Шайтан Иван 4

— А, все эти сплетни и мерзкие слухи о моей внучке и есауле?

— Не стоит обращать на это внимание, живите спокойно. А тем, кто будет очень настойчиво распространять слухи, мы укажем о не допустимости говорить такое о дочери императора, пусть даже внебрачной. Рассказы о большой любви к не очень знатному, но отважному дворянину, более соответствуют статусу Екатерины Николаевны.

— Хорошо, я попробую, ваше превосходительство — сухо ответил граф.

— Благодарю вас, Дмитрий Борисович, за понимание. Рад был встрече с вами.

Граф Васильев ехал домой в прекрасном настроении, он просто не ожидал столь простого и неожиданного выхода из трудной ситуации. Его непроницаемое лицо выражало равнодушное небрежение ко всему.

После ухода сотни в поход, база опустела. Жизнь еле теплилась в ней и только казаки в возрасте и совсем молодые казачата периодически как-то оживляли пустоту пейзажа. Старшина Егор Лукич или Анисим, постоянно справлялись о нуждах Екатерины. Ада занималась хозяйством и всячески опекала свою госпожу. Иногда Катя ездила в Пластуновку в гости к Жене или в станицу, но Женя и Амина смущались присутствию Катерины, особенно сестры Сани. Они неумело кланялись и ни как не могли привыкнуть к тому что графиня пришла к ним в гости. Поэтому основную часть времени она проводила с Марой. Мара став самостоятельной и приняв христианство, отдалилась от своих родственников. Их постоянно охраняли пять казаков определённых на службу Егором Лукичом, его бывшие сослуживцы. Люди верные и надёжные, говорил он.

— Не волнуйтесь Екатерина Николаевна, защитят при случае, но и вы слушайтесь, ежели они скажут чего.

Катерина сидела у Мары и ела свежеиспечённые лепёшки с медом и маслом.

— Скажи Мара, а почему Ада не хочет уйти и жить самостоятельно? Петя дал бы ей денег и она вышла бы замуж.

— Знаешь Катя, мне Жанэ всё рассказала про Аду. Она была второй женой Селим бея. Ада не может родить детей и Селим бей решил вернуть её родителям, потребовал возвратить выкуп. Для наших женщин, это большой позор и после того, как её вернут, она будет жить с этим позором. Ни кто не возьмет её замуж, в лучшем случае продадут кому-нибудь и будет её жизнь хуже рабыни.

— Но ведь она красива и молода, неужели она не может понравиться мужчине?

— Нет, он будет держать Аду, как рабыню, пользоваться ею, но никогда не назовет её женой и не будет уважать её. Другие тоже постоянно будут унижать. Поэтому она попросила господина Петра взять её наложницей.

— Он что любит её?

— Наверно нет, он любит тебя, но он человек чести. Он дал слово Аде, что никогда не оставит её одну, если только она сама попросит отпустить её. Но она никогда не сделает этого, потому что без господина, Петра, она никто. Даже если он даст ей денег, её просто ограбят и возьмут в рабыни. Без защиты мужчины или рода, она не выживет. А если ты наложница, Петра Алексеевича, никто не посмеет обидеть тебя.

— Скажи, Мара, а если б у Андрея была наложница. Что бы ты делала?

Мара задумалась, оперев подбородок на ладонь.

— Такая, как Ада? — уточнилась она

— Да.

Мара ещё немного подумав ответила.

— Ничего.

— Как ничего? — удивилась Катя

— А вот так. Думаю лучше Ады не найти служанки. Она не только красивая, но и умная. Она будет верная и никогда не предаст. Её жизнь и благополучие зависит от вашей семьи. Я думаю, тебе лучше принять всё, как есть, и не заставлять Петра Алексеевича нарушить своё слово. Он потеряет уважение. Это для настоящего мужчины неприемлемо.

— Ты хочешь сказать, что если я попрошу оставить Аду и быть со мной, он выберет её? — изумилась Катя.

— Катя, надеюсь ты не поступишь так, потому что выставлять своего мужа бесчестны человеком, это все равно, что выставить себя дурой. Ада никогда не посмеет просить большего, она прекрасно понимает свое место. Подумай, прежде чем совершать такие поступки.- Возмутилась Мара.- Можно подумать ваши мужчины соблюдают верность своим женам. Все имеют любовниц и не одну или пользуют своих служанок. А вы все делаете вид, что этого нет. Катерина промолчала и встав, не попрощавшись, вышла из домика Мары. Войдя к себе в дом, она застала Аду вышивающую узор на рубашке для неё.

— Что с вами госпожа? — забеспокоилась Ада видя расстроенную Катерину.

Катя, плача, бросилась Аде на шею и скороговоркой проговорила.

— Ада, ты ведь не заберёшь у меня Петю? Скажи, что никогда не сделаешь это!

Её слова сливались в единый взволнованный поток. Она оторвалась от Ады и посмотрела ей в глаза, ища в них подтверждение.

— Конечно нет, госпожа Катэ, никогда. Он любит вас и счастлив с вами — ласково говорила Ада, нежно вытирая платком её слёзы.

— Но, как такое возможно, ты ведь любишь его и видишь, как он каждую ночь. со мной? — всхлипнула Катя.

— Счастье господина и твоё, госпожа, моё счастье. Если взгляд господина упадёт на меня, пусть иногда, очень редко, мне этого будет достаточно. Жаркому ветру не запретишь касаться цветка, но цветок знает, он не может удержать ветер.- Ада улыбнулась глядя на Катю

— Часто женщина не может спать с мужчиной по каким-то причинам. Наш господин сильный мужчина и ему нужна женщина. Вот тогда, мы с вами, госпожа, не должны позволять, нашему господину, смотреть на других женщин.

Катерина неожиданно рассмеялась, представив, как Петя, смущаясь, смотрит на разодетых купеческих дочек.

— Вот и хорошо, давайте, госпожа, примерим новую рубашку.- улыбнулась Ада. Катерина занялась примеркой. Дверь с легким скрипом открылась, в комнату влетела Мара.

— Катя, ты обиделась на меня? Прости, я не должна была говорить тебе всего, что сказала.

— Нет, Мара, не обиделась. Ты же не со зла, а пыталась мне объяснить то, что я плохо понимаю? — Мара облегчённо вздохнула.

— Именно так. Наша жизнь сильно отличается от вашей. То, что нам понятно без слов, у тебя вызывает непонимание. Не хочу потерять твоё доверие. Ты добрая и чиста сердцем, я очень ценю дружбу с тобой.

Катя обняла Мару.

— Ты показала мне, что мир, это не только Петербург и библиотека деда. Он намного больше и я ещё многого не знаю. Хочу что бы ты всегда была рядом, сестра.

Зимний дворец. Личные покои Императрицы.

Александра Фёдоровна плохо чувствовала себя, поэтому отменила прием просивших её аудиенции. Её фрейлина, графиня Елена Львова, скучным голосом пыталась читать какой-то нудный роман на немецком языке. Императрица владела русским, но предпочитала общаться на немецком или французском. Плохое самочувствие не улучшало настроения.

— Довольно! — резко оборвала она, с раздражением отодвигая флакон с французской солью. Лекарство, которое прописал врач, не только не приносило облегчения, но и вызывало тошноту, оставляя во рту горький привкус.

Графиня Львова с облегчением закрыла злополучную книгу, едва сдерживая торжествующую улыбку. Приглушив голос до почти шёпота, она осторожно начала.

— Ваше величество, вам известно о новой выходке этой взбалмошной девчонки, графини Васильевой?

Зная, как императрица относится к Екатерине, она намеренно позволила себе столь фамильярное выражение.