Шайтан-звезда

– Это ничего не объясняет мне, о Джеван! – прервала Абриза красноречие собеседника. – Куда ты пошел за аль-Асвадом? Что произошло? Почему я нашла тебя в пустыне, среди трупов и накрытого трупом Алида? С кем вы дрались? И куда, ради Аллаха, подевался аль-Асвад?

Уже в который раз она помянула имя Аллаха, вовсе не заметив этого.

– Когда аль-Асвад отправил тебя с аль-Мунзиром и с ребенком в безопасное место, он призвал нас всех и сказал: «О братья, о благородные, я могу вернуть себе честь лишь одним способом – выдав ту женщину замуж за моего проклятого брата, порази его Аллах, и сделав ее ребенка наследником отцовского престола!» И мы сказали ему: «О Ади, о лев пустыни, а разве это единственный способ удовлетворить ту женщину и восстановить твое достоинство? Дай ей денег, дай ей город, сделай ее повелительницей над мужами, и пусть сама ищет себе такого мужа, какой ей понравится!» И он ответил нам: «Я поклялся, что в Хире, во дворце моего отца, и отца моего отца, и всех моих предков, она будет в такой же безопасности, как в моей палатке. Она непременно должна быть в Хире, и жить там в покое, охраняемая мной и моими людьми!» Тогда Хабрур ибн Оман, которого аль-Асвад уважает больше всех, потому что Хабрур воспитал его, сказал: «О Ади, мы пойдем за тобой и сделаем все, чего ты захочешь. Но вот что будет, если ты отдашь ту женщину за своего брата и сделаешь ее ребенка наследником царства. Сейчас наследником назначен твой брат Мерван, но Аллах властен над людьми, и если что-то стрясется с ним, трон достанется тебе. Если же наследником ты сделаешь того ребенка, то сам уже никогда не станешь царем Хиры. А ведь ты желал этого, и я воспитал тебя так, чтобы ты был хорошим царем, и ты сам знаешь это. Достоинства же ребенка пока скрыты. Вдруг он вырастет таким же, как твой брат Мерван, раз он – родной сын Мервана?» И Ади, ни на миг не задумавшись, отвечал, что его честь ему дороже…

– Так вот почему от него все это время от него не было известий! О, если бы я была там! – воскликнула Абриза, уже догадываясь, какое опасное дело затеял аль-Асвад. – Я удержала бы его! О Джеван, я не должна была раздражать его своим отказом!

– Как бы то ни было, он восстал против своего отца и брата, о госпожа, и мы все были вместе с ним, и Хабрур ибн Оман, и Джудар ибн Маджид, и Мансур ибн Джубейр, и я, и мой Алид – со мной вместе… да воздаст ему Аллах и да раскроет перед ним райские ворота… Но сперва удача нам благоприятствовала, мы нашли сторонников, победили в двух сражениях и уже шли на Хиру, а потом знамена наши были смяты… И случилось худшее, что могло случиться, – войско, оставшееся верным старому царю, отрезало нас от наших основных сил, и мы принуждены были спасаться бегством, и Джубейр ибн Умейр со своими всадниками загнал нас к этим горам! А мы всего лишь хотели, сделав крюк, вернуться к нашим отрядам, которые вел Джудар ибн Маджид, но Джубейр ибн Умейр, этот враг Аллаха, разгадал наш замысел!

– Так это Джубейр ибн Умейр нагнал вас и разбил в ночной схватке? – припоминая, что где-то уже слышала имя этого свирепого военачальника, спросила Абриза.

– Я не знаю, кто на нас напал той ночью, о госпожа, когда мы преследовали караван, что увез тебя. Я думал, ты скажешь это мне, – отвечал Джеван-курд. – Ведь ты была с нашими неожиданными врагами.

– Какие странные совпадения… – Абриза пожала плечами. – Кто же мог знать, что аль-Асвад наткнется именно на тех всадников, которые сопровождают женщин и меня?

– Иначе и быть не могло, о госпожа, – курд поднял на нее глаза и сразу опустил их. – Ради Аллаха, прикрой чем-нибудь лицо, чтобы мы беседовали благопристойно!

– У меня нет ни изара, ни покрывала, ты же видишь! – возмутилась Абриза. – И что скверного в моем лице?

– Скверно то, что я не должен на тебя смотреть, о дочь греха! У тебя нет изара – а на что же Аллах создал джуббу? – огрызнувшись таким образом, Джеван поднялся, сделал несколько шагов по направлению к кучке мятых джубб, нагнулся и пошатнулся.

– Что с тобой, о Джеван? – Абриза, вскочив, бросилась к нему, но он отстранил ее.

– У меня помутилось в глазах и голова моя унеслась, но это уже прошло, – заявил он, не решаясь впрочем, сделать еще хоть один шаг и лишь отталкивая рукой молодую женщину. – Неужели я пил вино? Да хранит меня Аллах милостивый!

