Шайтан-звезда (Часть 2)

– Ты - тот, кто был в кувшине?
– изумилась девушка.
– В каком еще кувшине?

И ей потребовалось время, чтобы вспомнить то бесплотное наваждение, что умоляло ее снестись с родом Раджмуса и попросить о помощи.

– И вот я здесь, требуй - и получишь!
– твердил Маймун ибн Дамдам.

– Чего же мне от тебя потребовать?
– Джейран несколько смутилась от пылких взоров джинна и в недоумении развела руками.

– Прежде всего попроси, чтобы он избавил тебя от этих лучников, посоветовал старый фалясиф.
– Пусть прогонит их подальше.

– Мы никуда не уйдем, - подал голос один из этих несчастных.
– Мы не уйдем без скрытого имама!

– Отдайте нам нашего повелителя! Он обещал нам рай!
– заговорили и другие.

– Он солгал вам!
– возмутилась Джейран, сразу вспомнив свои приключения.
– Он обманул вас, как Иблис и змей обманули Адама, подсунув ему яблоко! Он не имеет власти над раем, чтобы пускать туда таких, как вы!

– Но мы ведь уже побывали там!
– был ответ.

Джейран собралась было раскрыть рот, чтобы поведать, как она служила банщицей в райском хаммаме, но Гураб Ятрибский, которого джинн успел спустить наземь, подошел к ней и тихо положил ей руку на плечо.

– Не убеждай тех, кого сейчас убедить невозможно, о красавица, сказал он.
– Их преданность скрытому имаму такова, что лишь близкое знакомство и ним способно излечить их от этой хвори. Посмотри на него, о Джейран! Он молод и прекрасен, как сбежавшая из рая гурия! Я вижу на его лице приметы дурного нрава, но эти несчастные ослеплены. Если ты лишишь их сейчас этого скрытого имама, они разойдутся по разным городам и странам, храня воспоминание о его красоте, благородстве, обещаниях и изречениях. И они будут рассказывать другим людям о скрытом имаме, и возникнет прекрасное предание, и кто-нибудь воспользуется им, и назовет себя скрытым имамом а люди будут ждать чуда, и поверят проходимцу, и из этого выйдет много бедствий...

Джейран, не в силах уследить за рассуждениями старого фалясифа,

озадаченно кивала.

– Поэтому, о красавица, их нужно оставить вместе с этим юношей, завершил Гураб Ятрибский.
– О Маймун ибн Дамдам!

– Я слышу и слушаюсь, - отвечал джинн.

– Отведи этих людей в Южную башню, а потом поищи среди развалин гнусного завистника аш-Шамардаля и доставь его туда же.

– Разве что его тело, о шейх. Посмотри - Пестрого замка больше нет, аш-Шамардаль погиб в развалинах, - возразил Маймун ибн Дамдам.

– Плохо же ты знаешь эту породу людей!
– развеселился старый фалясиф. Ты никогда не пытался утопить кусок сухого навоза? Вот точно так же и с аш-Шамардалем. Не так уж просто погубить гнусного завистника! Клянусь Аллахом, он сейчас сидит на каком-нибудь камне и смертельно завидует мне за то, что я свободен от жажды власти, тебе - за то, что ты умеешь летать, звездозаконникам - за их великие знания, этому поддельному скрытому имаму за его юность и прелесть. Он даже готов позавидовать этим несчастным, которых сбил с пути, за то, что они еще не ощущают всей глубины своего падения, а он уже ощутил.

– О шейх!
– обратился к Гурабу Ятрибскому прекрасный юноша, в чьи ребра упирались острия одиннадцати джамбий.
– Если тебе нужен список прегрешений аш-Шамардаля, то спроси меня!

– А что ты можешь знать о его прегрешениях, о дитя?
– спросил Гураб Ятрибский.

– Этот человек растратил казну Хиры!
– отвечал юноша.
– Это я должен был получить ее, а вместо казны и престола Хиры я получил башню в Пестром замке и горную долину, в которую были вложены мешки денег, чтобы превратить ее в фальшивый рай! И он клялся мне, что я и есть подлинный скрытый имам, которого ждут все шииты, до поры пребывавший незримым и бесплотным!

– А кто же ты на самом деле, о дитя?
– удивленно спросил старый фалясиф.

– Я - сын и наследник царя Хиры, а зовут меня Мерван!
– гордо сообщил юноша.

– О Джейран, вот человек, которому ты можешь кое-что поведать! весело воскликнул Маймун ибн Дамдам, но девушку не надо было упрашивать уперев руки в бока, наподобие искушенной в склоках банщицы, она заговорила.

– Так это из-за тебя, о несчастный, случилось столько бедствий? грозно воскликнула она.
– Так это ты обманом овладел Абризой? Так это по твоей милости все мы странствуем по семи климатам, разыскивая твоего ребенка? Так это из-за твоих мерзостей аль-Асвад не снимает золотую маску и, чего доброго, не снимет даже на брачном ложе?

– О человек, ты выбрал неподходящее общество для своей похвальбы! вмешался джинн, съеживаясь одновременно до человеческого роста, чтобы видеть лица, а не верхушки тюрбанов.
– Эта девушка - невеста Ади аль-Асвада! О шейх, им нельзя находиться рядом - чего доброго, она выцарапает этому несчастному глаза!

Сверху раздался громовой хохот.

– Мне нравятся женщины, которые в ярости могут выцарапать глаза! известил всех ифрит.
– О шейх, замок разрушен, одна башня оставлена, а среди развалин сидит некто, приблизиться к кому было для меня тошнотворно и отвратительно, и оплакивает свое былое могущество, и делает вид, будто выдирает клочья из своей рыжей бороды!

– Что я тебе говорил, о Маймун ибн Дамдам?
– Гураб Ятрибский выпрямился во весь свой немалый рост и протянул руку к царевичу Мервану. Возьми вот этого, о Грохочущий Гром, и всех людей с луками, кого ты тут видишь, и того мерзкого, что оскверняет своим видом благородные развалины, и помести их в уцелевшую башню, а башню эту отнеси на какой-нибудь из островов Индии и Китая, причем выбери остров, где они могли бы охотой и сбором плодов доставить себе пропитание. И пусть они живут там все вместе, пока не поумнеют! А остров накрой пеленой тумана, чтобы корабли всегда проходили мимо него.

– На голове и на глазах!
– отвечал ифрит.
– Что бы ты еще хотел разрушить до окончания этой ночи?

– Я полагаю, ты совершил достаточно, о могучий ифрит, - сказал старый фалясиф.
– У меня к тебе останется только одна просьба, которую ты, впрочем, можешь и не выполнять. Когда ты отнесешь башню на остров и убедишься в том, что эти люди благополучно перенесли путешествие, вернись, чтобы рассказать мне обо всем следующей ночью. Найти меня будет нетрудно я не успею уехать далеко от этого места. А если ты не навестишь меня у моего костра - значит, башня уже стоит посреди острова, а ты занят иными делами.

– Пусть будет так!
– ифрит, вися в воздухе над лучниками, вдруг стал раздуваться, и по его свирепому лицу пронеслись волны алого и лилового пламени, и ноздри извергли черный дым.
– К башне, о скверные! И кто отстанет - тот изведает прелести огненных струй, подобных бичам!

Джейран раскинула объятия и приняла в них едва ли не весь десяток струхнувших мальчиков.

– Отойдем в сторонку, о красавица, - сказал ей Гураб Ятрибский.
– Не будем мешать Грохочущему Грому. Ты что-то потерял, о Маймун ибн Дамдам?