Шеф с системой в новом мире

Князь нахмурился еще сильнее. Злоба Демьяна ему уже откровенно надоела, но и полностью игнорировать прямую угрозу здоровью наследника он не мог. Предложение лекаря, при всей его ядовитости, было логичным.

— Хорошо, — наконец, рыкнул Святозар, поднимаясь во весь свой могучий рост и нависая над лекарем. — Я даю дозволение. Проверяй. Но если ты тревожишь меня по пустякам, Демьян, если окажется, что ты просто сводишь счеты от зависти… то следующим, чье здоровье я поручу проверить самым тщательным образом, будешь ты сам. Понял меня?

* * *

Возвращаемся к Алексею

Демьян стоял не один. За его спиной, с деланно-скучающим видом, расположились двое мужиков.

Ярослав, заметив наблюдателей, нахмурился: — Что вы здесь делаете? — довольно резко спросил он у пришедших.

— Это кто? — шепнул я Бориславу.

— Это из ближнего круга князя Святозара — старый, хитрый боярин Лютобор и молодой, заносчивый воевода Всеволод, — шепотом сообщил он мне и явственно скрипнул зубами. Да еще злостью от него так пыхнуло, что аж неуютно стало. Нажил себе врага Демьян в лице Борислава.

— Мы пришли посмотреть на ваши тренировки, княжич, — между тем ответил Демьян. — Очень интересно посмотреть на ваши успехи. — Все же от вашего поединка с морозовым многое зависит…

Ярослав фыркнул и с вызовом посмотрел на Демьяна: — Лекарь, я позволю тебе посмотреть, но я запомню твое недоверие…

Я сразу понял замысел лекаря. Он привел с собой свидетелей. Влиятельных свидетелей, которые должны были своими глазами увидеть полный провал «повара-колдуна» и слабость одурманенного княжича.

Тут же и Степан Игнатьевич подошел. Окинув взглядом делегацию, он встал поодаль, и лишь его губы сжались в тонкую линию.

— Что ж, княжич, — с ехидной ухмылкой произнес Демьян так громко, чтобы слышали все. — Покажите нам, чему вас научил ваш новый наставник. Надеюсь, его крестьянская еда не отняла у вас последние силы.

Ярослав не ответил. Он лишь метнул в сторону лекаря короткий, презрительный взгляд, а затем подошел к тренировочному манекену. Он не стал разминаться. Просто встал в стойку, и в следующий миг воздух прорезал свист его меча.

И началось нечто невероятное.

Если раньше его тренировки были демонстрацией растущей силы и техники, то сейчас это было извержение вулкана. Ярослав преобразился. Он не просто наносил удары, а обрушивал на несчастный манекен шквал ярости. Это была не слепая ярость берсерка., а ярость, подчиненная идеальному контролю.

Каждый его удар был быстрее, резче и сильнее, чем когда-либо. Его тело двигалось с какой-то звериной грацией. Он был похож на берсерка, который каким-то чудом сохранил разум и тактическое мышление. Это было страшно и это было великолепно.

Бояре, до этого смотревшие на все со скукой, подались вперед. Их рты приоткрылись от изумления. Они видели перед собой не юношу, которого пичкали непончятной магией и поэтому он показывал результаты, а идеальную машину для убийства. Они видели мощь, которую не ожидали увидеть.

Лицо Демьяна вытянулось. Ухмылка сползла, сменившись полным недоумением. Он не понимал, что происходит. Он был уверен, что без моих «волшебных» трав Ярослав будет слаб и неуклюж, а вместо этого он видел пик его силы. Конечно, без длительной подготовки, мое блюдо не сработало бы так. Сейчас оно просто дало толчок. Кратковременную вспышку, но для демонстрации ее вполне достаточно.

В тот самый момент, когда бояре начали перешептываться, а на лице управляющего проступило удовлетворение, Демьян понял, что его план не просто провалился — он обернулся против него. Он привел сюда влиятельных людей, чтобы они стали свидетелями моего провала, а вместо этого они стали свидетелями нашего триумфа.

В панике, теряя свое хваленое самообладание, он решил пойти ва-банк и использовать свой последний, как ему казалось, неопровержимый козырь.

— Стойте! — взревел он, его голос сорвался от ярости. — Вы все ослепли! Это не сила! Это темное колдовство!

Он выхватил из-за пояса маленький кожаный мешочек — один из тех самых, что был украден у меня, — и высыпал на ладонь несколько моих драгоценных, высушенных трав и ягод.

— Вот! Вот его колдовство! — кричал он, тыча пальцем в свою ладонь и обращаясь к боярам. — Этим он опаивает нашего княжича! Я уверен, он подмешивал их в еду! Это яд, который туманит разум и дает ложную, бесовскую силу!

Все взгляды устремились сначала на его ладонь, где лежали непонятные, высохшие растения, а затем на меня. Я ждал этого момента. Выйдя из тени Борислава и, подойдя ближе, почтительно склонил голову.

— Простите мою дерзость, уважаемый лекарь, — сказал я с самым невинным и почтительным видом, на какой был способен. Мой голос звучал тихо, но в наступившей тишине его слышал каждый. — Но вы, должно быть, что-то путаете. Сегодня на обед княжич ел не травы.

Я сделал паузу, давая всем осознать мои слова.

— Он ел мясные шарики. Из говядины, черного перца и семян горчицы. Из общей кладовой. Любой повар на кухне может подтвердить. Хотите, я принесу вам список продуктов, утвержденный господином управляющим?

На ристалище повисла мертвая тишина.

Демьян замер с протянутой рукой, на которой лежали его «улики». Его лицо вытянулось, а затем побагровело от внезапно нахлынувшего ужаса осознания. Он попал в ловушку. В простую, но гениальную ловушку.

Все бояре смотрели на него, и на их лицах недоумение сменялось презрением. Он, великий лекарь, только что на глазах у всех с пеной у рта доказывал, что обычная горчица и перец — это темное колдовство. Он выставил себя полным, абсолютным идиотом. Его репутация как мудрого эксперта, строившаяся десятилетиями, рухнула в один миг, разбившись о мои простые фрикадельки.

И в этот момент, когда, казалось, унижение уже достигло предела, я сделал шаг вперед и с невинным любопытством посмотрел на его ладонь.

— А это, простите, — сказал я, указывая на высушенные растения, — это же «Соколиный глаз» и «Змеиный корень»? Очень полезные травы. Первая остроту зрения улучшает, а вторая — гибкость суставов. Вы, как главный лекарь, конечно же, знали об их свойствах?

Я задал этот вопрос с самым искренним и уважительным видом. И этот вопрос стал последним гвоздем в крышку гроба его репутации. Он приписал обычным растениям колдовские свойства.