Шайтан Иван 5

— Ни как нет, я русский, — встрепенулся он.

— Передай этим, — кивнул я в сторону англичан. — Если они дальше будут отпираться, прикажу высечь, не до смерти, пусть не пугаются. По десять плетей, через день. Будем посмотреть на сколько их хватит.

Костя перевёл.

— Вы не смеете так обращаться со мной, я офицер и дворянин. — Возмутился Дэвид.

— Чем он может подтвердить своё дворянское происхождение? — поинтересовался я.

— Моё слово.

— Нет, письменное подтверждение, грамота с печатью королевской палаты или полное признание в письменной форме. Молчат? Что же, приступим. Паша плеть у нас есть?

— Есть, командир. — Паша продемонстрировал плеть.

— Привяжите его к…– я стал оглядываться ища подходящее место. Заметил Малышева, Веселова и других заинтересованных зрителей. Все наблюдали молча, не мешая допросу.

— Саня бумага и перья для письма есть?

— Счас, принесу.

Паша с Эркеном подошли к Дэвиду. Тот почувствовал опасность, попробовал сопротивляться, но получив пару ударов от Паши отключился. Они ловко привязали к задней стенке фуры, за распятые руки. Стянули с него штаны, оголив белую задницу. Дэвид придя в себя орал и ругался, как только мог. Не впечатлило. Даже мат у англичан был скудным и не выразительным. Да и какой мат, так, ругательства. Заметил Косте данное обстоятельство.

— Пётр Алексеевич, мне кажется это через чур.

Было видно, как Косте было неприятно происходящее. Бледный Арчибальт смотрел на приготовление к экзекуции и что-то бормотал.

— Хорошо, Константин, спросите ещё раз они будут писать правдивые, признательные показания?

Костя подошёл к Дэвиду, потом к Арчибальду. Подойдя ко мне, отрицательно помотал головой.

— Павел, десять горячих, без фанатизма, но чтобы дошло. Паша кивнул и стал сбоку от Дэвида.

— Начинай. — подал я сигнал.

Глава 36

Наконец, закончив со всеми делами, все подразделения двинулись к местам постоянного расположения. Как я сказал, трофеи делили справедливо — относительно, конечно, но смогли поделить. Итоги нашего сражения были впечатляющими. Несколько в военном плане, а в политическом. Разгром карательного выступления непримиримых показал нарастающую слабость движения. Абдулах-амин истощил свои ресурсы. Возможность противостоять Российской империи была ещё значительной, но воевать как прежде они не могли. Только прямая помощь Турции войсками давала надежду на отстаивание оставшейся подконтрольной территории. Трудности проведения боевых действий из-за сложности местности (театра боевых действий), останавливали русское командование от масштабных операций.

Семь селений признали Хайбулу своим ханом, я передал ему сто лошадей, и около двухсот ружей, приличное количество холодного оружия и много другой рухляди. Наши старшины тоже не остались в накладе.

Как известно, у победы много родителей; поражение — сирота. По приезде в Пятигорск с удивлением узнал, как много людей «принимали участие» в подготовке и «в поте лица» ковали победу. Представляю, какие реляции и доклады полетели в столицу. Перья скрипели, чернила лились рекой. Посетил своё начальство и, поселившись в гостинице, погрузился в написание подробных, докладов во все адреса. В соседнем номере сидел Андрей и с покорной обречённостью строчил сводки, доклады по моему требованию, как обладатель самой полной информации. Единственное, что позволил ему, — это день отдохнуть в весёлом доме. Англичан забрал Шувалов с пачкой пространственных признательных показаний. Демонстративно отругав меня за неправомерные действия.

— Безобразие. Произвол. — Закончил тем, что он обязательно доложит начальству и меня строго накажут. Дэвид выдержал девять ударов и сдался. Арчибальт даже не стал пытаться играть в героя, попросил перо и бумагу, но для профилактики приказал всыпать ему тоже. Он потерял сознание на пятом ударе.

Я уже третий день корпел над докладными, когда услышал шум за дверью: невнятный разговор и повышенный тон Аслана, который редко говорил громко. Прозвучало явственно.

— Ты своя глаза на моя дорога не ставь. Моя нет бояться твоя. Камандэр сказал нэкаво смотреть нэ хочет. Уходи свой дом.

С трудом сдержавшись, чтобы не рассмеяться, я открыл дверь. Аслан перегородил дорогу штабс-капитану, который, красный от возмущения, пытался прорваться ко мне в номер.

— Остыньте, капитан. Аслан, пропусти.

Аслан, недобро посмотрев на посетителя, отошёл в сторону.

Капитан, ещё не отошедший от неприятного разговора, поправлял безупречно сидящий на нём мундир.

— Я вас слушаю, капитан.

— Господин полковник, вас приглашает к себе княгиня Оболенская. Она прибывает на лечении и передаёт, что имеет важное поручение к вам.

— Вы уверены, капитан? — удивился я.

— Да, ваше сиятельство. — он положил визитку с приглашением и ушёл, обиженный за столь неприятный приём. Я взял визитку — приглашение на семь вечера.

— Аслан, позови князя.

— Командир, скоро рука отвалиться. — проворчал недовольный Андрей, потирая запястье.

— Ладно, не ворчи, уже скоро кончится этот канцелярский ад. Ты знаком с княгиней Оболенской?

Андрей задумался, постукивая пальцем по столу. — Нет, лично не знаком. Да и слухов ходит немного. А что, Петр?

— Приглашает с визитом. Утверждает, имеет важное поручение.

— Наверняка чопорная особа, но отказаться — дурной тон. Приглашение дамы обязывает.

Смирившись с неизбежным, я облачился в повседневную форму, которую Аслан уже разложил на стуле, и отправился по указанному адресу. Милый, ухоженный особнячок в лучшей части города. В прихожей слуга с бесстрастным лицом склонился в почтительном поклоне:

— Прошу пожаловать, ваше сиятельство. Вас ожидают.

Переступив порог гостиной, я… остолбенел. Из глубокого кресла поднялась молодая женщина. Не княгиня из моих мрачных предчувствий, а само очарование. Легкая, как пушинка, грациозная в каждом движении. Ее улыбка — загадочная, чуть насмешливая– мгновенно приковала взгляд, обещая что-то недосказанное. Контраст между ожидаемой скучной матроной и этим лучезарным видением был столь разителен, что вышиб почву из-под ног. Я замер на пороге, растерянно ища взглядом хоть какую-то точку опоры в этом внезапно перевернувшемся мире.

«Мань, глянь на неё, сучка крашена!» — дико и неуместно вспыхнуло в голове обрывком из какого-то кинопроката. Абсурдность мысли едва не вырвала у меня смешок.

— Здравствуйте, полковник, — прозвучал мелодичный голос, но в нем отчетливо дрогнула нотка обиды. — Я так смешно выгляжу, что вам трудно сдержать смех?

«Чудо в перьях», — мысленно съязвил я, пытаясь хоть как-то оградиться от ее обаяния. Собрав волю в кулак, я сумел выпрямиться и сделать глубокий, облегчающий душу вдох.

— Здравствуйте, ваше сиятельство. Видите ли, по дороге сюда я мысленно рисовал портрет… ну, знаете, чопорной светской дамы, снизошедшей до нашего захолустья. И вдруг, такое сияние. — Я позволил себе смущенную улыбку. — Моя растерянность была искренней. А смех… это над моими собственными предрассудками и страхами, которые не давали покоя всю дорогу.

Княгиня внимательно, почти испытующе посмотрела мне в глаза, ища честности или игру? Потом кокетливо склонила головку набок, капризно произнесла.