– Ты потерял столько крови, что под тобой была не лужа, а целое озеро! – выкрикнула Абриза с неожиданным злорадством. – И она вытекла из ран, таких глубоких, что мой палец не достал бы до их дна! Я еще раз спрашиваю тебя – ты можешь объяснить, откуда взялись твои новые шрамы, или ты поверишь мне?

– Я знаю только то, что этих шрамов у меня не было, о госпожа, клянусь Аллахом, я свои повреждения знаю наперечет, – покачивая головой, сказал бывалый вояка. – И все они – на груди и на бедрах, а на спине у меня нет ни одного шрама! Но или ты обманываешь меня, или Аллах лишил тебя разума, или из нас обоих бесноватый – я! Я видел столько ран и столько их перевязал, о женщина, что знаю, как они заживают! Если свои раны я получил, как ты утверждаешь, четыре или даже пять дней назад, то рубцы должны принять такой вид только через месяц!

– Я тоже так думаю, о Джеван, но я своими глазами видела твои раны! Клянусь… Чем бы мне поклясться, чтобы ты мне поверил?

– Крестом и зуннаром! – решительно отвечал курд. – Ибо все христиане носят кресты, а если христианин хочет предаться Аллаху, он рвет свой зуннар… вот так!

И он выразительно показал, каким движением дюжий христианин может разорвать напополам крепкий волосяной пояс.

– У меня больше нет креста, я отдала свой золотой крест одной женщине, чтобы он послужил знаком для аль-Асвада, – хмуро сказала Абриза. – Я сидела под замком, меня вынуждали ко всяким мерзостям… А аль-Асвад видел этот крест, и расспрашивал меня о нем, и он бы непременно узнал его…

– Он вот такой величины и плоский? – взволнованно перебил курд.

– Да, именно такой, а разве вы встретили ту женщину? – изумилась Абриза.

– Клянусь Аллахом, да! Но никто не поверил ей! Мы думали, что она подослана!

– Почему вы так решили, о Джеван?

– Потому что ее звали Джейран, и она – та банщица, что принесла тебе из хаммама твои браслеты, о госпожа, и одурманила всех вас банджем, и открыла ворота твоим похитителям!

– Я помню банщицу Джейран, и это высокая статная женщина с благородным лицом, от которой лишнего слова не добьешься, – перебила его Абриза, не задумываясь, откуда собеседник все это знает, – но браслеты принесла вовсе не она!

– Джейран – женщина с благородным лицом? – Джеван-курд всплеснул руками. – Что ты говоришь, о госпожа? Да лишь ради такого лица нужно было придумать изары и покрывала! Ничего более скверного я за всю жизнь свою не видел, клянусь Аллахом!

– В Афранджи женщины с такими лицами высоко ценятся, и это – признак благородного происхождения, – как можно понятнее объяснила курду Абриза. – Я еще раз говорю тебе – та, что принесла браслеты, была вовсе не Джейран, хотя и назвалась этим именем! Но я и мои женщины подумали, что в том хаммаме две банщицы носят имя Джейран. Разве дело благородных – расспрашивать об именах банщиц? Тогда уж потребуй от меня, чтобы я знала в лицо всех метельщиков с городского базара!

Джеван-курд выслушал эти высокомерные слова с явственным удовольствием, улыбаясь и кивая, поскольку они были вполне достойны дочери эмира.

– Я не призываю тебя знакомиться с метельщиками и знать их всех поименно, – широко улыбнувшись от мысленного созерцания такого смешного непотребства, отвечал он. – Я только спрашиваю тебя, о госпожа, как могло случиться, что твой золотой крест попал к этой распутнице? Ведь из-за этого креста мы и сидим сейчас вдвоем посреди пустыни.

– Я не знаю, как она оказалась возле дверей моей тюрьмы, и в этом деле мы сейчас не разберемся, мы слишком мало знаем, о Джеван. Я дала ей крест, умоляя, чтобы она отыскала Джабира аль-Мунзира, который жил с нами под именем Рейхана. Он бы уж сообразил, как меня вызволить оттуда!

– Вот теперь кое-что, благодарение Аллаху, прояснилось и обнажилась основа нашей беды, – проворчал Джеван-курд. – Ведь эта несчастная встретилась с нами, когда мы уходили от всадников Джубейра ибн Умейра, и мы спасли ее от погони. А потом она переночевала с нами в пещере, и мы поехали дальше, спасаясь от людей Джубейра ибн Умейра и рассчитывая сделать круг и выйти к войску Джудара ибн Маджида. И мы дошли до Черного ущелья, а из него вырывается поток, и вдруг Алид услышал человеческие голоса. Мы отправились в разведку и увидели, что при самом входе в ущелье из воды торчат высокие и острые камни, а на этих камнях борются два человека, и один из них – Джабир аль-Мунзир! И я поразил стрелой его противника, и клянусь Аллахом – я сделал это вовремя, а Джабиру мы кинули конские путы и вытащили его на берег.