт о расследовании убийств.

— Не зли меня.

— А то что? Жалования ты и так меня уже лишил.

— Возобновлю домашний арест.

— Как ты успел заметить, мне и домашний арест не помешает во что-нибудь впутаться.

— Запру тебя прямо в этих покоях. Надо будет, на цепь посажу.

— Сдаюсь, — шутливо поднял руки Юрген.

После обеда Шу переоделся и отправился разыскивать Альфреда. В коридоре он столкнулся с Омари.

— Поздравляю с победой, — проговорил амма.

— Благодарю, — кивнул Юрген.

— Я наблюдал за поединком из окна.

— Мне это должно льстить?

— Да я просто подумал, что ты рассердился, не обнаружив меня среди зрителей.

— Ты был последним, о ком я вообще вспомнил.

— А я хотел пойти, но передумал. Решил не показываться Оташу лишний раз на глаза. Говорят, он вчера был буйный и грозился всех собственноручно поубивать.

— Вот жалко ты ему под руку не попался.

— Так а что у вас с расследованием? — поинтересовался Омари. — С тебя сняли обвинения?

— Сняли. Альфред вроде бы уже нашёл убийцу Мариам. Вот хочу узнать, как у него дела.

— А я видел, как он уходил. Если поторопишься, можешь догнать его.

Подскочив, Юрген бросился к выходу. Он действительно догнал Брунена, тот шёл по направлению к Ярмарочной улице.

— Так кто же убил Мариам? — спросил Шу.

— Разве у тебя нет других важных дел? — отозвался Альфред. — Ты же визирь.

— Любое преступление в Шаукаре — это дело государственной важности.

— Ну, может быть, ты неважно себя чувствуешь после поединка?

— Со мной всё в порядке, не надейся.

— Просто думаю, ты не каждый день убиваешь людей.

— Сейчас появилось желание начать убивать каждый день, — ответил Юрген, изо всех сил стараясь не обращать внимания на то, что ноги вдруг сделались ватными.

— Ну, к этому вопросу мы можем ещё вернуться.

— Так кто убийца?

— Таймас, сосед Мариам, — вздохнул Альфред.

— Это с которым я разговаривал?

— Видимо, да.

— А с какого перепугу?

— Верно ты однако вопрос задаёшь, — усмехнулся Брунен.

— В смысле?

— Без мотива нет состава преступления. Должен быть собственно труп, орудие убийства и мотив.

— А если это псих, то мотива у него нет.

— С психами дело другое. Их и в тюрьму не сажают и не казнят, а запирают в специальном лечебном учреждении.

— Значит, у Таймаса был мотив?

— Был. Мариам ему отказала.

— Дурацкий мотив. Что, сразу убивать?

— Она его унизила, не взяла его деньги. А деньги Улмеса взяла. Вот Таймас и взбесился. И тут эти убийства проституток. Он решил, что можно выдать Мариам за одну из жертв душителя. Вот только Таймас не знал, что тот убийца душил свои жертвы голыми руками, и воспользовался поясом от халата. Должно быть, Таймас подгадывал более удобное время, а тут как раз вы с Элли. Он и решил, что в случае чего на вас подумают.

— Это что же, мы виноваты в смерти Мариам?

— Нет. Я уверен, что Таймас всё равно убил бы её рано или поздно, раз ему это в голову втемяшилось.

— А откуда ты узнал, что Мариам отказала Таймасу? — продолжал задавать вопросы Юрген. — Или просто предположил?

— Владелец кожевенной лавки, что на первом этаже, видел, как Мариам швырнула Таймасу деньги чуть ли не в лицо, — ответил Альфред. — И кричали они тогда громко.

— Тогда какие доказательства искал Элли?

— Во-первых, орудие убийства. А во-вторых, Таймас душил свою жертву сзади, и Мариам сопротивлялась. Я знаю это наверняка, потому что под её ногтями остались следы.

— Какие следы?

— Как если бы она сильно оцарапала кого-то.

— То есть у Таймаса должны быть царапины! — догадался Юрген.

— Именно. Скорее всего, на руках, за которые и цеплялась Мариам, пытаясь освободиться.

— Но даже если после всего этого Таймас не сознается?

— В Нэжвилле есть суд. Судья выслушает сторону обвинения, сторону защиты и сделает вывод.

— Да, это я знаю, — вздохнул Юрген. — У нас это ещё не доработано. В поселениях Шоносара роль судьи выполняет старейшина. На стоянках за этим всегда обращались к самому шоно, если что-то серьёзное. Хотя, поверь мне, народ шёл и по всяким пустяковым поводам, считая, что шоно за них должен всё решать. Так вышло, что в Шаукаре мы пустили это на самотёк. Не было никогда в Шоносаре судебной системы, в этом наша беда.

— Судебной системы нет, а законы есть, — усмехнулся Альфред. — И тюрьма есть, и палач.

— Есть, но только решение за великим шоно. Если дела мелкие, то до него даже не доходят. Решают на местах, но по закону.

— В Нэжвилле когда-то тоже не было достойной судебной системы, не было сыска, не было тайной канцелярии.

— Знаю. Это его величество Фарлей всё устроил. Даже сыщика из Айланорте приглашал.

— А что вам мешает пригласить сыщика?

— Из Айланорте?

— Зачем так далеко? Из Нэжвилля.

— Тебя, что ли?

— Если тебе настолько неприятно работать со мной, то я могу порекомендовать хорошего сыщика.

— Не, мне не неприятно. Ты сам-то захочешь?

— Шоносар — моя вторая родина. Поэтому да, захочу.

— Ну, хорошо, мы ещё вернёмся к этому разговору вместе с Оташем.

Между тем они подошли к дому, где жила Мариам. Элинор ждал у дверей.

— Рад тебя видеть в полном здравии, Юрген! — с улыбкой проговорил он.

— Спасибо, — кивнул Шу.

— А как поединок?

— Как видишь, я победил. Иначе меня бы тут не стояло.

— Тогда поздравляю.

— Давайте к делу, — вмешался Альфред.

— Пояс от халата у него очень подходящий, — сказал Элинор. — На обоих запястьях царапины. И хозяин лавки, если что, готов ещё раз рассказать о том случае с деньгами.

— Значит, его можно арестовывать, — кивнул Брунен. — Идём.

Втроём они поднялись наверх, и Элинор позвонил в колокольчик. Открыв дверь, Таймас удивлённо уставился на Акста.

— Опять ты?

— На этот раз он не один, — проговорил Альфред. — Я действую от лица великого шоно. Ты арестован по подозрению в убийстве своей соседки Мариам.

— Что за бред? — возмутился Таймас.

— У нас есть доказательства. Так что лучше бы тебе следовать за нами по доброй воле.

— И что за доказательства?

— Для начала у нас есть свидетель, который может подтвердить, что у тебя были неприязненные отношения с убитой Мариам. Вероятнее всего, она тебе отказала.

— По-прежнему бред, — пожал плечами Таймас.