Шайтан-звезда (Часть 1)

– Садись на лучшую циновку, о звезда, - предложил Хашим.

Джейран, видя, что теперь ей будут оказывать почет и уважение даже невзирая на ее сопротивление, села. Теперь, когда ее глаза вполне привыкли к полумраку, она смогла разглядеть мадьяф как следует.

Мадьяф имел не менее тридцати шагов в длину и шагов десять в ширину. Одиннадцать больших подковообразных арок поддерживали его циновочную крышу. Как и колонны у входа, они были сделаны из плотно связанных стеблей гигантского тростника, больше похожего на бамбук. Стены помещения были золотистыми, коричневый от дыма потолок казался лакированным.

Под мягчайшей циновкой лежали два непонятно как попавших сюда дорогих ковра, синих с золотом. Очевидно, озерные жители хотели таким образом выразить презрение к ковродельческому мастерству правоверных.

Джейран задумалась - а может ли она, мусульманка, принимать пищу из рук поклонников шайтана?

И сказала себе, что раз эти люди избегают называть по имени врага Аллаха, придумывая всякие слова, заменяющие мерзкое имя, то, может, они не вовсе потеряны для Аллаха, и он еще просветит их души, и говорил же ей кто-то, что в Коране написано о необходимости мирно жить с иноверцами и обходиться с ними справедливо.

Голодная Джейран решила пока считать этих людей иноверцами...

Как она и полагала, женщины в мадьяф не допускались. Фалих, окликнутый снаружи, принял поочередно блюда с зажаренной целиком рыбой и с финиками, миски с пахтаньем, хотел было передать их Хашиму, но Хувайз оказался проворнее и сам поставил первое блюдо перед Джейран.

– Ешь, о звезда, во имя веры.

И поцеловал свою левую ладонь.

– Долго ли ты будешь трясти волосами, о Хувайз?
– осведомился Хашим. Ты полагаешь, что звезде приятно, когда они падают прямо в блюдо?

Тут только шейх вспомнил, что его прическа не завершена.

– Когда ты осмотришь наших юношей, о звезда, то увидишь, что ни один их них не стриг волос с рождения!
– сказал он Джейран.
– Пусть поклонники Корана бреют головы, а мы соблюдаем завет!

– Воины ислама тоже носят длинные волосы, - возразила Джейран и вздохнула.

– Ещь, о звезда, - ласково обратился к ней Хашим.
– Ешь, а мы не станем тебе мешать и выйдем отсюда. Ступай, о Фалих. Когда ты насытишься, то выйдешь к женщинам, они дадут тебе все, в чем ты нуждаешься.

– Мы - нищие, мы живем не лучше своих буйволов! Наши дома стоят наполовину в воде и кишат комарами и мухами, - вдруг заявил Фалих.
– Мы бедняки, у нас нет достойной еды! Но лучшее, что мы имеем, принадлежит тебе, о звезда!

– Он правильно сказал, - поддержал охотника Хашим.
– А теперь пойдем отсюда. Негоже нам смотреть, как звезда вкушает пишу.

Оставшись одна, Джейран первым делом послюнила палец и потерла щеку.

Синего следа на пальце не осталось.

Проклятый звездозаконник владел-таки магией... пусть и небольшой, но достаточно вредной...

Поев, девушка взяла блюда и вышла из мадьяфа, потому что женщины не могли зайти туда даже за грязной посудой.

Они ждали ее, сидя на траве и придерживая за ошейники своих псов. Тут только Джейран поняла, что они просто привыкли не разлучаться с собаками.

Женщины встали, но, когда Джейран приблизилась, отступили. И удивительно было бы, если бы они не испугались Шайтан-звезды, спустившейся на землю, подумала Джейран.

Джейран постояла немного с блюдами в руках - и, будь она прежней Джейран, стояла бы так, пока не вернутся сборщики листьев из племени Бену Анза. А теперешняя Джейран довольно быстро поняла, что от нее ждут приказания, так что нужно собраться с силами и решительно высказать свою волю.

Женщин было побольше дюжины - а отдать блюда следовало одной, двум тут делать нечего. И как выбрать - не пальцем же показать? И как обратиться?

– Кто из вас жена Фалиха?
– внезапно догадавшись, спросила Джейран..

– Я, о звезда, - не сразу, дрожащим голосом, но все же довольно громко отвечала одна из женщин, такая же высокая и смуглая, как ее муж, и в таком же завязанном на шее плаще, но только на ней была еще и рубаха чуть ниже колен.

– Возьми у меня эти блюда, - велела Джейран, и это было впервые в ее жизни - чтобы она отдавала приказание.

Очевидно, потому ее так обрадовало беспрекословное повиновение женщины.

– Как тебя зовут, о дочь арабов?

– Махдия, о звезда, - и жена Фалиха, быстро передав блюда за спину, другой женщине, поклонилась.
– На тебе мокрая одежда, о звезда. Если ты согласишься надеть наше платье...

– Лишь бы оно было сухим, о Махдия, - сказала Джейран.
– И поскорее возьмите меня, ради веры, туда, где положено быть женщине.

– Ты хочешь быть с нами, о звезда?! .
– воскликнула та, которой дали блюда.
– Клянусь собаками, она предпочла женщин!

– Разве ты не останешься в мадьяфе, о звезда?
– спросила Махдия. Ведь к тебе туда придут мужчины на военный совет.

– Я хочу быть среди женщин, и решение принадлежит мне, - как можно тверже заявила Джейран, чем вызвала буйный восторг.

– Ты наша, ты наша!
– повторяли, окружив ее, худощавые и смуглые, одетые в грубые рубахи и колючие плащи женщины.
– Пойдем с нами, о звезда, мы оденем тебя в лучшие платья, мы расчешем тебе волосы, мы вплетем тебе в косы шерстяные шнурки, мы подведем тебе глаза хорошей черной копотью, смешанной с самым лучшим кабаньим жиром! ..

Когда к полудню женщины отвели Джейран обратно к мадьяфу, она боялась лишь одного - что где-нибудь в этом позабытом Аллахом селении найдется зеркало. Для банщицы, знающей толк в притираньях, снадобья здешних женщин были нелепы и хуже того - грязны. Платья, числом два, которые надели на нее, в Дамаске или Басре носили бы те из городских нищих, кто не знает ни молитв, ни красивых причитаний, и не имеет другого способа разжалобить правоверных, кроме как нацепить истлевшие лохмотья. Как ни странно, это действительно были шелковые городские платья, даже с вышивкой у ворота и на рукавах, но только заношенные, будто их передавали от бабки к внучке. Джейран постирала бы их в отваре фасоли и успела бы высушить на солнцепеке - да только никак не могла втолковать своим новым подругам, что такое фасоль.

Но ей принесли лучшее, что нашлось, и отдали ей это без сожалений, и будь у женщин наряды, достойные харима повелителя правоверных, - эти наряды бросили бы под ноги Джейран с восторгом и нежностью.

И глаза ей подводили сущей грязью - но подводили бережно, не дыша. И косы ей расчесывали сломанными гребешками - но расчесывали долго, осторожно, как мать расчесывает косы любимой дочери...

К ее приходу шейх Хувайз уже выстроил целое воинство, и оно было вооружено длинными острогами, и снабжено луками, и имело при себе наплечные мешки с едой. Не менее тридцати человек составляли это войско, и, увидев его издали, Джейран в растерянности замедлила шаг. Если она не знала, как отдать приказание женщинам, то что могла поделать с мужами, испытавшими удары сражений, жар и холод битв?